Гостья из прошлого

— Если ты не против, — тихо проговорила девушка.

— Алин, — выдохнул он и вихрем оказался с ней рядом, — я сделаю все, что ты скажешь. Ты не представляешь, как я жалею о своем поступке.

— Если это из-за магии, то не стоит, — отвела взгляд ведьма.

— Я не думал, что причиню тебе такую боль. Я хотел, чтобы ты была счастлива.

— Тогда ты выбрал очень странный способ это показать, — невесело ответила ему Алин.

Элайджа нахмурился, и протянул ладонь к ее щеке, касаюсь кончиками пальцев выступающих скул.

— Я думал, ты забудешь меня. Не хотел больше причинять тебе страдания.

— Забуду? — расширила глаза ведьма, отступая от него и вжимаясь в деревянную дверь, — ты наверно судил по себе!

Элайджа ничего не ответил, лишь в его глазах мелькнула тень сдерживаемых эмоций. Как объяснить ей, что он ни на минуту не забывал ее прекрасного лица, улыбки, нежного голоса? То, как она щурила свои раскосые глаза, когда злилась, или прикусывала пухлые губки в задумчивости, как отвечала на его поцелуи, обвивала тонкими руками его шею, как позволяла любить себя, отдавалась ему.

И то, что полгода назад мнилось ему единственным верным решением, теперь, при взгляде на ее ставшую почти прозрачной фигуру, на бледное лицо, лишенные блеска глаза, казалось самой неимоверной дуростью, самой ужасной ошибкой, которую он совершил за всю свою тысячелетнюю жизнь. Только как вымолить у нее прощение за то, что сделал?

— Я приеду завтра, — наконец смог выдавить из себя вампир, отступая от Алин на шаг, — туда, где мы были?

— Нет, — отозвалась ведьма, — приходи в школу. И Хоуп возьми с собой.

— Не хочешь оставаться со мной наедине? — усмехнулся Элайджа.

— До завтра, — проигнорировала его выпад ведьма и, распахнув дверь, скрылась в своем маленьком доме.

========== Часть 37 ==========

Алин сложила в ящик магические артефакты, которые могли понадобиться ей для сегодняшнего занятия, и вышла из тесного хранилища, плотно прикрывая за собой дверь. Она пыталась сосредоточиться на предстоящем уроке, но ее мысли вновь и вновь возвращались к вчерашней ночи, и тому, что происходило на ритуальной поляне, когда Элайджа Майклсон, вновь ворвавшийся в ее жизнь, сжимал в своих сильных ладонях ее тонкие пальцы.

Это было странно. Необычно. Безумно волнующе. Алин никогда еще не чувствовала его мощи в полной мере, той силы, которая сделала его первородным вампиром, и которая так разительно отличалась от ее собственной. Магия ведьмы была мягкой, невесомой, текучей и легкой, тогда как сила Элайджи давила своей твердостью, казалось абсолютно безграничной.

Во время обряда их сущности сливались, и ее магия оживала, возрождалась к жизни. Только была уже совсем иной, напитанная его мощью, более жесткая и сильная. И лишь одного Алин не учла, когда они сплели пальцы в темном лесу. Того, что перемешается не только их волшебная составляющая, но и мысли. Воспоминания. Чувства.

И то, что ведьма увидела в его голове было дико… и невероятно. Кровь, боль, пронизывающий холод и она. Везде она. В телах других женщин всех мастей, которых он брал, не сдерживаясь, пил их кровь, оставляя синяки на нежных шеях. Ее смех, раскосые глаза, пухлые губы. Все это было перемешано в его голове каким-то сумасшедшим причудливым хороводом вместе со сводящей с ума жаждой, тянущей болью. И щемящей нежностью, о которой Алин умолчала.

Ведьма крепко прищурилась, качая головой, отгоняя от себя непрошеные мысли. Это только часть обряда. Его побочный эффект, от которого Алин нужно избавиться, во что бы то ни стало. Потому что ей совсем не хотелось, чтобы и он увидел ее чувства, от которых ей так и не удалось избавиться за эти мучительные полгода.

Мрачные размышления настолько увлекли девушку, что она совсем не смотрела вперед, двигаясь по просторному школьному фойе, пока со всего маху не уткнулась во что-то твердое, и находящаяся в ее руках коробка не полетела на пол. Алин подняла глаза и увидела лениво улыбающегося Деймона Сальваторе, который тут же склонился, возвращая на место разлетевшиеся артефакты.

— Привет, лапуля! О чем так задумалась? Надеюсь обо мне?

— Привет, — нерешительно откликнулась девушка, растерянно глядя на то, как вампир легко собрал все магические вещицы и поднялся на ноги, протягивая ей коробку, — спасибо. Прости, я …увлеклась планом урока.

— Ты могла бы извиниться за бокалом чего-нибудь горячительного сегодня в Мистик Гриле, зеленоглазка, — прищурился Деймон, — и тогда я бы точно тебя простил.

— А что ты здесь делаешь? — попыталась перевести тему Алин.

— Привел своего крестника, — невозмутимо отозвался Сальваторе, и лишь после его слов девушка заметила маленького темноволосого мальчика, стоящего чуть поодаль, — сын моих друзей — Бонни и Энзо. Вчера Барби сказала, что ему может быть тут интересно. Его мать — ведьма. А отец был вампиром.

— Был?

— Ага, — закатил глаза Деймон, — но предпочел любовь вечной жизни. Очень романтично, не находишь, зеленоглазка?

— Пожалуй.

— Так что насчет вечера? — придвинулся к ней вампир, пристально глядя на Алин своими ледяными глазами, — один бокал?

— Я… — начала было ведьма, но громкий вопль Хоуп, которая бежала к ней со всех ног, не позволил ей окончить фразу.

— Привет, Алин!

— Привет, милая, — улыбнулась девушка, касаясь золотистых волос подросшей колдуньи, которая обхватила ее талию своими тонкими руками.

Но улыбка мгновенно исчезла с лица Алин, когда она увидела стоящего в нескольких метрах Элайджу, глаза которого, сверлящие лицо Деймона, почернели от ярости.

— Доброе утро, Алин, — ледяным голосом проговорил он, поворачиваясь к ведьме, — Сальваторе.

— Майклсон, — также холодно отозвался брюнет, недовольно хмурясь, но через секунду на его лице вновь появилась сладкая улыбка и он повернулся к Алин, — мы еще договорим, зеленоглазка! Тим, веди себя хорошо с этой милой леди.

С этими словами он взял ее за руку, коснулся губами нежной кожи и направился к выходу.

— Почему он целует твои руки, Алин? — нахмурилась Хоуп, глядя вслед удаляющемуся от них Сальваторе.

— Он так попрощался, милая, — медленно проговорила ведьма, пытаясь улыбнуться, — это старый обычай.

— Почему тогда дядя Эл не целует тебя?

— Я просто еще не успел, — процедил Элайджа, подходя вплотную к растерянной ведьме, и касаясь ее дрожащих пальцев, — позволишь? — вскинул бровь вампир.

Алин прикусила губу, чувствуя, как он нежно гладит ее руку, играя с тонкими пальцами, как тянет их к себе, целуя раскрытую ладонь. Невинная ласка, которую его взгляд прекратил в полноценную прелюдию, вынуждая девушку высвободить руку.