Государство Катар. Отражения во времени
Шрифт:
Шейх Абд ‘Аллах раздраженность англичан его настойчивостью в выяснении неудобного для них вопроса о конкретизации форм защиты, которую они готовы были бы предоставить в случае возникновения угрозы Катару извне, уловил, и обсуждение данной темы на время закрыл (14*).
17 мая 1935 г., вслед за признанием англичанами шейха Хамада, второго сына шейха ‘Абд Аллаха, в качестве бесспорного наследника-преемника власти в Катаре, шейх ‘Абд Аллах заключил с британцами соглашение о предоставлении нефтяной концессии. Получила ее «Англо-Персидская нефтяная компания» (на добычу нефти на всей территории Катара, сроком на 75 лет). Переговоры продолжались более года, и были для англичан нелегкими. Начались они в марте 1934 г., когда английский политический резидент посетил Катар и дважды повстречался и переговорил по данному вопросу с шейхом Абд ‘Аллахом. С ответом шейх не спешил. Хотел получить от англичан по максимуму. Договорились продолжить разговор через месяц. В очередной раз резидент побывал в Катар в апреле. Три дня проведенные им в Дохе опять-таки не дали никаких результатов. Более того, тайные
Не осталось незамеченным у англичан и то, что сразу же после предоставления Ибн Са’удом нефтяной концессии американцам, Вашингтон официально запросил Лондон о линии прохождения восточных границ Саудовской Аравии. Все указывало на то, что с решением вопроса о получении концессии в Катаре медлить нельзя.
Беспокоило их и то, что «проводником» задуманного американскими нефтяными компаниями проникновения в Катар выступал, судя по всему, сам Фрэнк Холмс, достаточно уже прославившийся к тому времени новозеландский инженер-предприниматель. Человек этот, которого арабы Аравии именовали Абу Нафтой (Отцом нефти), а американцы — «нефтяным следопытом Аравии», обладал феноменальным профессиональным чутьем. Достаточно сказать, что именно Фрэнк Холмс предсказал наличие залежей «черного золота» в Эль-Хасе, на Бахрейне и в Кувейте. Первым из европейцев он получил нефтяные концессии во владениях эмира Ибн Са’уда (1923) и правителя Бахрейна, шейха ‘Исы (1925). Не менее интересно и то, что до этого, еще в 1922 г., он пытался заполучить аналогичную концессию и у шейха ‘Абд Аллаха Аль Тани. Однако английский политический агент на Бахрейне убедил правителя Катара «отвернуться от Холмса» и заключить таковую с компанией D’Arcy Exploration Company, являвшейся филиалом «Англо-Персидской нефтяной компании». Срок этой концессии истекал в августе 1934 г., и англичане считали, что шейх ‘Абд Аллах специально затягивает переговоры, чтобы при посредничестве Фрэнка Холмса, которого арабы Аравии уважали и которому доверяли, войти в соглашение с американцами.
Ведя переговоры с шейхом Абд ‘Аллахом, многому уже научившемуся у англичан, как они успели заметить, в плане отстаивания собственных выгод и интересов, британские власти в Индии вдруг осознали, что договор о протекторате с Катаром от 1916 г. имеет одно довольно серьезное упущение, чреватое для них большой головной болью. И это — в лучшем случае. А в худшем — непоправимыми последствиями для их интересов в Катаре. Дело в том, что в данном договоре никак не оговаривалось исполнение обязательств по нему преемниками шейха ‘Абд Аллаха. А это значит, что в случае его отстранения от власти или ухода из жизни, им пришлось бы все начинать с чистого листа — вести переговоры о заключении нового аналогичного договора, но уже в несколько иных, по сравнению с 1916 г., реалиях в зоне Персидского залива. Но и тогда британцы не растерялись, и в характерном для них стиле ловко использовали их же промах в своих интересах — заявили, что признают шейха Хамада, второго сына шейха ‘Абд Аллаха, его преемником, если тот, со своей стороны, обязуется выполнять все положения договора от 1916 года.
Англичане спешили. Активность американцев в Верхней Аравии воспринимали с повышенной настороженностью. Зная о тяжелом финансовом положении шейха ‘Абд Аллаха, заложившего даже собственный дом, чтобы покрыть долг в 17 000 рупий, они, ничтоже сумняшеся, использовали это в качестве оказания давления на него. Чтобы быть в курсе деятельности своих конкурентов и тех контактов, что американцы вели с шейхом ‘Абд Аллахом, наняли в качестве секретного агента одного катарского торговца, близкого ко двору шейха ‘Абд Аллаха, — специально для сбора интересовавшей их информации и регулярной передачи ее английскому политическому агенту на Бахрейне.
По всему было видно, что англичане нервничали, и торопились «решить нефтеконцессионный вопрос» в Катаре как можно быстрее. Шейх Абд ‘Аллах понимал, что это — именно тот случай, когда можно «получить с бриттов» по максимуму. Помимо требования о признании ими его сына Хамада преемником власти в Катаре, шейх ‘Абд Аллах настаивал также на том, чтобы финансовые выплаты ему концессионером в течение нескольких лет после заключения нефтеконцессионного соглашения составляли не менее 500 000 рупий в год. Обо всем этом он заявил Тренчарду Уильяму Фаулу, английскому политическому агенту на Бахрейне, в ходе их трехдневных переговоров, состоявшихся в Дохе в апреле 1935 года. Тот взял тайм-аут — для консультаций с руководством. Возвратился в Доху 8 мая. Во время нового раунда переговоров шейх ‘Абд Аллах, как отмечал в своем рапорте политический агент, уточнял буквально все формулировки представленного ему англичанами проекта соглашения — с акцентом на главенстве их изложения на арабском языке. А под конец и вовсе заявил, что до того, как поставит подпись под соглашением, хотел бы видеть те деньги, что подлежат к выплате ему англичанами по заключении данного соглашения, ибо банкам он не доверяет. Делать было нечего, и англичане согласились (договорились, к слову, о единовременном первом платеже не в 500 000, а в 400 000 рупий; согласовали размер и всех последующих выплат). Однако «неугомонный шейх», к их великому удивлению, и на этом не остановился. И запросил у них еще пулеметы и бронеавтомобили (до этого они выделили ему 500 винтовок). Получив отказ, предпринял «переговорный наскок» на них с другой стороны — настоял на том,
чтобы до подписания концессионного соглашения стороны обменялись письмами с изложением тех обязательств, что они брали на себя в отношении друг друга, учитывая новые реалии в мире и в зоне Персидского залива в частности. И вот тогда-то шейх и получил то, чего добивался с 1920-х годов, а именно: письменного обязательства англичан, сделанного от имени британского правительства, о предоставлении защиты ему и его преемникам от любой внешней угрозы. Такая защита, подчеркивалось в переданном ему письме, подлежала к оказанию в случае возникновения серьезных и неспровоцированных акций против Катара извне, но только после заключения шейхом нефтеконцессионного соглашения с «Англо-Персидской нефтяной компанией». Для обеспечения такой защиты, подчеркивалось в письме, возложенной на Британский Королевский воздушный флот, англичане нуждались в Катаре в ряде льгот, а именно: в свободном пользовании беспроводным телеграфом, который они установят, и взлетно-посадочной полосой, равно как и в налаженной разведывательной службе.Твердых обещаний о предоставлении помощи в деле обеспечения внутренней безопасности шейх не получил, ибо это, как говорилось в письме, шло, дескать, вразрез с британской политикой невмешательства во внутренние дела аравийских шейхств, находившихся под протекторатом Англии. Вместе с тем, отмечалось, что британское правительство будет готово поддержать шейха ‘Абд Аллаха и его преемников в любых трудностях, которые могут возникнуть в связи с нефтеконцессионной деятельностью в Катаре «Англо-Персидской нефтяной компании».
Был урегулирован и вопрос о юрисдикции иностранцев в Катаре. Договорились, что все дела, касавшиеся пребывавших в Катаре британских подданных, в том числе жителей Британской Индии, и проживавших в Катаре лиц из немусульманских стран, являлись исключительной компетенцией английского политического агента на Бахрейне. При этом шейх ‘Абд Аллах все же настоял на том, что в случае возникновения у этих лиц разногласий и споров с подданными Катара такие дела подлежали рассмотрению совместным специальным судом в Дохе, сформированным под контролем правителя Катара и английского политического агента на Бахрейне. Добился шейх ‘Абд Аллах и признания англичанами его прав на юрисдикцию в отношении пребывавших в Катаре подданных Кувейта, Бахрейна и шейхств Договорного побережья (нынешних ОАЭ), состоявших тогда под протекторатом Англии.
В переговорах в качестве свидетелей участвовали Салих ибн Мани, секретарь шейха ‘Абд Аллаха; сын и преемник правителя Катара, шейх Хамад ибн ‘Абд Аллах; и Йусуф Кану, именитый и уважаемый в Прибрежной Аравии бахрейнский торговец, состоявший в доверительных отношениях с английскими официальными представителями в Заливе (14**).
17 мая 1935 г. нефтеконцессионное соглашение было подписано, сроком на 75 лет. С предоставлением концессионеру, как уже отмечалось выше, эксклюзивных прав на добычу нефти (а также натурального газа и других побочных продуктов) на всей территории Катара (была очерчена на прилагавшейся к соглашению карте), на ее транспортировку, переработку и сбыт.
По подписании соглашения предусматривался единовременный платеж концессионера шейху в размере 4 лакхсов (400 000 рупий), с последующей выплатой по 1,5 лакхса (150 000 рупий) в год в течение 5 лет, и затем — по 3 лакхса (по 300 000 рупий) ежегодно, начиная с шестого года и до окончания срока действий соглашения. В случае обнаружения нефти концессионер обязался выплачивать правителю Катара по три рупии с каждой тонны.
5 июня 1935 г. «Англо-Персидская нефтяная компания» заключила соглашение с британским правительством о передаче концессии в руки специально созданной для работы в Катаре компании Petroleum Development (Qatar) Ltd.
Следует сказать, что Бахрейн, так и не отказавшийся к тому времени от территориальных претензий на полуостров Катар, отреагировал на это концессионное соглашение предъявлением своих прав на острова Хавар (1936) и на Зубару (1937). Британцы, будучи заинтересованными в нефтепоисковых работах в Катаре, на сей раз шейха ‘Абд Аллаха Аль Тани поддержали, прямо и решительно. Не позволили ситуации, в очередной раз обострившейся в отношениях между Дохой и Манамой, перерасти в военный конфликт. Данное концессионное соглашение явилось важным шагом на пути закрепления в межаравийских и международных делах статуса семейства Аль Тани как «лигитимных правителей» Катара.
В 1935 г. шейх ‘Абд Аллах договорился с англичанами о создании в Катаре при их участии нескольких государственных служб, а также о налаживании в стране почтового и телеграфного сообщений и о строительстве аэропорта.
В 1937 г. обстановка в Катаре осложнилась — выказало неповиновение племя бану на’им в Зубаре. Бахрейн тут же воспользовался возникшей ситуацией, и вновь озвучил свои притязания на Зубару. Надо сказать, что с подобного рода заявлениями род Аль Халифа, правящий и ныне на Бахрейне, выступал неоднократно. Отказываться от своих прав на Зубару никак не хотел. В 1920 г., к примеру, шейх ‘Абд Аллах ибн ‘Иса, сын правителя Бахрейна, обращался от его имени к английскому политическому резиденту с просьбой, дозволить его семейству сделать Зубару свободным портом под юрисдикцией Бахрейна. Английские колониальные власти в Индии на эту инициативу отреагировали отрицательно, и в очередной раз настоятельно рекомендовали роду Аль Халифа во внутренние дела Катара, касающиеся в том числе и Зубары, не вмешиваться. Однако члены семейства Аль Халифа время от времени продолжали наведываться туда, дабы поохотиться. И всякий раз непременно встречались с шейхом жительствовавшего в тех местах племени бану на’им, которое считали бахрейнским и оказывали ему помощь — деньгами, продовольствием и оружием.