Готика Белого Отребья

Католическое аббатство,– подумал писатель.
– Любопытно. Теперь он смотрел на машину, стоявшую на прогнивших шинах, некогда прекрасная отделка салона обветшала с годами и непогодой. Он сразу узнал марку и модель.

– Шевроле “Эль Камино” 1969 года, - сказал он.

– Ух ты! Ты разбираешься в старых машинах?
– cпросила Сноуи.

Он задумался над её вопросом.

– Вообще-то нет, я абсолютно ничего не знаю о машинах, и никогда ими не интересовался, - oн почесал бороду.

– Странно, что я сразу узнал эту…

Было ли это ещё одним скрытым воспоминанием, просочившимся в его памяти. Может, я видел эту машину, когда был здесь в начале 90-х…

Вот оно что!

– Люди редко заходят сюда, и даже не хотят её отбуксировать, - продолжала она. – Говорят, иногда здесь можно увидеть призрак Дикки, который сидит в ней; я понимаю, что это звучит, как куча лошадиных лепёшек, но я сама лично видела его несколько раз…

Писатель обнаружил, что его очень интересуют подобные вещи.

– Ничего себе! Можешь его описать?

– Толстый парень с короткой стрижкой, с немного пухлым лицом. Он всегда потирает промежность, как в тот раз, когда я видела его ещё живым, я тогда была маленькой. Трёт себя он, в общем там, и усмехается с похотливым взглядом.

Неподдельный интерес Писателя продолжал возрастать. Фигура, которую, как ему показалось, он видел, действительно соответствовала этому описанию. Только разве что без потирания промежности.

Хм. Или нет?

– Говорят, что любой, кто отбуксирует эту машину, будет проклят вместе со всей своей семьёй. И есть ещё одна легенда…

– Да? И какая же?
– нетерпеливо спросил Писатель.

Сноуи выглядела все более встревоженной, и Писатель подумал, что, возможно, этот Дикки Кодилл изнасиловал или приставал к ней в детстве.

– С другой стороны, Сноуи, я вижу, что тебя это беспокоит, так что можешь мне больше ничего не рассказывать.

– Ну ладно, - cказала она.
– Вообще-то мне очень хочется убраться отсюда, - затем она взяла его за руку и повела обратно на улицу.
– Расскажу в другой раз.

Писателю нравилось быть в напряжении, потому что это заставляло его изобретать собственные догадки. Я здесь всего несколько часов, а у меня уже избыток материала для книги!

Появился ещё один ряд темных магазинов, ещё более пустынных, поскольку последние уличные фонари остались позади. В одном из окон мелькнул слабый отблеск света, и когда он поднял голову, то смог разглядеть трубу. Крематорий,– понял он.
– Это, должно быть, было то самое место. На входной калитке буквы, как те, что высечены на могильном камне, гласили:

ВИНТЕР-ДЭЙМОН

ПОХОРОННОЕ БЮРО

Писатель удивился своему отсутствию колебаний.

Странно, что у Сноуи был ключ от входной двери заведения, которым она открыла дверь здания, но…

– Чёрт, я чувствую себя плохо, потому что не рассказала остальную часть истории. Я имею в виду, ты - писатель и всё такое, ты, наверно, злишься, когда кто-то начинает рассказывать историю, и потом не рассказывает её до конца…

– Ты имеешь в виду легенду о машине Дикки Кодилла? Как я уже сказал, пожалуйста, не рассказывай ничего, что может тебя расстроить, - но, по правде говоря, Писателю хотелось узнать всё до мельчайших подробностей.

– Я расскажу тебе эту часть позже, я имею в виду Дикки и Боллза, и то, как они умерли.

– Да, точно, ты упомянула, что они оба были убиты в каком-то аббатстве.

– Да, видишь ли, в наши дни люди говорят, что какие-то копы из АТО пришили их в лесу, или это сделал сам Клайд Нэйл, самый крупный производитель незаконного самогона в наших краях.

– И то, и другое кажется вполне правдоподобным, - однако по её выражению лица и позе, в которой она стояла, Писатель почувствовал нечто иное.

– Как Дикки и Боллз на самом деле были убиты, cпросишь ты? Они были в лесу и, в общем, их убило чудовище, оно разорвало их обоих на части голыми руками. Вырвалo позвоночник прям у Дикки из задницы.

– Ага, чудовище, значит, - повторил Писатель.

Сноуи улыбнулась.

– О, ты, наверно, думаешь, что я просто пытаюсь тебя обмануть.

– Нет, вовсе нет. Я свято верю, что неверие в то, чего никогда не видел – это принцип дурака.

Она сексуально вильнула бёдрами.

– Позволь мне сказать, что я знаю, что это правда.

– Ты хочешь сказать, что сама видела это чудовище?
– парировал Писатель, стараясь сохранить при этом проницательность, которая не предполагала насмешек.

– Клянусь могилой моего бедного папочки, - сказала она. Теперь она выглядела странно взволнованной.
– Тогда, само собой, я его не видела, но потом видела, причём несколько раз, - eё глаза сузились, как осколки стекла, и она снова улыбнулась.
– И ты тоже его увидишь.

– Что?– Писатель уже не знал, как это воспринимать. Это было бессмысленно.
– Ты хочешь сказать, что я увижу монстра, который убил Дикки и Боллза много лет назад?

– Угу. О, не волнуйся, он мёртв, и он…- oна ткнула указательным пальцем, указывая на похоронное бюро.
– Он там. И ты увидишь его, но сначала ты должен кое-что сделать для меня и Дон.

Писатель нахмурился.

– И что же именно я должен сделать?

– Мы тебе скажем, но сначала ты должен согласиться. Иначе я не смогу тебя впустить.

Она улыбнулась Писателю, в то время как он смотрел на неё, возможно, целую минуту.

Это уже был перебор и гипотетически очень опасно. За этой дверью могло поджидать что угодно, и это точно не будет какой-нибудь «монстр», а, скорей всего, кто-нибудь с ружьём наперевес. Он уже собирался отказаться от этой затеи, но Сноуи продолжила рассказывать:

– Чудовище умерло где-то в… я не уверена, в 96-м или 97-м, и его тело хранится здесь с тех пор.