Говорящие с...

– Мне показалось, ты заснул.

– Нет, - ответил Глеб очень серьезно и сунул сигареты в карман, потом добавил - без всякой видимой связи: - Я люблю гулять там по утрам, просто ходить, смотреть на реку, на людей... Сегодня я смог гулять дольше, потому что вчера меня уволили. Я... ладно, кофе мы попили, так что я... хм-м... В общем, из меня сегодня плохой собеседник. Честно говоря, из меня всегда плохой собеседник. Не обижайся, ладно? Ты очень... симпатичная и веселая... хм-м, пожалуй, даже слишком веселая... то есть...
– он удрученно махнул рукой, и одновременно с этим Эша дернула к себе его чашку.
– Ну вот, всегда получается какая-нибудь глупость! И на словах, и на деле... Извини, что я тебя уронил.

– Мне было очень приятно на тебя упасть.

– Мне тоже было очень приятно, - Глеб резко встал и опрокинул стул. Наклонился за ним с тяжелым вздохом.
– Ну, в том смысле, что... В хорошем смысле.

– Я сначала подумала, что ты там с собакой гуляешь, - поспешно сказала Шталь, и Глеб, поставив стул, посмотрел с рассеянным удивлением.

– С собакой? Нет, у меня никогда не было собаки. У меня аллергия на шерсть, кроме того... я и животные... ну куда?..
– он развел руками, зацепил проходившего мимо мужчину и поспешно спрятал провинившиеся руки в карманы.
– Было очень приятно познакомиться.

Эша не успела ничего ответить - Глеб отступил с неожиданным проворством, которое лишь на выходе было смазано столкновением с пожилой парой. Он перешел на другую сторону улицы - так торопливо, словно опасался, что Шталь погонится за ним, скрылся за прохожими, на мгновение его темноволосая голова мелькнула на углу, возле полосатой сувенирной палатки, и исчезла. Эша ошеломленно посмотрела ему вслед, потом пожала плечами. Очередной поворот судьбы, столь угодный Ейщарову, или просто бедняга с кучей комплексов?

Вот и думай теперь, что хочешь!

* * *

Зайдя в кабинет, Ейщаров положил бумаги на стол и потянулся, потом снял пиджак и бросил его на стул. Переговоры прошли успешно, состоявшиеся удовлетворенные партнеры отбыли развлекаться, и он собирался присоединиться к ним только через час. Откровенно говоря, Ейщаров предпочел бы этого не делать, сегодня у него было не то настроение, кроме того его мысли были сосредоточены совершенно на другом. Он склонился над столешницей, серебристый дракончик услужливо дыхнул огоньком, и Ейщаров, выпрямившись с дымящейся сигаретой в зубах, подошел к окну. Деловито посмотрел на свое отражение в стекле - при всей его размытости в нем, все же, отчетливо виделся серьезный бизнесмен на перекуре - и никто больше. Серьезный бизнесмен кивнул отражению, потом аккуратно составил с подоконника горшки с развесистыми марантами, взращенными стараниями Нины Владимировны, распахнул окно, после чего повел себя совершенно неподобающе для серьезного бизнесмена - забрался на подоконник с ногами, развернувшись, уселся поудобней и расстегнул пару пуговиц на рубашке. Недавно прошел дождь, и в лицо ему дул мокрый рябиновый ветер, необычайно теплый для раннелетних шайских дней. На рябиновых ветках раскачивались взъерошенные воробьи, на площадке перед лестницей обсыхал на солнце ленивый офисный кот, а неподалеку Михаил, презиравший автомойки, яростно драил "рэйнджровер", то и дело отвлекаясь на проходивших мимо молоденьких шаянок, игриво поглядывавших на его голый мускулистый торс. Лужи сияли золотом, и в машинных стеклах прыгали солнечные зайчики, а на клумбочке медленно выпрямлялись поникшие от дождя виолы. Картина была почти идиллической, и Ейщаров совершенно не удивился, когда при этой мысли пронзительно зазвонил его сотовый. Совершенно идиллических картин не бывает. Спрыгнув с подоконника, он взял телефон, глянул на дисплей и забрался обратно.

– Совсем забыл про наш ежедневный двухчасовой сеанс нытья. Можете начинать, я готов.

– Сознание того, что мне попался столь остроумный начальник, наполняет меня неизбывной радостью, - мрачно сказал голос Эши.
– Когда я, наконец, смогу уехать отсюда? Вот уже неделю я шатаюсь по этому городу взад-вперед, и ничего не происходит. Здесь никого нет. Знаете, по-моему, все это глупость.

– У нас здесь очень хорошая погода, - сообщил Олег Георгиевич.
– От хорошей погоды у меня всегда улучшается настроение. Но еще больше оно улучшается, когда мне выпадает возможность урезать кому-нибудь зарплату.

– Вы этого не сделаете!
– встревожилась Эша, и рядом с трубкой что-то зашуршало.
– Послушайте, я же работала! Я отыскала всех владельцев тех чертовых собак! У меня теперь столько ошейников и поводков, что я уже могу открывать зоомагазин! И что мне с ними делать дальше? По-моему, это самые обычные вещи, либо все дело в том, что я не собака, но...

– Убеждение в вашем голосе говорит о том, что вы их действительно очень тщательно проверили, - аккуратно прервал ее Ейщаров с широкой улыбкой, которую Шталь, к своему или его счастью, не могла видеть.
– Я имею в виду, проверили их по прямому назначению. Вы надевали ошейники, а?

– Ну естественно... то есть, конечно нет!.. Олег Георгиевич!

– Бросьте, Эша, здесь нечего стыдиться. Вы отличный практик, это одно из тех качеств, за которые я вас и нанял.

– В прошлый раз вы сказали, что наняли меня из-за того, что я...

– Значит, считаете, что дело не в ошейниках?
– Олег Георгиевич вернул разговор на прежний маршрут.

– Во всяком случае, когда я их надевала, все вокруг вызывало у меня такое же отвращение, как и раньше. И меня вовсе не тянуло повалить кого-то на землю и облизать ему лицо... Вы что, мои отчеты вообще не читали?!

– У меня было очень много дел, но непременно прочту сегодня вечером. У вас очень образный язык, правда, слишком много отступлений и жалоб на мою душевную черствость. Отсюда очень большой объем написанного.

– Большой объем развивает каллиграфию.

– Вы работаете на компьютере, - напомнил он.

– Это было образное выражение. Я хочу уехать отсюда, - злобно сказала Шталь.
– Отсюда я хочу уехать. Уехать отсюда хочу я.

– Продолжайте поиски. В Новгороде находится не менее двух Говорящих, а вы до сих пор не нашли ни одного. Это более чем странно.

– Почему бы одному из ваших детекторов не встретиться со мной? Я бы прогулялась с ним по улицам, и...

– Я вам уже говорил, почему это невозможно.

– Я не понимаю, - недоверчиво пробормотала трубка.
– Сева вел себя даже восторженно, когда говорил о других. Тетя Тоня вообще считала, что она единственная в своем роде, только Гриша болтал какие-то странности... С чего вы взяли, что Говорящие боятся друг друга?

– Примите это как факт, - Ейщаров покосился на Михаила, который, отступив назад, критическим взором осматривал сияющий чистотой джип.
– Кстати, мы проверили корм и шампунь, которые вы передали. Никаких химических добавок, которые могли бы вызвать подобный эффект. Сколько всего, вы говорите, было владельцев? Вы действительно проявили большое усердие, мой человек еле довез сюда ваши... хм-м, образцы.

– Можете утешиться тем, что я выглядела полной идиоткой, ходя по квартирам и скупая ошейники и собачьи сухари!
– огрызнулась Эша.
– Можете похихикать в своем роскошном кресле!

– Можете утешиться тем, что я сейчас не в кресле, а в гораздо менее комфортабельных условиях.

– Ну да, еще скажите, что вы сидите на подоконнике и ногами болтаете!

Ейщаров чуть отвел трубку от уха и недоуменно огляделся, потом спросил:

– Почему вы так решили?

– Это просто пришло мне в голову. Можно я уеду отсюда?

– Прекратите ныть, Эша! Что с вами такое в последнее время?!

– Я упала с дерева.

– Это не причина! Возьмите себя в руки, я вам для этого плачу достаточно.

– Я ничего не слышу уже две недели!

– Мы же уже обсуждали, что ваши неосновные способности, вероятней всего, срабатывают в минуту повышенной опасности.