Государство и право в эпоху революционных преобразований (к 100-летию революции в России). Материалы международной научно-практической конференции

The article analyses the state of the Russian society and state at the final stages of the First World War, political alternatives of this period, which went down in the annals of history as the February Revolution, intervention of general Kornilov, October revolution. It examines the role of objective and subjective factors in ruining of the Russian Empire, the role of different population groups, political parties and elites in the events of 1917.

Key words: nation, society, empire, the First World War. Politics, intellectuals, elites, revolution, historical alternative.

Первая половина ХХ века один из наиболее драматических периодов в истории России. Три революции, две мировые, войны, в которых Россия не только принимала участие, но и сыграла ключевую роль, страшная по своим масштабам и ожесточенности гражданская война, вынудившая миллионы соотечественников искать спасения за пределами своей Родины и породившую раскол в российском обществе не изжитый и в ХХI веке. Своеобразным рубежом между старой и новой Россией стала Первая мировая война, нарушившая привычный образ жизни, обострившая все имевшиеся противоречия и использованная определенными силами для захвата власти в стране. Своеобразной кульминацией этого периода стал 1917 год. За один год три раза менялось название страны, она пережила две революции, смены политических систем и глав государства. За восемь месяцев от февраля до октября 1917 г. сменилось четыре состава Временного правительства, не считая Директории. Правительство большевиков было уже пятым по счету за год. И это происходило на фоне продолжающейся Великой войны, которая требовала максимальной организованности и мобилизации всех ресурсов страны для достижения победы над врагом.

100 лет, прошедшие после великих потрясений 1917 г. – прекрасная возможность для того, чтобы еще раз взглянуть на события того времени с позиции человека, который знает все о том, что было после и может сделать выводы, опираясь, в том числе, и на эти знания, выводы. Уроки прошлого очевидны. Художественно они осмыслены великими русскими литераторами: М. А. Шолоховым в «Тихом Доне», А. Н. Толстым в «Хождение по мукам», Б. Л. Пастернаком в «Доктор Живаго» и во многих других романах, повестях и рассказах, авторами которых были свидетели, а иногда и участники тех трагических событий. Но это лишь художественные произведения, и они, прежде всего, обращены к чувствам читателей. Задача историка дать научный анализ событий 1917 г., то есть понять причинно-следственные связи, тенденции, сущности и смыслы происходившего, а, быть может, и выявить некоторые закономерности развернувшейся тогда драмы.

1917 г. интересен для исследователя тем, что за этот, по историческим меркам очень короткий отрезок времени, возникло несколько вполне реальных альтернатив общественного развития.

Это были альтернативы судьбоносного характера, реализация каждой из которых определяла не только направление развития страны, но, учитывая роль России в мире, и всего человечества. За каждой из этих альтернатив стояли интересы конкретных людей, социальных групп населения, партий и целых народов. Именно поэтому история 1917 года, изобилующая такого рода альтернативами, вызывает такой огромный интерес исследователей, порождает такое большое количество споров и диаметрально противоположных научных трактовок.

Известно, что история не терпит сослагательного наклонения, но только в том смысле, что мы не можем знать какие конкретно события могли бы произойти и как известные исторические персонажи проявили бы себя в случае реализации той или другой исторической альтернативы. Проще говоря, несбывшееся не есть исторический факт. Однако само существование исторических альтернатив в каждый отдельный момент исторического процесса несомненно является историческим фактом. Теоретической основой альтернативного характера истории являются: свобода воли субъектов исторического процесса, историческая случайность, историческая возможность и историческая вероятность. Появление каждой из исторических альтернатив и вероятности их осуществления детерминированы сложнейшими переплетениями огромного количества факторов как объективного, так и субъективного свойства.

Долгое время вся мощь исторической науки в нашей стране была нацелена на то, чтобы доказать неизбежность и закономерность того, что произошло в 1917 г. Однако история свидетельствует об обратном. Очень многое зависит от человека, его поступков, взглядов, индивидуальных качеств, а также от стечения обстоятельств и других случайных факторов. Различные социальные слои, политические партии по-разному видят перспективы общественного развития и это не означает, что только одна перспектива является единственно верной и неизбежной для каждого конкретного периода в истории. Трагизм истории и заключается как раз в том, что избранный путь развития впоследствии может оказаться ложным. Изучение альтернатив 1917 г. важно для нас и в контексте процессов, протекающих в современном нам обществе, основанном на политическом, экономическом и культурном многообразии и активном участии гражданского общества и его элит в выборе и реализации целей общественного развития.

В 1917 году явственно просматриваются четы варианта развития событий: имперский, демократический, военной диктатуры и большевистский. Обращает на себя внимание, что каждая из возможных альтернатив была связана с определенной личностью: Николай II, А. Ф. Керенский, Л. Г. Корнилов и В. И. Ульянов (Ленин). В советский период только последний персонаж вызывал симпатии, более того, благоговейное отношение у исследователей. Историкам вменялась обязанность доказывать закономерность прихода большевиков к власти. В настоящее время этого не требуется и возникла возможность более спокойно и непредвзято проанализировать все имеющиеся на тот период альтернативы исторического развития.

Первая из альтернатив данного периода была связана с возможностью сохранения, по крайней мере до конца Великой войны, Российской империи в форме думской монархии, возникшей в ходе революции 1905–1907 гг. Насколько неизбежной была ее гибель? Могла ли он пережить роковой для себя год и избежать событий, известных нам сегодня как Февральская революция? Советская историография, как известно, давала на это однозначно отрицательный ответ. Как писал один из ведущих советских историков того периода Е. Д. Черменский «Февральская революция 1917 г. была подготовлена всем ходом экономического и политического развития России» [102] . Однако, целый ряд объективных фактов свидетельствует, что положение России было далеко не безнадежным и революция являлась отнюдь не фатальной. Действительно, демократия, которая была написана на знаменах Февраля, в России уже была, как и развитая многопартийная система, в стране существовали профсоюзы и основы рабочего законодательства.

102

Черменский Е. Д. Вторая российская революция, февраль 1917.
– М.: Просвещение, 1986. – С. 175.

К 1917 г. Россией были достигнуты огромные военные успехи. Даже в самый тяжелый год Великой войны – 1915 г. русская императорская армия не вышла за пределы бывших Речи Посполитой и Ливонии. Если попытаться сравнить ход военных действий а Восточном фронте в Первую и Вторую мировые войны, а сравнительный анализ в исторической науке является, как известно, одним из важнейших методов исследования, то становится очевидно, что так называемые «бездарные царские генералы», о которых так любили писать советские историки, не допустили агрессора ни к Петрограду, ни к Москве, ни к Волге, ни на Кавказ. В 1916 г. в результате Брусиловского наступления (Луцкий прорыв) начался коренной перелом в Великой войне. Главный союзник кайзеровской Германии – Австро-Венгрия оказалась на грани поражения, ее капитуляция стала лишь вопросом времени. Италия была спасена от поражения, существенно облегчено положение Франции. В своих мемуарах А. А. Брусилов сделал очень важное замечание, касающееся общего состояния русской императорской армии на кануне Февральской революции. «Эта операция (Луцкий прорыв – Л. Г.) доказывает также, – замечал Брусилов, – что мнение, почему-то распространившееся в России, будто после неудач 1915 года русская армия уже развалилась, – неправильно: в 1916 году она еще была крепка и, безусловно, боеспособна, ибо она разбила значительно сильнейшего врага и одержала такие успехи, которых до этого времени ни одна армия не имела» [103] .

103

Брусилов А. А. Мои воспоминания. – М.: Военное из-во народного комиссариата обороны, 1943. – С. 211.

Выдающиеся успехи были достигнуты русской армией и на Кавказском фронте. В результате Трапезундской операции были освобождены территории Османской империи, населенные армянами, курдами и греками, с восторгом встречавшими русские войска как освободителей от турецкого ига. И просматривается в этом не «империалистическая политика царского правительства», а исторический, но, к сожалению, упущенный шанс для угнетенных народов Османской империи воссоединится со своими братьями-единоверцами. Что касается армянского народа, то он казалось, получал шанс обрести национальное единство на основе включения в состав Российской империи Западной Армении.

Не менее впечатляющими были и дипломатические достижения России. Еще 12 марта 1915 г. Великобритания официальной секретной нотой вынуждена была взять на себя обязательства, что в случае победы Антанты и удовлетворения ее территориальных претензий и претензий союзной Франции в отношении владений Османской империи, она готова отдать России Константинополь с небольшим хинтерландом, включающим западное побережье Босфора, Мраморного моря, Галлиполийского полуострова и южную Фракию по линии Энос – Мидия. Далее, Россия должна была получить и восточное побережье Босфора до Исмидского залива, острова Мраморного моря и острова Имброс и Тенедос. 10 апреля 1915 г. на эти обязательства дала свое согласие и Франция [104] . Весной 1916 г. в результате обмена нотами между Францией, Россией и Великобританией было заключено еще одно секретное соглашение, получившее название по имени его разработчиков – британского дипломата М. Сайкса и французского дипломата Ф. Ж. Пико, о разделе Азиатской Турции [105] . Российская империя, то она должна была получить области Трапезунда, Эрзерума, Баязета, Вана и Битлиса, часть Курдистана и полосу суши вдоль Черноморского побережья, к западу от Трапезунда. Все это – сверх того, что было предусмотрена предыдущими соглашениями. Все эти соглашения относились к категории секретных, как, кстати, и решения Тегеранской и Ялтинской конференций в годы Второй мировой войны. К концу 1916-началу 1917 гг. Россия была как никогда близка к созданию союза «родственных по духу и крови народов», получив в «Царьграде естественный центр своего нравственного и материального единства» о чем писал в своей книге «Россия и Европа» Н. Я. Данилевский [106] , мечтали другие российские геополитики, тяготевшие к славянофилам и консерваторам.

104

История дипломатии. Дипломатия в новое время (1872–1919 гг.) – М – Л.: Гос. Изд-во полит лит, 1945. – Т.2. – С.281.

105

Дипломатический словарь. – М, Наука, 1986. – Т.3. – С.7.

106

Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. – М.: Книга, 1991.-С.389.