Говорящие с...
Шрифт:
К середине бутылки на обеих накатила меланхолия. Люба что-то раздраженно-уныло бормотала, игнорируя огненные взгляды администратора, который, впрочем, кроме поглядывания никаких активных действий не предпринимал. Эша допила свой бокал и пригорюнилась.
– Господи, неужели я действительно стала алкоголиком.
– Да тут кто угодно станет алкоголиком, - пробормотала Люба.
– Жизнь такая.
– Какая такая?
– Козлы все - вот какая!
– официантка заглянула в свой бокал одним глазом.
– Я вот не представляю, как Катька до сих пор алкоголиком не стала? Как она
– Люба с чмокающим звуком затянулась сигаретой, - м-да.
Так-так, что-то действительно давно ничего не было про Катю.
– И ведь за какую-то паршивую неделю, - продолжала Люба, злобно разглядывая сигарету.
– Врачи ни черта сказать не могут. Переутомление, гормональное расстройство... бред! Разве от переутомления такое бывает?! Такая красивая баба была - ну вот как будто мало!
Шталь приподняла брови. Катюша, мягко говоря, не очень ассоциировалось с определением "красивая". Люба, явно заметив движение бровей, извлекла сотовый, пощелкала кнопками и протянула Эше.
– Глянь, это мы на Ларкином дне рождении фоткались, две недели назад.
Эша приняла телефон и сфокусировала взгляд на дисплее, что удалось не сразу. Две раскрасневшиеся, с подмасленными глазами молодые женщины игриво улыбались в объектив, сидя за столиком. В одной женщине без труда была опознана Люба. Другая была Эше незнакома. Темноволосая, с правильными чертами лица и бархатными глазами, очень похожая на Татьяну Самойлову в молодости. Одним словом, красавица - хоть сейчас подавай Рафаэлю в качестве натуры для очередной мадонны, и какая досада, что Рафаэль давным-давно умер.
– А это кто?
– ткнула пальцем в мадонну, глаза которой, несмотря на улыбку, казались очень грустными.
– Так Катька!
Эша, слегка протрезвев, недоверчиво посмотрела на Любу, которая утвердительно кивала, потом обернулась туда, где читала романчик блеклая официантка.
– Да ладно!
– Говорю, она!
Эша посмотрела внимательней. Отдаленное сходство действительно имелось - овал лица, цвет глаз, линия носа, форма подбородка и губ, но все это вместе... Там, на экране дисплея роскошная красавица, здесь, за столиком - тусклый, выцветший призрак, тень, никогда не ведавшая не только о красоте, но даже о миловидности.
– Господи, что с ней случилось?
– Так никто не знает. В сущности, у нее ведь и не болит ничего, глаза только слезятся. Ужас! За неделю - как подменили. Банкирша на седьмом небе от счастья! Катька-то с ее мужем крутила, а банкирша их и застукала. Ну Катьку можно понять - одинокая, у сына зрение почти на нуле, в спецшколе учится, папаша - алкаш, да еще и ненормальный. Катьке по жизни не везло, а теперь совсем уж, - Любу передернуло.
– Банкир-то конечно сразу от нее открестился и жену свою, гад, не сдерживает, хотя прекрасно все знает! Козлы они все, вот что! И папаша ее - постоянно тут крутится, за бутылками приходит и пожрать! Нигде не работает и, естественно, бухой все время! Главное ж, от него чаще качественным дорогим алкоголем несет, чем сивухой, откуда только деньги берет?! Если только у Катьки, так у нее и денег таких не бывает. Недавно от него ну стопроцентно "Куантро" тянуло,
Все это было очень грустно и вообще ужасно, но к делу пока отношения не имело, и Шталь осторожно попыталась было увести Любу в нужном направлении, но на этот раз официантка уперлась, продолжая живописать злоключения несчастной Катюши, которую она взяла под свою опеку год назад, едва-едва та устроилась сюда, и пытаясь и с помощью слов, и с помощью жестов довести до сведения Эши, в каком она есть шоке от всего происходящего. Решив, что ей нужна передышка, Эша отпросилась в туалет, куда и была милостиво отпущена.
Туалет в "Аваллоне" был чистым и сверкающим. Оружия здесь не было, лат тоже, зато в изобилии имелись зеркала и искусственные растения. Убедившись, что туалет пуст, Эша защелкнула замок, отразилась в одном из зеркал, ужаснулась и, повернувшись к нему спиной, достала телефон. Подождала немного, но телефон не проявил никаких самостоятельных действий, очевидно, решив, что на самом деле, Эше не так уж и хочется звонить туда, куда она собирается. Все же Эша набрала номер и принялась выковыривать из пачки сигарету. Получалось почему-то плохо.
– Слушаю, - вежливо сказал Ейщаров. Ну конечно, он вежливый - телефончик-то другой, и абонент ему неизвестен. Вот всегда бы таким тоном разговаривал! Если б знал, что это она, небось, сразу бы разорался! Почувствовав, что начинает приходить в агрессивное состояние, Эша не произнесла ни звука, пытаясь успокоиться.
– Мадемуазель Шталь, вы решили перейти на общение жестами?
– поинтересовалась трубка.
– В таком случае, включите камеру, иначе наше общение будет весьма односторонним.
– Как вы узнали, что это я?
– мрачно вопросила Эша.
– Только от ваших звонков у меня настроение портится заранее.
– То есть, мне больше не звонить?
– Я шучу, - пояснил Ейщаров со смешком.
– Вы ж Мишке звонили, он мне ваш телефон и передал.
Что-то они там какие-то веселые сегодня.
– А чего это у нас голосок так хромает, Эша Викторовна?
Вот черт!
– Рановато начинаете.
Нет, ну какое твое дело?!
– Вы, кстати, по делу или опять жаловаться?
– Разумеется, по делу!
– злобно ответила она.
– В общем, так... Я тут сейчас в туалете ресторана "Аваллон"...
– Замечательно. А в каком городе у нас находится туалет ресторана "Аваллон"?
– Э-э...
Господи, ну ты ведь специально узнавала, что это за город, ты ведь даже записала!.. только где?..
– Я так понимаю, названия вы не знаете.
– Знаю! Я просто... Ну, это такой небольшой город...
– Ладно, - невежливо перебил Олег Георгиевич, - излагайте. Мне ведь все равно нечем заняться.
– Правда?
– Нет, - призналась трубка.
– И постарайтесь говорить внятно. Проще, конечно, попросить вас прислать отчет, но, боюсь, сегодня все строчки в нем будут состоять из твердых знаков.
– Мне больше нравится буква "ы"...
– Начинайте говорить!
– потребовал Ейщаров уже почти свирепо.
– Или я найду этот небольшой город, потом отыщу в нем вас - в туалете или вне его - и сделаю с вами то, что вы и не подозреваете!