Государство страха
Шрифт:
НА ПОДЛЕТЕ К ОСТРОВУ ГАРЕДА
Три часа спустя взошло солнце, и самолет начал сбрасывать высоту. Теперь он летел совсем низко, над покрытыми густой зеленью островками, окруженными небесно-голубыми водами океана. Они увидели тонкие змейки дорог и несколько небольших поселений.
Тед Брэдли, не отрываясь, смотрел в иллюминатор.
– Ну разве он не прекрасен, этот мир? – театрально воскликнул он. – Какая красота! Поистине райское место! Уголок девственной
Сидевший напротив Кеннер промолчал. Он тоже смотрел в иллюминатор.
– А не кажется ли вам, – не унимался Брэдли, – что главная проблема состоит в том, что мы утратили связь с природой?
– Нет, – ответил Кеннер. – Думаю, проблема в том, что не так уж много отсюда видно дорог.
– Не кажется ли вам, – продолжал гнуть свое Брэдли, – что всему виной именно белый человек, а не эти туземцы? Ведь именно он хочет завоевать природу, принизить и в конечном счете уничтожить ее?
– Нет, я так не думаю.
– Лично я считаю иначе, – сказал Брэдли. – Считаю, что люди, живущие так близко к земле, в этих своих деревеньках, в окружении прекрасной природы, эти люди обладают истинным пониманием того, что есть экология. А потому умеют существовать в гармонии с внешним миром.
– А вы что, долго жили в деревнях, Тед? – спросил Кеннер.
– Именно так. Достаточно. Один раз, когда мы снимали картину в Зимбабве, другой раз – в Ботсване. Уж я-то знаю, о чем говорю.
– Ага. Ясно. И все это время проживали в самой деревне?
– Нет, я жил в отелях. Ну, должен был, таковы условия страховки. Но я успел наглядеться на эти деревни. И считаю, деревенская жизнь лучше, куда как чище и правильней в экологическом смысле слова. Если честно, то думаю, что каждый человек должен жить именно так. И уж определенно нам не следует поощрять сельских жителей к индустриализации. В этом главная проблема.
– Понимаю. Сами хотите жить в отеле, но чтоб все остальные при этом оставались в деревнях?
– Да нет, вы меня не правильно поняли…
– А где вы живете в настоящее время? – спросил Кеннер.
– В Шерман-Оукс.
– Это деревня?
– Нет. Ну, можно сказать и так, типа того… Просто мне по работе приходится часто бывать в Лос-Анджелесе, – торопливо добавил Брэдли. – Так что выбора нет.
– Скажите, Тед, а вам когда-нибудь доводилось жить в деревне в одной из стран третьего мира? Ну, хотя бы переночевать там всего разок?
Брэдли заерзал в кресле.
– Я ведь уже упоминал, что провел достаточно времени в деревнях, где мы снимали. И знаю, о чем говорю.
– Если жизнь в деревнях такая замечательная, почему же тогда, по-вашему, люди мечтают оттуда убраться?
– Они не должны оттуда уезжать. Лично я придерживаюсь такого мнения.
– Вам что же, видней, чем им? – спросил Кеннер. Брэдли растерялся, но ненадолго.
– Если хотите знать, да! – выпалил он. – Мне виднее. Потому что за мной преимущество: образование и богатый опыт. И еще я знаю, какие опасности таит в себе индустриальное общество. Да от них уже давно всему миру тошно! Так что, думаю, мне видней, что для них хорошо, а что – плохо. И уж определенно видней, что
лучше для нашей планеты с экологической точки зрения.– А у меня, – заметил Кеннер, – всегда возникают проблемы с людьми, которые решают за других, что для них лучше. И это при том, что сами они живут совсем другой жизнью, в других местах, не знают ни местных условий, ни трудностей, с которыми приходится сталкиваться. Когда они проживают совсем в другой стране, неважно где, в каком-нибудь небольшом западном городке или в стеклянном небоскребе в Брюсселе, Берлине или Нью-Йорке. И при этом почему-то вообразили, что им оттуда видней, что они знают, что лучше для меня или других людей, как я должен решать свои проблемы, как должен прожить свою жизнь. Вот этого я лично никогда не понимал.
– А что тут не понимать? – воскликнул Брэдли. – Я просто хочу сказать следующее. Вы же не думаете, не верите в то, что каждый человек на этой планете волен делать то, что ему заблагорассудится? Ведь это было бы просто ужасно, верно? И подобные люди нуждаются в помощи и чтоб их направляли.
– И вы как раз тот, кто может их наставлять на путь истинный? Всех этих людей?
– Ну, ладно, согласен. Это не слишком корректно с политической точки зрения. Но вы хотите, чтоб все люди на земле придерживались тех же, совершенно чудовищных и безнравственных жизненных стандартов, что и мы, американцы? И, пусть в меньшей степени, европейцы, так, что ли?
– А вы, я смотрю, не желаете отказываться от своих взглядов, – заметил Кеннер.
– Нет, не желаю, – заявил Тед. – Просто хочу сохранить то, что еще можно сохранить. Борюсь за переработку отходов, за уменьшение вредных выбросов в атмосферу. Ведь если все остальные народы и страны нашей планеты пойдут по пути индустриализации, нам всем грозит ужасное глобальное загрязнение и полная катастрофа. Этого не должно случиться.
– Получается, у меня есть, а другим этого не положено, так, что ли?
– Надо смотреть реальности в глаза, – ответил Брэдли.
– Вашей реальности. А не их.
Тут вдруг Санджонг подозвал к себе Кеннера.
– Прошу прощения, – сказал Кеннер и поднялся.
– Ага, ну конечно! Проще уйти, чем продолжить разговор! – воскликнул Брэдли. – За мной последнее слово, и я говорю правду. – Он жестом подозвал стюардессу, показав ей пустой бокал. – Еще один, милочка. Последний. На посошок.
– Вертолета все еще нет, – сказал Санджонг.
– Что случилось?
– Он должен прилететь с другого острова. А они закрыли воздушное пространство над Гаредой. Опасаются, что у повстанцев есть ракеты системы «земля-воздух».
Кеннер нахмурился:
– Сколько до посадки?
– Десять минут.
– Остается только скрестить пальцы и надеяться на лучшее.
Оставшись в одиночестве, Брэдли поднялся и направился к Питеру Эвансу. Плюхнулся в кресло рядом с ним.
– Вы только взгляните! Разве не великолепный, потрясающий вид? А вода, вода! Прозрачная, кристально чистая! Какие изумительные оттенки синего. А эти прелестные деревеньки в самом сердце природы!