Готовься к войне
Шрифт:
– А вы не смущайтесь. Я человек прямой. Светскую болтовню не уважаю. Предпочитаю двигаться прямо к цели.
– И какова, - с иронией спросила рыжая, - ваша цель?
– Я же сказал, что попытаюсь вас переубедить. Заинтересовать собой… Ага, вот и наша пища. Что вы так смотрите в мою тарелку?
– Выглядит интересно.
– Это осьминог на филе.
– А говорили, что равнодушны к еде…
– Да, равнодушен. Но я тощий и нервный. Быстро сжигаю энергию. Приходится есть только самое калорийное. Причем понемногу, но часто. Четыре раза в день. К сожалению, самая качественная,
– И теперь наверстываете.
– Я бы так не сказал.
– Знаев про себя выругался и почувствовал, что его настроение испорчено.
– Кстати, сейчас к нам подойдет человек. Он поздоровается со мной и станет громко и похабно шутить. Вот он - наверстывает.
– Категорически приветствую!
– фальцетом произнес Шуйский, подходя, и негромко, в своей обычной, очень всегда раздражавшей Знаева манере, зааплодировал - очевидно, празднуя неожиданную встречу.
– Сергей! Немедленно знакомь меня! Я обязан знать имя твоей удивительной спутницы.
– Алиса, - сухо ответил Знаев и повернулся к девушке: - А это - господин Шуйский.
– Проклятый буржуй, - с завистью заявил Шуйский.
– Тебе мало золота в подвалах! Теперь у тебя даже женщина - и та с золотыми волосами!
Рыжая мирно потупила взор.
– Немедленно бросьте его, милая, - понизив голос, посоветовал Шуйский, наклоняясь к ней и блестя глазами.
– Он тяжелый человек. Нудный и скучный. Мне с ним одну минуту поговорить - и то пытка. Пересаживайтесь за мой столик. Я веселый и щедрый. Увлекаюсь свежими анекдотами. Со мной советуется сам Трахтенберг.
– Учту, - сказала Алиса.
– Сергей, - сменив тон, сказал Шуйский, - когда я могу зайти?
– В ближайшее время.
– А поточнее?
– В понедельник.
– Буду ждать. До свидания, Алиса! Ваши волосы можно переплавить в слиток! Не доверяйтесь этому банкиру - однажды он так и сделает! Честь имею.
– До свидания, - кивнул Знаев и тихо, когда Шуйский удалился на безопасное расстояние, пробормотал: - Козел.
– Повернулся к рыжей и развел руками: - Видали? Знаете, кто он? Это человек, который пять лет живет исключительно на мои деньги. На мои деньги он построил особнячок с видом на реку. На мои деньги он вставил себе первоклассные зубы, любовнице - силиконовые, я извиняюсь, буфера… На мои деньги он учит сейчас дочку в университете. При этом он не бизнесмен, не высокопоставленный таможенник, не продюсер талантливого музыканта. Он всего лишь владелец дома, где я арендую свой офис. Вся его работа - прийти ко мне раз в месяц и забрать деньги. Три этажа сдает мне, на четвертом живет сам… А здесь - обедает и ужинает. Каждый день. Веселый и щедрый…
– Почему вы так злитесь?
– спокойно возразила Алиса.
– Каждый устраивается, как может.
– Я не люблю тех, кто умеет устраиваться. Когда мой отец говорил про кого-нибудь «устроился» - это значило, что он этого человека презирает.
– Кстати, этот ваш приятель выразился очень точно. В том смысле, что вы действительно можете быть нудным и скучным…
Банкир покаянно тряхнул головой.
– Вы правы, Алиса. И Шуйский тоже. Да, я скучный. Это мой недостаток. Я с ним борюсь. Что мне сделать, чтобы вы не скучали?
– Я не скучаю, - аккуратно возразила рыжая.
– Мне интересно. В офисе вы производите впечатление очень спокойного человека. А тут разволновались. Ругаетесь. «Козел», «сволочь», «буфера»…
– Вот!
– оживился Знаев.
– Вот для чего вы мне нужны, Алиса. Чтобы критиковать меня и делать мне замечания.
–
В вас, - задумчиво ответила рыжая, - чувствуется потребитель. Закоренелый. Со стажем. Я вам нужна, чтобы вас критиковать… Я вам нужна для того, чтобы я что-то для вас делала…– Нет, - испугавшись, возразил Знаев.
– Это не так Вы мне нужны… Ни для чего. Просто… нужны, и все. Рядом с вами мне хорошо. Комфортно.
– Потребление, Сергей Витальевич. Опять потребление.
Знаев отодвинул от себя тарелку и печально выдохнул:
– Наверное, я для вас просто слишком старый.
– Старый - для чего?
– с заметным раздражением спросила рыжая.
– Послушайте, я совсем не переживаю насчет вашего возраста. Вы ведете себя так, словно собираетесь мне что-то предложить.
Банкир примолк и стиснул зубы. Предложить? Почему бы и нет? Конечно, я могу предложить. Я, милая девочка, могу предложить тебе все. Или лучше так ВСЕ. И не только предложить, но и предоставить. Тут же. Это делается просто. Из кармана достается кредитная карточка - и протягивается через стол. Пользуйся, подруга. Запомни пин-код: семь, семь, семь, семь. Одно небрежное движение - и ты станешь брезгливо морщиться при одном упоминании о душной дымной Москве, по полгода будешь сидеть в швейцарских СПА-отелях, с перерывами для шопинга в Париже и Лондоне, и потешаться над теми, кто путает Вайкики с Варадеро. Глупая юная грация, ты забыла, с кем ты разговариваешь; я - Знайка; пятьсот человек - не самые последние граждане - хранят в моих сейфах свое золото. А также камешки в оправе и без. А также рисуночки Шагала и Дали, картины Левитана, Грабаря и Шемякина, автографы Лермонтова, Троцкого и Курта Кобейна, иконы семнадцатого века, инкунабулы пятнадцатого века, столовое серебро с гербами Габсбургов и Гогенцоллернов. И, разумеется, наличные. Мне, Знайке, доверяют все самое ценное. А я - зарабатываю на этом. Если бы ты знала, нежная Алиса, девочка с золотыми волосами, как я близок к тому, чтобы предложить тебе весь мир! И не предложить. Что такое «предложить»? Показать издалека и ждать ответа? Нет, не предлагать я готов, а швырять горстями, прямо к ногам…
Стоп. Не так. Она права. Она не знает меня. Я не знаю ее. Надо выпить еще бокал воды, отвезти ее домой, и - хватит.
– Сейчас, - сказал он, комкая салфетку, - я предлагаю вам немногое. Например, поход в театр. Завтра. Начало спектакля - в семь вечера. Что скажете?
– Вы очень находчивы.
– Скорее, старомоден. Другой бы, может, придумал что-нибудь современное. Например, прогулку на воздушном шаре.
– Воздушный шар - это страшно. А театр - это прекрасно. Я давно не была в театре. Я подумаю. Возможно, даже соглашусь.
– Давай на «ты».
– Нет.
– Тогда - десерт.
– Спасибо, я берегу фигуру.
– Что ж, обратимся к винной карте.
– Знаев приободрился: - Вам не говорили, что я два года торговал французскими винами? После стейка из семги надо освежиться бокалом белого. Здесь подают великолепное молодое шардоне. Немного худое и строгое, но с интересным послевкусием…
– Звучит поэтично.
– Бросьте. Это всего лишь термины профессиональных дегустаторов.
– Понятно. Но больше не говорите, что равнодушны к еде.
Знаев улыбнулся, сам же ощутил грусть.
– Видите ли, Алиса, чтобы стать к чему-либо равнодушным, надо в этом досконально разобраться. Что касается меня… Неужели вы не видите, что я всего-навсего пытаюсь распушить перед вами хвост? Стараюсь быть интересным?
– Вижу.
– Вам приятно?
– Да. Скажите, а… все, что вы говорили мне днем, - это правда?