Госпожа поневоле или раб на халяву

— Владис, там твой градусник созрел, — вздохнула я, накидывая на плечи притихшего кошарика подхваченный со стула плед. А то холодно. — Хочешь, посиди еще пол часика и приходи, ладно?

Чертенок вынырнул из каких-то своих дум и помотал головой:

— Нет, уже не то будет… Как будто меч приставили, но не воткнули. Пока.

Встав, приоткрыл с дверь балкона и подождал, пропуская меня вперед. Такое впечатление, что я за последнее время сильно поднялась в его глазах. По крайней мере, ко мне стали относиться как к… женщине… а не к нечту женского пола, заметно ниже по положению.

В комнате я нерешительно остановилась. Чем дальше, тем больше вся эта долбанная "воспитательная" профилактика мне не нравилась. Ни хрена она не воспитывает! Воспитывают совсем по-другому… и последние несколько дней — лучшее тому доказательство.

— Может давай, мы сначала с… самым болючим разберемся? А относительно… мммм… остальное потом?

— Вот уж нет, — вспыхнул Владис и миадерпиан, поставленный мною на самое видное место, в центре стола, радостно запиликал, сообщая что "слопал" порцайку унижения. — Не хватало еще перед тобой драной задницей крутить! И так-то… А еще, порка после оргазма больнее, чем наоборот. А значит меньше времени понадобится…

— Блин, тонкости какие, — пробурчала я себе под нос. — Вот уж не знала. И дальше бы жила прекрасно, в счастливом неведении. Знаешь… вот что. Давай так. Ну не нравится мне делать с тобой все эти… гадости, да еще так, чтобы совсем тебе фигово было. Где можно, давай сглаживать. Вот с этим… — я скривилась и ткнула пальцев в стеклянную пирамидку. Владис, оказывается, уже вынул ее из шкафа, вместе со смазкой. — Давай… хоть это сделаем так… чтобы тебе… ну… ты понял?

Вообще, сама идея мучить кого-то не в наказание, а просто так… ну, за что-то неведомо прошлое или необязательно будущее, казалась мне дикой. Но тут уж… Отдавать чертенка крылатым живодерам мне не хотелось точно. Лучше я потерплю его "нестандартные условия содержания" и вообще, присутствие в своей жизни… Кстати! Я вдруг с некоторым даже недоумением осознала, что Владис вовсе не мешает мне, как все остальное человечество, будучи пристроенное на уютной маленькой МОЕЙ территории. Как-то он… вписался. Почти как Яшкин…

Тут мою задумчивость прервали.

— Слушай, я ценю, и все такое, — чертенок вроде бы улыбался, только глаза были грустные. — Но с таким настроем как у тебя сейчас, мы каши не сварим, — усмехнувшись, он положил смазку и пирамидку на диван и повернулся ко мне: — Я себя чувствую так, как будто тебе навязываюсь. Дурацкое ощущение, если честно, — миадерпиан довольно подтвердил, что да, дурацкое, но такое вкууусное, прям тирлим-пирлим. — В прошлый раз хоть как-то все начиналось не так… Хаискорт! А сейчас все это больше всего на процедуру какую-то похоже… тест, обследование, не знаю… на что угодно, только не на прелюдию к сексу!

Я беспомощно пожала плечами.

— Ну… для меня ВОТ ТАК это вообще не… того самого. Даже не похоже. Только давай без гипнозов! — предупреждающе отгородилась от чертенка ладошкой. — Вот что. Раздевайся и залезай на… диван. А то на полу вообще ненормально. А я… попробую настроиться что ли…

Дурдом. Настроиться. На что? Он прав, я воспринимаю все это странное действо как необходимую медицинскую процедуру, навязанную мне неизвестными "врачевателями", чтоб у них вся их крылатая медицина стала через это место!

Так, сосредоточимся. Вспомним. Чертенок красивый, когда голый? Красивый. Гладить приятно? Даааа. Вот с этого и начнем.

Подошла к этому самому необычному котофеичу на свете, и… погладила.

Владис широко распахнул глаза, моргнув длиннющими ресницами, пока я гладила его по плечу. Потерся, как кот, об мою руку, пока я подушечками пальцев проводила по его щеке. А потом я зарылась пальцами ему в волосы, а они у него густые и необыкновенно мягкие, просто блаженство… обоюдное! Чертенок, зажмурившись, наслаждался, чуть приоткрыв губы, пухлые, манящие…

Так, девушка. Не увлекайтесь! И вообще, есть у меня подозрение, что кто-то тут опять мухлюет.

— Раздевайся, котенок, и на диван, — я отступила на шаг.

Глаза снова широко распахнулись, на лице промелькнула тень улыбки.

— Мяяяу, — подмигнул мне чертенок, стягивая с себя футболку, медленно, то выдвинув вперед бедро, то поведя плечом.

А я… смутилась, потому что оговорка была совершенно непреднамеренная. Само вырвалось. Но с другой стороны, мозги мне никто не туманил, чертокотич просто кокетничал, явственно сбивая меня с "медицинского" настроя, и я его понимала. Пусть, в таком настроении он мне… больше нравится, и вообще… главное, самой не поддаваться.

Стянув футболку, котен…тьфу… чертенок оттянул резинку от штанов, запустив под нее оба больших пальца, снова посмотрел на меня, склонив голову чуть набок, хитрющим таким взглядом, как будто я не каждый вечер любуюсь тем, что под этими штанами скрывается.

Улыбнулся и резко спустил штаны вниз, вместе с трусами, тут же быстро откинул их, заодно освободившись от носков. Потом, опустившись на диван, встал на четвереньки, повернулся ко мне и снова издал протяжное: "Мийяу!".

— Очень похоже! — подбодрила я, стараясь не смеяться. Мяу-котье представление чуть сбило градус соблазнительности, как ни странно. Котика можно погладить, но не… да.

Я присела на диван рядом с ним и провела ладошкой вдоль позвоночника.

Чертенок выгнулся, прогибаясь в пояснице. Потом улегся набок, ко мне лицом, накрыв своей рукой мою, лежащую у него на спине. Его пальцы принялись нежно поглаживать мои… удерживая и лаская одновременно. А он взглянул на меня, все еще улыбаясь, но при этом серьезно так:

— Помнишь, главное — это твое удовлетворение, причем можно и моральное… а можно просто физическое. Хочешь?

— Э-э-э… — я попыталась отобрать конечность, которую кошак самым коварным образом "намотал" вокруг себя, подобравшись опасно близко со своими неприличными предложениями.

— Знаешь… мне моральное больше нравится, — я сделала честные глаза. — Правда-правда, вот когда ты… я сразу очень морально удовлетворенная делаюсь, прямо вся! Давай уже приступим, а то мне не терпится… морально удовлетвориться.

— Не хочешь, значит? — недоверчиво посмотрел на меня Владис и скептически хмыкнул: — В тебе хитрости еще меньше, чем во мне, — при этом притягивая меня к себе еще ближе, очень нежно и аккуратно. Елки-иголки, эта эквилибристика на грани соблазнения меня до нервного припадка доведет, рано или поздно. Я же не железная, но я НЕ МОГУ! Это… не знаю, как ребенка изнасиловать. И не потому, что он этого на самом деле хочет, а потому, что ему деваться некуда. Нет. Сделать так, чтобы эта унизительная процедура доставила ему хоть какое-то удовольствие, я могу. И я действительно почувствую самое настоящее моральное удовлетворение по этому поводу. Но получать удовольствие самой, пользоваться его… неволей? Еще раз и еще — НЕТ.

А "ребеночек", тем временем, изогнувшись, как змея, потерся щекой о мое бедро. Потом приподнял голову и снова мяукнул. Улыбнулся, и снова опустился передо мной на четвереньки.

Я чуть напряженно улыбнулась в ответ и потянулась за "пирамидкой".

Глава 11

Владис:

Утром я проснулся довольный… тем, что у меня все было. Единственное, что удивляло, убивало, унижало… и совершенно было непонятно — отказ Алены от физического удовлетворения. Марбхфхаискорт! Как только начинаю над этим задумываться — настроение откатывает в минусовое значение. А когда сходил, проверил "унижометр", как его мышка обзывает, убедился что он радостно счавкивает мои переживания, переваривая его в движуху синей шкалы вверх, черти его разбей!