Готовься к войне

Знаев улыбнулся спутнице и встал.

–  Отойдем, Гена, - предложил он, обнял нетрезвого приятеля за плечи и увлек на три шага прочь. Прошептал: - Слушай, на кой черт тебе сигары? Тут продают очень дорогие сорта. Ручной работы. Я был на Кубе. Я видел, как их делают. Сидит старуха в одних трусах, широко расставив ноги, и раскатывает табачные листья на внутренней стороне жирного целлюлитного бедра, в пяти сантиметрах от…

–  Хватит.
– Шуйский гнусно изогнулся.
– Я сейчас блевану! Пусти, мне надо в туалет…

–  Ты не дослушал.

–  Ну тебя с твоими сигарами!

Знаев вернулся за стол и вежливо сказал рыжей:

–  Прошу прощения. Тут его терпеть не могут.

–  По-моему, веселый дядька.

–  Ага. Я знал его, когда он был существенно беднее, чем сейчас. Тогда он не был веселым, а был тихим и всегда вел себя культурно…

Тут банкир понял, что вечер сам собой заканчивается. Сначала пришел дурак Шуйский, потом зазвонил телефон.

–  Это я, - сказал Лихорылов.
– Когда тебя ждать, господин хороший?

–  Не сегодня.

–  Вроде договаривались - сегодня.

–  Прошу прощения, но у меня форс-мажор, - тяжелым голосом произнес Знаев и подмигнул подслушивающей Алисе.
– У меня тут такое… Биржу лихорадит! Спасаю активы! Счет идет на минуты!
– Алиса закрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться.
– Так что извините. Перенесем на завтра.

–  У меня, - сказал Лихорылов, - тоже время поджимает. Вопрос надо решать срочно.

–  Решим, - сказал Знаев.
– Завтра и решим. Еще раз извините.

–  Извините - оно конечно, - сказал Лихорылов.
– Ладно, проехали. Сам позвонишь и скажешь, где и когда.

…Покончив с напитками - рыжая выпила-таки бокал сухого, банкир же употреблял воду, он уже много лет не пил ничего, кроме воды (разве что рюмку коньяку раз в месяц, под настроение), - вышли на крыльцо. Постояли. Прекрасный вечер, подумал Знаев. Мимо прошла группа совсем молодых девчонок, ярко накрашенных, щебечущих о своем, одетых нелепо, вызывающе - бросили быстрые внимательные взгляды на рыжую Алису, на банкира рядом с ней, примолкли, пренебрежительно зачавкали жевательными резинками.

–  Еще раз предлагаю подвезти вас до дома, - сказал Знаев.

–  Спасибо. Я на метро.

–  Тогда я хотя бы провожу вас. До метро.

–  Ладно.

Едва банкир сделал десяток шагов, как его спутница остановилась и негромко рассмеялась.

–  Вы куда-то спешите?

–  Нет. А что?

–  Вы идете слишком быстро.

–  Простите, - сокрушенно сказал Знаев.
– Это привычка. Я уже много лет не провожал девушек к метро.

–  Может, не нужно и начинать?

–  Нужно, - твердо ответил банкир.
– Пойдемте.

Через несколько мгновений рыжая опять отстала. Знаев обернулся и развел руками.

–  Не получается, - признался он.
– Дайте мне немного времени. Я вспомню, как это делается.

Алиса откровенно забавлялась. Смотреть на нее было приятно. Поразительная естественность ее поведения, ненарочитость жестов и мимическая раскованность напоминали о лучших временах человечества, когда всякая попытка набить себе цену считалась опасной глупостью.

–  Послушайте, - сказал Знаев.
– Это неправильно. Давайте я посажу вас в такси. После такого ужина возвращаться домой на метро - грех.

–  Сергей… Витальевич, - медленно произнесла рыжая.
– Договоримся так вы предлагаете - я либо соглашаюсь, либо отказываюсь. И в том, и в другом случае - сразу и окончательно. Есть много женщин, которые говорят «нет», когда хотят сказать «да». Но я не из таких. Если я говорю «нет» - это значит «нет», и все. Вам не нужно тренировать на мне свою настойчивость и силу убеждения.

Знаев кивнул и решил ответить колкостью.

–  Моя настойчивость, - сухо заявил он, - давным-давно натренирована. Донельзя.

–  Охотно верю.

Банкир произвел глубокий вдох.

–  Все. Я готов. Я расслаблен. Пойдемте дальше.

Двинулись. Рыжая молчала. Шагала твердо, размеренно.

Смотрела прямо перед собой. Ей надо перестроиться, сообразил банкир. Она бедна. Это видно по ее туфлям. Провела вечер в пафосном кабаке, в компании миллионера - теперь возвращается обратно к своим. К бедным. Туда, где никому не нужны советы сигарного сомелье. Разумеется, ей необходимо время, чтобы переход оттуда сюда прошел безболезненно.

–  Наверное, - осторожно сказал он, - сегодняшний ужин вас сильно смутил.

–  В общем, да.

–  Надеюсь, вы не передумали насчет театра?

–  Если честно, я об этом вообще не думала.

Она остановилась. Подняла глаза. Их выражение понравилось Знаеву. Женщина всматривалась в него. Честно, прямо, без стеснения. Искала что-то важное. Понятно, что именно. Доказательства искренности. Серьезности намерений.

С удовольствием он выдержал ее взгляд и отважился дотронуться до ее предплечья.

–  Я ни на чем не настаиваю, Алиса, - вежливо сообщил он.
– Подумайте. А я позвоню вам. Сегодня. Часа через два. Можно?

–  Вы знаете номер моего телефона?

–  Конечно. Я ведь ваш работодатель. Моя фамилия - Знаев. Разумеется, я знаю ваши номера. И домашний, и мобильный.
– Банкир задействовал все свое наличное обаяние и еще раз отважился коснуться.
– Спасибо вам, Алиса. Вы хороший человек Вы гордая, умная и интересная. Быть рядом с вами - одно удовольствие.

–  И вам спасибо.
– Рыжая отшагнула назад и слабо помахала рукой.
– До свидания.

Легко, по-девчоночьи застучала каблуками по каменным ступеням входа в метро.

Он смотрел, как золотые волосы исчезают, заслоняемые чужими, мерно колеблющимися спинами, головами, плечами, - и вдруг задрожал. Она молода и легкомысленна, она быстро перестроится. А сам-то, сам-то ты - забыл! Не перестроился! Она ушла, она теперь только завтра вернется, а ты вновь остался один на один с миром. Вот, он уже подступил, уплотнился вокруг. Заплеванный асфальт, окурки; дымят мусорные урны; медленные люди лениво сосут пиво; а сквозь видимое, сквозь картинки вечерней столичной улицы проявляется остальное, основное, главное: обязательства, планы, намерения, обещания; нити, цепи, тросы, канаты; паутина связей с реальностью.