Готика плоти

"Я бы умер через секунду".

– Так что просто езжай. Направляй на него и переезжай через первое дерево, - она лучезарно улыбнулась.
– Ты справишься. Удачи тебе.

Уэстмор не видел вариантов, но мгновение спустя один из них был открыт для него.

Окно в задней двери разбилось вовнутрь. Карен закричала сквозь дождь из стекла, и вверх раздалось несколько оглушительных выстрелов. Дым заполнил салон, и когда Уэстмор огляделся в дымном безумии, он увидел, что двое других адипозианцев действительно были на ногах.

Они разбили окно и лапали Карен.

Ее пистолет упал на пол.

– Помоги мне!
– раздался ее безумный крик.
– Уэстмор, помоги мне!

У одного из них было два клока ее волос, а другой держал ее за горло.

– Помоги мне!
– взмолилась она в последний раз.

– Не сегодня, - сказал он и вдавил педаль газа в пол.

Когда машина тронулась, Карен вытащили. Он не стал смотреть в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, что начиналось. Большая машина качнулась по дороге, с грохотом перелетела через упавшее дерево. Голова Уэстмора стукнулась о крышу, но машина перелетела через дерево без серьезных повреждений.

А затем он уехал, а Дебора Роденбо все еще была без сознания, но все еще жива на заднем сиденье.

ЭПИЛОГ

СИЭТЛ,

ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

Первое похмелье Уэстмора за почти четыре года, несомненно, было худшим в его жизни.

"Почему люди пьют?" - задавался он вопросом.

Когда он поднял глаза с кровати, Дебби сидела на дряхлом диване, ела печенье и смотрела телевизор. На ней был халат, ее беременный живот был похож на большую сумку на коленях. Он натянул свой халат и схватил сигареты.

– Доброе утро, э-э-э, добрый день.

– Попробуй добрый вечер, - поправила она, не отрывая глаз от телевизора.

"Она, должно быть, шутит".

Он открыл дверь и вышел. За узким портиком убогой комнаты лился дождь во всем великолепии Сиэтла. Взглянув по сторонам мотеля, он не увидел других огней ни в одной из комнат, словно они с Дебби были единственными гостями. Сейчас была почти ночь.

"Господи, я уже двадцать четыре часа в постели? Вот что я называю сном пьяницы".

Он чувствовал себя безответственным и бесполезным; он должен был заботиться о ней. Все время до...

Он наблюдал, как машины проносятся под дождем, шоссе всего в двадцати ярдах от мотеля. Быстрое, хриплое шипение шин помогло ему очистить разум, но это было не слишком утешительно.

"Больше нет времени держать голову в песке, - подумал он.
– Она, вероятно, родит завтра".

Что тогда?

Но Уэстмор уже знал ответ на этот вопрос.

На шоссе прямо впереди завизжали гудки, почти столкновение. Когда автобус промчался мимо - вероятно, со скоростью шестьдесят миль в час, его шины врезались в стоячую воду и подняли большую черную волну с улицы. Уэстмор отступил внутрь и закрыл дверь.

Душ немного оживил его. Налитые кровью глаза посмотрели на него в зеркало.

"Дерьмо..."

Он подумал о бритье, но отказался от этой идеи, заметив, как сильно трясутся его руки.

Из маленького радиоприемника с часами на подоконнике доносилась мрачная, угрюмая фортепианная музыка. Каким-то образом он чувствовал себя менее неудачником. Но ведь он не потерпел неудачу, не так ли? Он проделал весь этот путь и защитил ее, и его единственная ошибка была в том, что он упал с поезда.

"Могло быть и хуже", - предполагал он.

Он знал, что потерпит неудачу, только если потеряет самообладание после того, как она родит ребенка.

Он взял с собой свою одежду - ему будет неловко одеваться перед ней. С таким похмельем потребовалось некоторое усилие, чтобы натянуть штаны; он чуть не упал в тесноте ванной. Его штаны еще не полностью высохли; он чувствовал, что его пистолет все еще торчит в мокром кармане. В конце концов он расчесал волосы, почистил зубы и прополоскал горло. Следующий взгляд в зеркало был более вдохновляющим.

"По крайней мере, я больше не в окружении мертвецов".

Когда фортепианная пьеса закончилась, Уэстмор вышел из ванной и обнаружил пистолет у своего лица.

– Сядь!

Уэстмор повиновался. В правой руке у Мака был большой пистолет. В левой руке у него ничего не было, потому что... у него не было левой руки. Шрамы на одной стороне его лица были исполосованы пулями двенадцатого калибра.

– Клементс немного промахнулся, - сказал Уэстмор.

– Беларий защищает тех, кто поклоняется ему, - Мак ухмыльнулся.
– Сегодня очень особенная ночь.

Дебби сидела на кровати с широко открытыми глазами, рядом с ней был кто-то еще.

– Не думай пытаться уйти, милая, - сказала Вивика Хилдрет.
– Мы не причиним тебе вреда, но то же самое не касается твоего друга, мистера Уэстмора.

Бриллианты сверкали на шее богатой женщины, в V-образном вырезе ее плаща Burberry. Она также носила модные шлепанцы с драгоценными камнями, которые были на ней в тот день, когда он встретил ее в ее пентхаусе.

– Рада вас видеть, мистер Уэстмор. Вы отлично справились, защищая наш приз.

– Дебби?
– затем Уэстмор сказал самую глупую вещь.
– Вам придется убить меня, чтобы забрать ее.

Мак и Вивика рассмеялись.

– Все получилось просто отлично, - глаза Вивики сверкали бриллиантами.
– И по-своему ты нам очень помог.

– Мы тебе должны, - сказал Мак, все еще ухмыляясь.

– И наш Господь тоже...

Уэстмор вздохнул.

– Как вы меня нашли? Я тратил наличные, никогда не пользовался кредитной картой, и останавливался только в мотелях, где не нужно показывать удостоверение личности, чтобы зарегистрироваться. Никаких денежных хвостов; мы уже девять месяцев переезжаем по всей стране.

– Как мы тебя нашли?
– повторила вопрос Вивика. Ее улыбка метнулась к Маку.
– Покажи ему.

Мак открыл входную дверь и сказал кому-то:

– Войди.

Вошла хрупкая фигура в темной куртке. Сначала Уэстмор даже не понял, кто это.

– Кэтлин?

Пустые глаза посмотрели на него. Теперь она выглядела как скелет, когда-то светлые волосы стали гладкими и потускнели от седых прядей.

– Что с тобой случилось, ради Бога?

– О, мы познакомили ее с дядей Крэком, - ответил Мак. Он поднял один из рукавов ее пальто, обнажив уродливые скопления следов от уколов.
– Теперь мы контролируем эту сучку.