Государыня

— Но зачем?

Княгиня понимала, что Александр должен знать цель поездки, если она хочет, чтобы они отправились в дальнейший путь вместе. Однако она не могла ему сказать об истинной цели, которую вынашивала с первых дней пребывания в Литве. Как он посмотрит на то, что её поездка — это жажда встреч с россиянами. И чем больше будет этих встреч, тем лучше. Она желает разговаривать с ними о Руси, о вере отцов. Не случайно же с нею ехал исповедник отец Фома, отец справедливый, знающий слова, которые западут в душу каждого россиянина. Потерпит ли великий князь её поведение, если она будет говорить русичам, что им пора возвращаться под крыло родного отечества, где их никто не принудит принимать католичество, не заставит учить чужую речь? Конечно же, Александр воспротивится и приложит все силы, чтобы прервать подобный вояж. Как поступить, чтобы её поездка была удачной, она теперь не знала. Елена смотрела на заречные дали, которые действовали на неё притягательно. Там уже лежали земли Черной Руси — исконная вотчина полоцких князей. Это были земли князя Рогволда, отца отважной великой княгини Рогнеды, жены великого князя Владимира Святого. Елена отвела взгляд от милой сердцу картины и посмотрела на Александра. Он ждал её ответа.

— Я хочу увидеть державу, в которой ты царствуешь. Хочу, чтобы наши подданные видели своих государей, знали их в лицо. Так испокон века поступают великие русские князья. Это ведь очень важно, чтобы наши дети знали своих отцов, а мы их. Что ты на это скажешь?

В странном положении оказался Александр. Он никогда не задумывался над подобными вопросами. Ему было безразлично, что о нём говорил народ, лишь бы исправно платили налоги, дани. Но, почувствовав доброе отношение к нему Елены, Александр с готовностью ответил:

— Это будет лучшая моя поездка.

Елена стояла перед ним, освещённая ласковым утренним солнцем. На ней был лёгкий сарафан из персидского шелка, облегавший её стройную фигуру. Лицо её было прекрасно. Сердце Александра впервые забилось от волнения.

— Я поеду с тобой хоть на край света. А уж до рубежей нашей земли — обязательно.

Елена звонко рассмеялась. Ей стало весело, легко. Она дотронулась до руки Александра и душевно сказала:

— Спасибо, мой государь. Ты, поди, голодный. Сейчас будет трапеза, а потом — в путь.

— О, как давно я не дышал так свободно и вольно, как здесь, как рядом с тобой! — с жаром произнёс Александр и бок о бок с Еленой пошёл в шатёр.

Спустя какой-то час гетман Радзивилл с сотней воинов ускакал в Вильно. Он пришёл в замешательство, потому как не предполагал подобного развития событий. Он был уверен, что государь заставит Елену вернуться в столицу, но всё получилось наоборот. От Елены явился канцлер Сапега и сказал так, что гетман уловил в том насмешку:

– Ты, вельможный пан, поезжай в город и доложи графу Владу, что исполнил свой долг.

— О каком долге смеешь говорить, жалкий холоп?! — гневно воскликнул гетман. — Великая княгиня выставила меня на посмешище. И не приведи Господь показаться мне в раде. Ну, ничего, это ей даром не пройдёт, — не мог погасить пожар обиды гетман.

Николай Радзивилл приказал седлать коней и вскоре покинул лагерь, где и впрямь над ним позабавились. В пути он чуть было не загнал своего любимого коня, но до самого Вильно так и не пришёл в себя. При встрече с канцлером, епископом и князьями Друцкими он бушевал:

— По вашей воля я очутился в роли шута! — Все пожали плечами, но он ещё более распалился: — Да–да, я слышал, как князь и княгиня смеялись надо мной! А в дополнение всего меня погладили по головке и сказали, что я с честью выполнил свой долг. Ответьте же, мудрые, о каком долге идёт речь? — потребовал гетман.

— Сын мой, вельможный пан Николай, не ищи виновных в том, что ты опростоволосился. Тебе было велено вернуть россиянку, а ты поспособствовал схизматичке Елене продолжить путь. Она теперь скачет в Слоним или в Могилёв. Как же ей, сын мой, не похвалить тебя? И, по нашему мнению, ты совершил большую ошибку, что призвал государя следовать за Еленой. Сие непростительно, — произнёс епископ Войтех.

— Вот как! — удивился Радзивилл. — Но как я мог остановить князя? Уж не силой ли?

— Именно так, силою сотни воинов и рады тоже, — заявил канцлер Монивид. — Рада должна знать цель поездки государей. А кто о ней уведомит нас? И это нарушение державного закона.

Трудно сказать, чем бы завершилась словесная баталия, если бы гетман не сделал шаг навстречу вельможам.

— Так что мне надо сделать, дабы обелить себя?

— Сын мой, не ты один виновен в государственном неустройстве, в том, что великий князь отбивается от рук отцов отечества, — вновь повёл речь епископ Войтех. — И раде, и нам, служителям церкви, давно пора потребовать от государыни принятия нашей веры. Железной рукой нужно заставить схизматичку склонить голову пред римской церковью, и тогда великий князь будет полным господином над своей супругой. Наконец позаботится о наследнике престола. А мы, рада и церковь, будем управлять державой в согласии с государями. Теперь же, когда великая княгиня шествует по бывшим российским землям и говорит народу о Московии, тысячи холопов, смердов, горожан потянутся к ней. Они побросают дома, пашни и пойдут следом за государыней. Великий князь не сумеет помешать ей ни в чём. Она сильнее его. Да–да, сильнее, — жёстко утверждал епископ, — и всё это грозит развалом великой Литвы. А посему повелеваю вам именем папы римского слать вслед за великой княгиней преданных служилых людей, дабы уведомляли нас о её действиях и словесах, кои понесёт она народу. И надо всячески ей препятствовать. Ужасами преграждать ей путь. Никакие меры против схизматички церковь не осудит. Помните, мы служим державе и Господу Богу. С тем и благословляю.

Канцлер Монивид поддержал епископа Войтеха:

— Надеюсь, все вы поняли, чем чревата поездка Елены по русским городам и княжествам. Правильно говорит наш духовный отец, что едва народ уразумеет свою государыню, как ополчится на католических священников, на чернецов–бернардинцев, кои исполняют волю понтифика [21] христианства Александра VI.

Голос Монивида звучал так же властно и убедительно, как и голос епископа Войтеха.

Гетманы, князья и другие вельможи слушали епископа и канцлера с подобострастием. Многие побаивались их и ни в чём не шли наперекор. Но ещё больше боялись вельможи длинных рук наместника Иисуса Христа на земле. Все они дрожали перед именем папы римского Александра VI. Он был родом из Валенсии, испанец, человек сурового нрава. Он требовал от примасов [22] католических церквей, чтобы они добивались в своих владениях господства только одной веры — католической. Виленский епископ Адальберт Войтех исполнял волю римского папы ревностно и многого достиг на пути торжества латинства в великом княжестве. Даже смоленский владыка православия митрополит Иосиф Болгаринович, также нареченный митрополитом Киевским и всея Руси — вопреки воле Москвы, — преклонил колени перед Адальбертом Войтехом.

21

Понтифик — с V в. титул римских пап.

22

Примас — в католической церкви первый по сану или по своим правам епископ.

В те дни подьячий Фёдор Шестка писал из Смоленска государю Ивану Васильевичу: «Здесь у нас, господине, произошла великая смута между латинами и нашим христианством. В нашего владыку смоленского дьявол вселился, он восстал на православную веру».

Едва завершив наставления вельможам, епископ Войтех воспылал жаждой осуществить своё главное намерение и сказал Монивиду:

— Теперь, сын мой, у нас с тобой одна забота: направь от имени рады гонцов во все города, что на пути государей, с единственным наказом наместникам земель и приорам церквей: никаких торжественных встреч странствующим по державе без цели государю и государыне.

— Святой отец, я так и поступлю, ибо полностью согласен с тобой, — ответил канцлер Монивид.

Позже всё так и было. Воля епископа Войтеха долго оставалась нерушимой. Уже в городе Слуцке, куда Александр и Елена приехали после посещения Слонима, им не оказали должной встречи. Они въехали в город под мерный погребальный звон колокола.

— Надо же, как неприятно нас встречают, — промолвил в недоумении Александр.

— Этого надо было ожидать, мой государь. Нас опередили в движении виленские недоброжелатели, — ответила Елена.

И впрямь было странно видеть пустой город. Улицы Слуцка словно вымерли, лишь кое–где стояли кучки любопытных баб. Ни Елена, ни Александр не понимали, что происходит: ведь великий князь уведомил наместника Слуцка о своём приезде.

Но пустынный Слуцк ненадолго нарушил умиротворённое душевное состояние Елены и Александра. Они были поглощены собой. Ещё на высоком берегу Немана великий князь почувствовал неодолимую тягу к супруге. Он казнил себя за то, что более года не замечал, что его супруга редкая женщина, что красота её с каждым днём становится загадочнее и притягательнее. Под Слонимом они уже спали в одном шатре, а в другую ночь, которая застала их на полпути к Слуцку, — в одной постели. В эти ночные часы, спустя больше года, они провели первую брачную ночь. Елена была полна сознанием того, что добросовестно исполнила свой супружеский и державный долг, дала возможность Александру позаботиться о наследнике престола. Сам Александр ликовал, хотя и сдерживал свои чувства, потому как видел сдержанность супруги. Однако вскоре они прорвались.