Говорящие с...
Шрифт:
– Такая путаница из-за него, кстати, - сердито заметил Михаил, опуская руку и с интересом разглядывая фотографии.
– Счастье, что их мало. При проверке их не выявишь, и вся надежда либо на их собственные проколы, либо на твою Шталь, которая с каждым своим делом становится все более разносторонней. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь... Кстати, чертовски красивый вид открывается с ее дерева. Это Чкаловская лестница? А она действительно считалась одним из самых дорогостоящих проектов СССР?
– Мои познания в истории не столь глубоки, - Олег Георгиевич задумчиво
– Живое существо или, все-таки, вещь?
– Это не наш случай, Олег, - мягко сказал Михаил, сминая в пальцах незажженную сигарету.
– Конечно, можно проверить город. Правда, если там кто-то из... зараженных сам по себе, то толку не будет. Но скорее всего, там вообще никого нет. Это просто веселые собаки. Кстати, ты ведь знаешь, что собак очень привлекает, когда у женщины эти... ну, ты понял.
– Если дело в собаках. Посмотри сюда, - Ейщаров показал на набережную, и Михаил, прищурившись, наклонился ниже.
– Далеко и очень плохое качество. Дай-ка...
– он защелкал клавишами, потом разочарованно пожал плечами.
– Ну, это просто дворняга. Почему Шталь поставила такое разрешение...
– Как выглядит эта дворняга?
– Жутковато.
– А кроме этого?
– Олег Георгиевич немного подождал, но, не получив ответа, продолжил: - Она выглядит равнодушной. Смотри, здесь, совсем близко на тополе сидит еще одна женщина...
– Ничего так себе...
– А дворняга бежит мимо. Почему?
– Возможно, потому, что то кобели, а она сука. Возможно, потому, что у нее насморк. Олег, откуда я знаю?!
– Михаил сердито выпрямился.
– Ты всегда цепляешься за такие мелочи!.. хотя вынужден признать, что это часто срабатывает.
– Пусть проверят город по границе, - Олег Георгиевич откинулся на спинку кресла, барабаня пальцами по подлокотникам.
– Внутрь не соваться.
– Людей еще слишком мало. А держать реки вообще нереально. Конечно, мы сделаем все, что в наших силах, но проще всего было бы... хм-м... здоровым составом вести ее вплотную...
– И все испортить. Слишком хрупки еще эти связи. Кто-то кого-то задержит, не перейдет дорогу в нужный момент, не толкнет случайно кого-то, кто после этого посмотрит не в ту сторону и не встретит того, кого должен был... я объяснял тебе это много раз. Разумеется, я предпочел бы твой вариант... так и будет в крайнем случае. В прошлый раз наша красавица могла бы свернуть себе шею, и мне прекрасно известно, что это не лечится.
– Глупо было ехать самому.
– Глупо было бы отпускать тебя одного, потому что ты слишком нервный. Другой такой у нас не будет. Скольких мы нашли с самого начала и во что нам это обошлось? И скольких она нашла за два месяца и совершенно безболезненно?
– Но направлял-то ее ты!
– Не думаю, что дело в собаках, - завершил дискуссию Ейщаров, вновь принявшись разглядывать фотографии.
– Ты делаешь вывод из одной равнодушной, плохо сфотографированной дворняги? С такого расстояния...
– Где другие дворняги? В любом городе их полно, но здесь их не видно, только породистые
псы с ошейниками. Домашние собаки имеют контакт с вещами, которые дворнягам недоступны.– Многие держат и дворняг.
– Займись городом, - Ейщаров взял телефон, - и помирись с мальчишкой. Наври ему, делай, что хочешь, но помирись. У меня нет желания носить тебе мандарины в больницу.
– Я не люблю мандарины!
– буркнул Михаил, сунул в рот сигарету и наклонился к серебряному дракончику-зажигалке. Из раскрытой пасти беззвучно и мощно плеснуло пламенем, и он с воплем отскочил, судорожно ощупывая лицо, потом вытащил изо рта наполовину сгоревшую сигарету, зло раздавил ее в пепельнице и заорал на весь кабинет:
– Нина Владимировна!!! Вы совсем уже, что ли?!!
– Что-то утро у тебя сегодня не заладилось, - с легкой смешинкой произнес Олег Георгиевич, пододвигая к себе дракончика.
– Хорошо, что она общается с источниками огня, а не с самим огнем, потому что страховка...
– Я тебе говорил про дисциплину!
– Михаил попятился к двери, грозно тыча в сторону Ейщарова указательным пальцем.
– Ты никогда меня не слушаешь! Ничего, сейчас я ей устрою!.. А ты, - он повернулся, приоткрыл дверь, но тут же обернулся и еще раз угрожающе ткнул пальцем, - ты окружил себя монстрами!
– Поскольку ты неотъемлемая часть моего окружения, я делаю вывод, что ты начал восхвалять себя вслух.
– У меня была хорошая работа на механическом, - Михаил еще раз ощупал свое лицо.
– Правда, не платили ни фига, а так - хорошая. Во всяком случае, на меня не нападали кресла и зажигалки, и я ежедневно не общался с таким количеством сумасшедших.
– Зато теперь у тебя много денег.
– Нечестно использовать такие аргументы, - укоризненно сказал шофер и хлопнул за собой дверью. Из приемной тотчас раздался женский хохот, что-то упало, и громкий голос Михаила принялся что-то возмущенно говорить. Ейщаров фыркнул, наклонился с сигаретой к дракончику и погрузил ее кончик в мирно выросший из пасти тонкий, безобидный лепесток пламени.
* * *
Когда телефон зазвонил вновь, Шталь мрачно наблюдала, как пожилая женщина с усилием отволакивает от дерева отчаянно упирающегося апсо. Пес протестующе визжал, брыкался и вырывался и, в конце концов, был взят под мышку и унесен прочь. Только после этого Эша ответила на вызов, постаравшись сделать голос предельно злобным.
– Ну, как там у вас дела?
– осведомился наниматель.
– Прелестно! Я обожаю встречать рассвет, сидя на дереве, вся в пуху и муравьях!
– Значит, собак еще не увели?
– От моего дерева только двоих - колли и еще что-то, мне неизвестное. От других деревьев тоже нескольких - в общем, хозяева постепенно подтягиваются.
– Они удивлены?
– Большинство скорее возмущены. Они говорят, что их собаки никогда так себя не вели, и считают, что это мы все устроили! Конечно, можно подумать, у меня сумка набита сырой говядиной, или я размахивала перед их псами парой кошек, или...