Гостья из прошлого

— Ты можешь дать мне свою кровь? — нерешительно проговорила Алин, поднимая на вампира свои раскосые глаза, — если нет, то ничего страшного, но я хотела…

— Конечно, — только и сказал Элайджа, и, прокусив запястье, шагнул к ведьме. Она подставила чашу, и тонкая струйка темной крови смешалась с зельем, окрашивая его в алый цвет.

Алин что-то шепнула, проводя своими тонкими пальцами, над магической посудиной, после чего, поднесла ее к губам, делая глубокий глоток. Она сморщила свой маленький носик, отставляя чашу в сторону, и ее нежный язычок, обвел края пухлых губ, собирая остатки зелья.

Элайджа замер, наблюдая за движением ее языка, окрасившегося в алый цвет от его крови. Теснота в брюках уже стала причинять существенный дискомфорт, а ведь ему предстояло открыть ей свои мысли.

— Ты придумала, как заблокировать воспоминания? — глухим голосом спросил он, не сводя с ведьмы чернеющих глаз.

— Боюсь, что нет, — прикусила губу Алин, — но я постараюсь не делать этого больше. Сосредоточусь лишь на силе. Если ты откажешься, я пойму.

— Нет, — выдохнул вампир, — делай, что нужно.

— Тогда тебе лучше сесть.

Элайджа опустился на старый диван, и девушка подошла к нему, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— В чем дело, Алин?

Ведьма перевела дыхание и подняла на него смущенный взгляд.

— Было бы проще, если бы я могла сесть… тебе на колени. Но…

— …ты боишься? — свел брови вампир, — не беспокойся, я могу держать себя в руках.

— Я не это имела в виду, — покраснела девушка, — просто…

— Все хорошо, Алин, — отрезал Элайджа, откидываясь на спинку, — я в полном твоем распоряжении.

Ведьма вздохнула и подошла совсем близко. Очень медленно она опустилась на мужские колени, плотно сводя точеные бедра. Ее тонкие ладони накрыли его лицо, мягко касаясь гладко выбритых щек.

— Впусти меня, — прошептала Алин, склоняясь к Элайдже, так что их лица почти соприкасались.

И он послушался, и сразу же почувствовал ее в своей голове. Мягкая волна обдала его тело, а потом замелькали воспоминания, которые ведьма, отбрасывала в сторону, пытаясь сосредоточится лишь на его силе, и все же в этом бесконечном хороводе невозможно было не увидеть одно лицо, которое повторялось чаще всех прочих. Овальное, с выступающими скулами, зелеными раскосыми глазами, тонким носиком и пухлыми губами. Лицо Алин. Как невозможно было не почувствовать сжигающее его желание, которое только усилилось от ее близости.

Ведьма отпрянула от него, тяжело дыша.

— Все хорошо? — озабоченно спросил вампир, глядя в горящие зеленые глаза.

— Я…я не могу сосредоточиться, — с запинкой ответила ведьма, и ее щеки залились румянцем, — ты не мог бы думать…о чем-то другом?

— Сомневаюсь, что в силах это контролировать. Но попробую. Давай начнем заново.

Алин вздохнула и вновь накрыла ладонями лицо вампира. Она прикрыла глаза, а Элайджа старался думать о Хоуп. О Клаусе. О чем угодно, кроме сидящей на его коленях ведьмы.

И тогда ощущения изменились. Магия Алин окутала его, и вампир почувствовал, как ведьма очень медленно потянула из него силу. Вот только взамен нее в Элайджу хлынули чужие воспоминания.

Калейдоскоп лиц, дней и ночей, что были до встречи с ним, вампира интересовали весьма отдаленно. Она была невинной девушкой, и он это знал лучше всех на свете. Вот только что было после того, как он ушел?

Перед ним тут же встало слащавое лицо Деймона Сальваторе, и ослепленный ревностью, Элайджа подался вперед, накрывая ладонями ее тонкие руки, врываясь в память ведьмы. Он перелистывал как страницы дни, недели, месяцы, судорожно ища присутствие других мужчин, но видел лишь ее одинокий дом, Кэролайн, маленьких учеников, толпящихся вокруг ведьмы. Вампир сжал ее ладони сильнее, пытаясь пробиться глубже, но тут Алин громко вскрикнула, пытаясь вырвать дрожащие пальцы. Словно эхо, до него донесся ее испуганный голос:

— Отпусти, мне больно!

Последнее слово подействовало на Элайджу, как ушат холодной воды. Он распахнул глаза, мгновенно выпуская ее тонкие пальцы из своей жесткой хватки.

— Прости, — только и смог проговорить он, глядя на рассерженную ведьму.

— Что на тебя нашло? — зло прищурилась Алин, — что ты хотел увидеть?

— Других мужчин, — не стал врать вампир, и после его слов ведьма вскочила на ноги.

— Ты что себе позволяешь, позволь узнать? — вскипела она, — это и было твоей настоящей целью — покопаться в моей голове, прикрываясь мнимой помощью?

— Алин…

— Какое ты имеешь на это право, после того, что сделал?! Я ничего тебе не должна!

— Я лишь хотел…

Но телефонный звонок, доносящийся из маленькой спальни, не дал ему закончить. Алин бросила на мужчину короткий злой взгляд и устремилась на звук телефона.

— Да, Деймон, — услышал Элайджа, и жгучая ревность накрыла его удушающей волной, — нет, я уже освободилась. Да, в восемь, как и договорились. Один бокал. Хотя, ты знаешь…

«Ах ты, маленькая сучка!»

Вампир вихрем оказался в тесной спальне, не сводя с Алин горящего взгляда. Ведьма почувствовала его присутствие, и повернула к Элайдже свое пылающее злое лицо.

— Что ты здесь делаешь?

— Так вот для кого ты так вырядилась, — процедил вампир, скользя взглядом по ее изящной фигуре, — и одного бокала тебе уже мало?

— Что ты несешь? — прошипела Алин и быстрым шагом устремилась в гостиную.

— Твой наряд говорит сам за себя! — последовал за ней Элайджа, обхватывая своими пальцами тонкое запястье, — решила прервать свое воздержание?

— Это не твое дело, — глухо выговорила ведьма, вырывая руку из его жесткой хватки, — как и не мое то, что ты трахнул за эти полгода миллион баб. Но только я не буду представлять тебя!

— А вот тут ты права, Алин, — процедил Элайджа, подходя к ней вплотную, — представлять тебе и не придется. Потому что ты никуда не пойдешь!

========== Часть 39 ==========

— Это еще почему? — шипит Алин, отталкивая от себя Элайджу, — я буду делать то, что хочу!

— Только не с Сальваторе, — цедит вампир, медленно наступая на пятящуюся от него ведьму, — и ни с кем другим…

— Да с какой это стати?! — взрывается она, бешено сверкая зелеными глазами.

— С той, что ты — моя! — вырывается у Элайджи, и Алин застывает от его слов, пытаясь перевести дыхание.

Несколько минут они оба молчат, пока ведьма не нарушает тишину безжизненным голосом:

— Я была твоей, — говорит она, поднимая на вампира свои раскосые глаза, — но ты сказал, что я тебе не нужна.

— Это не так, Алин, — выдыхает Элайджа, подходя к ней вплотную, — я люблю тебя. Не переставал любить.