Государственный преступник

— Они у моего дружка Кузьмы, — выдохнул с сожалением Сенька.

— Ну, так сходи к нему и забери их.

— Прям щас?

— Ну а что тянуть. Принесешь письма и сразу получишь деньги. Я буду ждать тебя здесь.

Сенька встал с лавки и, недоверчиво косясь на красивую даму, пошел в сторону деревни. Потом припустил бегом. «Только бы он был дома, только бы был дома», — стучало в его голове.

* * *

— Нету твоего дружка, — ответила ему мать Кузьмы.

— А когда он воротится?

— Чай, теперь к утру.

Сенька вернулся к дому опечаленный и смурый, и Петровская поняла, что писем у него нет.

— Нету его дома, — уныло сказал Семен. — К утру, верно, только объявится.

— Ладно, — с досадой промолвила Петровская. — Завтра утром заберешь у него письма и принесешь мне. Я буду ждать тебя в конце дубовой аллеи. Ступай.

Она поднялась с лавки и проводила Сеньку взглядом.

— Идемте, барон, — позвала затем Петровская, и, отделившись от липы, к ней присоединилась неясная фигура.

— Вы все слышали? — спросила она Михаила.

— Да, — ответил тот.

— Вашей задачей завтра будет не дать господину частному сыщику получить эти письма. В конце концов, они ему не принадлежат!

— Может, мне быть рядом с вами? — с легкой надеждой спросил Михаил, заглянув в лицо барышни.

— Нет, вы должны быть в усадьбе и не спускать с Аристова глаз, — отрезала Петровская. — Вы поняли?

— Да, конечно, — чуть обиженно ответил Михаил.

— И еще, Мишель, вы не должны на меня сердиться, — уже мягче сказала она и взяла его под руку, кокетливо заглянув в глаза. — Моя награда уже не за горами.

— Это не розыгрыш?

Петровская улыбнулась:

— Разве я произвожу впечатление легкомысленной дамы?

Когда они ступили на дубовую аллею, ведущую к замку, тень, что следовала за ними по пятам от самых выселок, исчезла. А через несколько минут в дверь комнаты отставного штабс-ротмистра нетерпеливо постучали…

Глава 15 ПЛАН ГОСПОДИНА АРИСТОВА

— Она будет ждать парня в конце дубовой аллеи, — переведя дыхание, выпалил Обличайло.

— А какую роль она отводит барону?

— А его она просила помешать вам получить оставшиеся письма.

Артемий Платонович пыхнул своей трубкой. События разворачивались несколько быстрее, чем он ожидал. И развеяли наконец сомнения о причастности Петровской к убийству своего жениха. Да и жениха ли? Может, все это была игра? Ладно, личные мотивы откроются позже. А пока известен главный мотив: Макаров был убит с целью похищения важных политических документов, каковыми являлись письма. Часть их, наиболее важная, оказалась в руках случайного человека. И задача преступников — во что бы то ни стало овладеть ими и, вероятно, уничтожить. Обличайло, отправленный следить за Сенькой после разговора отставного штабс-ротмистра с парнем, принес очень важные вести, которые требовали принятия немедленных решений. А времени оставалось только одна ночь.

План действий, как это часто случалось с Аристовым в крайне запутанных ситуациях, составился как бы сам собой и позволял опередить злоумышленников на один шажок. Надо только заставить их действовать дальше по навязанному им сценарию…

— Вам удалось снять размер с ее следа?

— Да, — ответил Обличайло.

— И этот размер, конечно, не совпадает с размером маленького следа, обнаруженного нами в роще, — без всякой тени сомнения заметил Артемий Платонович.

— На целых полдюйма, — ответил пристав.

— Ну, конечно, она носит теперь обувь большего размера. Наша фигурантка — большая умница, — с нотками уважения в голосе сказал частный сыщик. — Она сменила свои башмаки, еще не зная, что мы обнаружили ее следы. Смею сделать предположение, что и большой след не совпадет с нынешним следом ее слуги.

— Вероятно, — согласился с Аристовым Обличайло.

— Вы голодны? — вдруг спросил Артемий Платонович.

— Нет, — ответил пристав, озадаченный такой резкой сменой темы разговора. — Я перекусил в лесу, когда парень спал.

— Это хорошо, — сказал отставной штабс-ротмистр. — А не устали?

— Я привычный.

— Тогда, дорогой Максим Станиславович, пойдемте-ка мы обратно в Березовку.

— Что, будем ставить засаду? — догадался Обличайло.

— Именно. Мы должны предотвратить всякую возможность попадания этих писем к Петровской.

Таясь, они вышли из комнаты, бесшумно проследовали по коридору, спустились по лестнице и вышли во двор. Никем не замеченные, они ступили на дубовую аллею. Деревья по обе стороны выглядели черными, напоминая крутые склоны, и Аристову показалось, что они будто идут по дну глубокого оврага. Стояла кромешная темень, и только слабый просвет вдали, там, где оканчивалась аллея, указывал им путь. Аллея закончилась, миновав небольшое поле, они вошли в лес. Для Артемия Платоновича оставалось загадкой, как пристав, шедший впереди, выбирал верное направление. А тот шел уверенно, и когда оглядывался, его глаза светились в темноте, как у кошки.

Саженей за десять до Сенькиной избы рос куст орешника. Здесь они и решили устроить свой наблюдательный пункт.

Дежурили по очереди — предложение Обличайло вести наблюдение ему одному было отвергнуто отставным штабс-ротмистром как абсолютно неприемлемое.

Было еще темно, когда из никогда не затворяющейся калитки вышел Сенька.

— Вот он, — взволнованно прошептал Обличайло, наблюдавший в это время за домом.

Дав Сеньке удалиться саженей на двадцать, они направились за ним, стараясь держаться от парня на почтительном расстоянии и в то же время не упустить из виду.

Когда вошли в деревню, они сократили расстояние, чтобы видеть, в какой двор войдет Сенька. Лениво брехали собаки. Самым краешком выглянула луна — небо из черного становилось серым.

Наконец Сенька остановился у одного из дворов в центре деревни и, недолго думая, перемахнул через забор. Обличайло, прильнувшему к заборной щели, удалось разглядеть, что, обогнув яблоневые деревья, Сенька направляется к баньке, стоящей в углу двора. Затем негромко скрипнула дверь.

— Все, лезем за ним через забор, — заторопился пристав и посмотрел на Аристова. — Давайте я вам помогу.

Вместо ответа Артемий Платонович ловко перебросил свое тело через деревянную преграду и уже спустя мгновение был по ту сторону забора. Обличайло удалось сделать то же самое, затратив чуть больше времени. Когда они подошли к баньке и встали у оконца, разговор Сеньки с Кузьмой, верно, только начался.

— Что тебе нужно в такую рань? — услышали они недовольный голос.

— Я пришел за моими письмами, — нетерпеливо ответил Сенька.

— Твоими? — ухмыльнулся, верно, Кузьма. — А я думаю, что за моими.