Говорящие с...

И что? Бросил мяч так ловко, что он завернул на лестницу и улегся на ступеньку? Для это мяч надо не бросить, а принести и положить. Но ведь если б кто-то подходил, Владимир бы знал об этом, не так ли?

– Вот придурки!
– громко сказал Владимир, подхватил мяч, и, вернувшись в коридор, швырнул мяч изо всех сил, уже не заботясь о сохранности цветочных горшков, после чего взбежал на площадку между третьим и четвертым этажом и остановился, роняя пепел прямо на лестничную дорожку и ухмыляясь. Прошло десять секунд. Потом двадцать.

– Что?!
– весело крикнул он.
– Закончили?!

Из коридора появился мяч. На этот раз он не выкатился, а вылетел, словно кто-то с силой швырнул его, негодующе подпрыгнул напротив лестницы почти на метр, потом совершил несколько прыжков поменьше в направлении перпендикулярном прежнему движению, вспрыгнул на первую ступеньку, потом на вторую и деловито запрыгал дальше - и прыгал до тех пор, пока не оказался на площадке и не остановился рядом с Владимиром, вжавшимся спиной в стену. Испещрявшие его округлые бока полоски походили на многочисленные ухмылки.

Мячики, прыгающие вниз по ступенькам - да сколько угодно!

Но мячики, прыгающие вверх?!

Владимир покрутил головой и медленно попятился вверх по лестнице, допятился до середины и застыл. Мячик шелохнулся, потом принялся раскачиваться - все сильнее и сильнее, пока не покатился в сторону и не стукнулся о первую ступеньку. Срикошетил к стене, стукнулся об нее и, вернувшись обратно, снова встретился со ступенькой. Катания взад-вперед становились все стремительней, мячик приобрел приличный разгон, в очередной раз стукнувшись о ступеньку подпрыгнул, метнулся обратно, отскочил от стенки и весело запрыгал по ступенькам к остолбеневшему Маленко. Тот развернулся и, преследуемый мячом по пятам вылетел на площадку четвертого этажа. Заложил крутой вираж, чуть не кувыркнувшись в заросли папоротников, и какая-то девица, безмятежно курившая среди зелени, испуганно взвизгнула. Завершив вираж, Владимир ринулся обратно к лестнице и, перепрыгивая через ступеньки, помчался на первый этаж. Забытая сигарета, которую он все еще сжимал в пальцах, вовсю пылила пеплом. Прибыв в холл на большой скорости, Маленко чуть не врезался в главу организации, который стоял и беседовал по телефону. Ейщаров ловко увернулся и раздраженно сообщил затормозившему Владимиру:

– Я вам сказал, что вы можете действовать на свое усмотрение, но устраивать беготню по этажам - это чересчур, вам не кажется? Вы пугаете моих сотрудников.

– Мячик!..
– сказал Владимир, пытаясь отдышаться, потом обернулся и обвиняюще указал на мячик, осторожно прыгавший по ступенькам на первый этаж. Ейщаров тоже обернулся и заметил скучающим голосом:

– А-а, это не ко мне, это вам на четвертый этаж. Кстати, здесь нельзя курить.

После чего, потеряв к Маленко всякий интерес, Олег Георгиевич отвернулся и, снова прижав к уху телефон, удалился в направлении своего кабинета. Владимир зло пробормотал нечто неразборчивое, сунул окурок в цветочный горшок, в этот момент подкатившийся мяч радостно ткнулся ему в ногу, и Маленко ее отдернул. Наклонился и потрогал мячик указательным пальцем - так осторожно, словно в боку мяча в любой момент могла распахнуться зубастая пасть, которая бы этот палец немедленно и оттяпала. Но, разумеется, ничего такого не произошло. Это был самый обычный мяч.

– Наверное, какие-нибудь электронные штучки...
– пробормотал Маленко, подхватил мяч и решительно направился на четвертый этаж. Остановившись перед дверью с цифрами 41, он протянул руку, но в этот момент дверь распахнулась сама и из нее выглянул невероятно взлохмаченный парень в очках. Из одежды на нем были только драные джинсы. От парня явственно пахло пивом.

"Хороши же у Ейщарова сотрудники!" - осуждающе подумал Владимир.

– Принесли-таки?!
– парень с ходу выхватил у него мяч, а взамен протянул руку.
– Толя.

– Маленко, - буркнул Владимир, руку осторожно пожав. Рука была совершенно мокрой. Толя, охлопав мяч, словно нашкодившее дитя, сунул его в какой-то ларь, стоявший у стены, и, больше не обращая на Маленко никакого внимания, ушел вглубь комнаты. В самом центре ее обнаружилось еще трое молодых людей и девушка, сидевшие на полу вокруг небольшой вазы из красного стекла с узорами на боках. Сидевшие тоже были совершенно мокрыми, пол комнаты был залит водой, и пока Толя шел к коллегам, под его ногами звонко хлюпало.

– У вас что - трубу прорвало?
– недоуменно спросил Владимир, и все пятеро обратили на него недовольные взгляды.

– Да если бы!
– буркнул Толя.
– С трубой всяко проще. Ну что - поехали дальше?

Он извлек из угла большую бутыль с водой и, наклонив ее, наполнил вазу до половины. Отставил бутыль, и все устремили на вазу внимательные взгляды.

– Похоже...
– начала девушка, но тут вода из вазы неожиданно всплеснулась вверх и красиво осыпалась в разные стороны, окатив сидящих. Девушка досадливо прищелкнула языком.

– Опять не то!
– она взяла вазу, которая теперь была совершенно пустой, и свирепо затрясла ее.
– Ну что тебе надо, а? О, может ее надо потрясти?

– Уже трясли, - заметил Толя.
– У меня записано.

– Ладно, - девушка вздохнула, - попробуем женские чары.

Она наклонилась, вытягивая губы, в тот же момент все четверо парней выхватили мобильники и нацелились объективами камер на девушку. Та резко выпрямилась и зло сказала:

– Вот только попробуйте!

Коллеги, ворча, спрятали телефоны, после чего девушка вновь наклонилась и запечатлела на стеклянном боку вазы сочный поцелуй.

– Господи, вы чем тут занимаетесь?
– озадаченно спросил Маленко.

– Работаем, - сердито ответил Толик, - а ты чего подумал?

Маленко, решив для собственной безопасности не озвучивать то "чего подумал", попятился и покинул комнату, дверь в которую сразу же захлопнулась без малейшего его в том участия. Из-за двери донесся громкий всплеск, а следом - гул разочарованных голосов.

"Да они тут все ненормальные!" - сказал себе Владимир. Нерешительно потоптался перед дверью следующей комнаты, после чего осторожно приоткрыл ее и удивленно уставился на негламурного заместителя Ейщарова, который лихо выплясывал по комнате, блестя потным торсом и вполне профессионально размахивая полутораручным мечом, со свистом рассекавшим воздух. Немного поупражнявшись, Михаил глубокомысленно сказал: "Хм!" - остановился и осмотрел меч, после чего подошел к столу и начал что-то записывать в блокноте.

– А-а, комиссионер, - поприветствовал он Маленко, не обернувшись.
– А чего в дверку не стучишь? Вас в вашей комиссии вежливости не научили?

Владимир озадаченно сказал, что комиссия - это не институт, а группа лиц для спецпоручения. Михаил ответил, что не поверит в это заявление, пока Маленко не представит соответствующих доказательств. Представлять доказательства Владимир не пожелал, и Михаил, благодушно пожав плечами, поставил меч, уперев его острием в пол, и меч так и остался стоять, презирая все известные Владимиру физические законы.