Госпожа графиня

Аристократ ли он вообще? Казалось, маг никогда не слышал о правилах хорошего тона, нарушая их одно за другим.

Чувствуя, как дрожат от пережитого ноги, я поднялась и двинулась к двери. Выглянув в предбанник, убедилась, что Морейн ушёл. Быстро накинула крючок обратно на петлю. Но это уже не внушало чувства безопасности.

Едва взглянув на лежащий на лавке саквояж, я вернулась в баню. Быстро сполоснула волосы, смыла с кожи мыло и помчалась одеваться. Обернула волосы холстиной и выскочила на улицу.

Морейн ждал на тропинке. Увидев меня, он заступил дорогу.

– Ты забыла саквояж, – произнёс с обидой.

Я не могла понять, на что он обижается. Ведь это Морейн вскрыл дверь и забрался в баню, где я мылась обнажённой. Это я должна обижаться, а не наоборот.

– Потом заберу, – проговорила я, пытаясь пройти мимо.

Но Морейн не позволил. Он схватил меня за предплечье.

– Отпусти, – попросила я, чувствуя, как где-то в горле колотится сердце.

Маг не слушал. Он держал крепко, ещё и преодолел разделявший нас шаг, и теперь стоял вплотную ко мне. Я вздохнула, и ноздри заполнил запах Морейна. Чистой кожи, того же пахучего мыла, которым пользовалась я, отдающей сыростью одеждой. Тело мага было горячим, несмотря на мороз.

Эмоции захлестнули меня. Я подняла голову и встретилась с его взглядом. Морейн пристально всматривался в моё лицо, словно пытался найти в нём ответы на мучающие его вопросы.

– Почему ты такая холодная? – наконец спросил.

– Замёрзла, – прошептала я, чувствуя, как от волос вниз по спине пробирается холод, вызывая дрожь.

– Почему ты такая холодная здесь? – маг положил руку мне на грудь, указывая, где таится лёд.

На это мне нечего было ответить. Сковать сердце ледяной бронёй когда-то оказалось единственным способом сохранить себя. Но я не собиралась посвящать Морейна в подробности моей супружеской жизни.

– Это тебя не касается, – сообщила ему.

Он так пристально смотрел на мои губы, словно пытался прочитать по ним ответ. Губы тут же пересохли. И я, сама того не осознавая, облизала их.

Морейн счёл это сигналом к действию. Он обхватил ладонью мой затылок, медленно притягивая к себе. Мысли юркими мышами прыснули в стороны. В голове стало удивительно пусто и легко.

Я смотрела на приближающееся лицо Морейна и не сопротивлялась. Напротив, я ждала этого поцелуя. Но вспомнила, зачем поцелуи ему нужны. И спросила.

– Ты хочешь пополнить резерв?

Морейн недоумённо моргнул, словно тоже забылся. А потом мои слова дошли до него.

– Нет, – хрипло проговорил он, – я просто хочу тебя поцеловать. Позволишь?

И застыл на таком расстоянии от моего лица, что раскрытая ладонь едва бы прошла между нами. Мне стоит лишь качнуться вперёд, и наши губы встретятся. Нужно только одно движение.

Морейн ждал, он в самом деле ждал моего решения, не прикасаясь ко мне. И я видела, что это ожидание давалось ему непросто. Напряжение росло, его взгляд потемнел, с губ срывалось учащённое дыхание.

Я хотела позволить. Хотела, чтобы это произошло.

Но… не могла.

Поэтому спросила:

– Если скажу «нет», отпустишь?

– Отпущу, – нехотя признался Морейн, всё же не выдерживая и прижимаясь лбом к моему лбу.

– Нет, – выдохнула я.

Он не сразу расслышал или просто не мог поверить, поэтому некоторое время продолжал удерживать меня. Но потом отстранился, позволяя мне пройти.

Я не стала мешкать, не уверенная, что Морейн не передумает. Сначала просто шла по тропинке, а потом припустила со всех ног. Взлетела по ступенькам, распахнула дверь и, лишь оказавшись внутри флигеля, смогла перевести дух. Но долго стояла, опершись обеими руками о стену и пытаясь прийти в себя. Эмоции внутри меня бушевали, кровь бурлила, требуя вернуться и продолжить начатое.

Стук в дверь заставил меня встрепенуться. Он всё же хочет настоять на своём? Не желает меня отпускать?

Эмоции смешались, свились в тугой комок. И было уже непонятно, чего во мне больше – желания или страха. Чего я хочу, чтобы Морейн ушёл или заставил меня открыть дверь?

Не выдержав этой пытки, я отодвинула засов. Распахнула дверь.

На крыльце сиротливо лежал мой саквояж. А во флигеле напротив хлопнула дверь, оставив меня наедине с моими сомнениями.

Глава 18

Я забрала сумку и снова закрыла дверь.

Моё желание остаться одной ещё несколько минут назад было очень сильным. Но теперь, когда это произошло, дом показался до странности пустым. В нём стало слишком много места.

Я сняла верхнюю одежду и поставила саквояж на лавку. Он был сырым и пах мокрой кожей. Металлические детали покрылись мелкими пятнышками ржавчины.

Не уверена, что его получится спасти. Впрочем, пусть сначала высохнет, а там посмотрим.

Я открыла саквояж и начала вынимать из него вещи. Сверху лежал мой дорожный несессер с мыльными принадлежностями и средствами для ухода. Ниже свёрнутое в неопрятный ком бельё. Я удивилась, что Кэти оказалась такой неаккуратной горничной и не уложила вещи, как следует.

На самом дне лежали домашние тапочки. Их я сразу поставила на печь – сушиться. Бельё замочила в тазу, предвкушая, как завтра надену чистые панталончики.

Уровень моего комфорта возрастал. Как и благодарность Морейну. Может, я слишком нервно отреагировала на его приход в баню? Всё же он не хотел ничего плохого. Достал вот мой саквояж.

Надо поблагодарить его завтра при встрече. А то правда, как-то неловко всё вышло.

Несессеру я обрадовалась как родному. Открывая шкатулку, чувствовала, как подрагивают пальцы.

Жаль, что в зеркало до завтра посмотреться не выйдет, уже стемнело. Интересно узнать, изменилась ли я за это время.

Черепаховый гребень сам лёг в руку. Будто только и ждал, пока за ним потянусь. Я уже не помнила, когда в последний раз расчёсывала волосы. После бани они спутались и напоминали мочало. Пришлось разбирать каждую прядку по отдельности, начиная с кончиков и постепенно поднимаясь к корням.

Расчёсывание успокаивало и настраивало на мирный лад. Наконец гребень смог легко проходить сквозь влажные пряди, я заплела косу и закрутила на затылке, чтобы не мешала.

А сама принялась за стирку. Точнее прополоскала панталоны и сорочки в тёплой воде и развесила у печи. Шёлк и кружева украсили флигель, придав ему легкомысленное очарование.

После вытерла руки и снова села к несессеру. Пусть при свете одной свечи в зеркале я видела лишь силуэт. Черты лица скрывались тенями. Но полумрак не мог помешать мне найти крем и наконец увлажнить кожу.

Боги, как же хорошо! И как же долго я об этом мечтала.

Тапочки уже высохли. Я сунула в них ноги, наслаждаясь ощущением комфорта, и некоторое время бесцельно бродила по кухне. Пока наконец не остановилась у окна.