Говорящие с...

Денис заявил, что не имеет дел с девушками, носящими в лифчиках пауков.

– Я была без лифчика, - заметила Эша.

– Правда?
– заинтересованно спросил администратор и сделал охраннику отпускающий жест.
– Слушайте, ну вы-то - с пауком в ресторан... вы вообще нормальная?!

Эша, вздохнув, честно рассказала, как это вышло, с чистым сердцем взвалив всю вину на Бонни. Денис покачал головой и удивленно произнес:

– Ручной паук? Ну дела! Никогда о таком не слышал. Слыхала, Трофимовна?

– Жжуть!
– отозвалась посудомойка, немедленно делая вид, что увлечена посудой. Денис присел, и Эша, наклонившись, тихонько спросила:

– А где бокал?

– Какой бокал?

– Ну, вы понимаете.

– Который вам утром принесли?
– глаза Дениса смотрели невозмутимо.
– Треснувший? Так его выкинули. Мы всю испорченную посуду выкидываем. А вам зачем?

– Я из посудной комиссии, - призналась Шталь.

– Это вы сейчас придумали, - заявил администратор. Шталь задумчиво осмотрела его, прикидывая, годится ли Денис на роль Говорящего. Собственно, Говорящим тут мог быть кто угодно. Им мог быть и обычный посетитель ресторана, что было, конечно, намного хуже.

– И много у вас бывает испорченной посуды?

– Как везде, - Денис пожал плечами и поднялся.
– Ладно, мне работать надо. Если желаете, можете пройти в зал, только без фокусов. Никаких больше пауков или еще там чего.

– Ладно, - Эша двинулась следом, стараясь не втягивать носом близкие сытные кухонные ароматы.
– Денис, я человек не местный, я скоро уеду, репутация вашего ресторана мне глубоко безразлична. Что у вас с посудой? По вашей утренней реакции было прекрасно видно, что этот случай не первый. Денис, я могу вам хорошо заплатить.

– Ни к чему платить за то, чего быть не может!
– отрезал администратор.

* * *

Сидя за столиком, Эша потягивала свое вино очень медленно, наблюдая за поведением персонала, посетителей и посуды на столах. Незанятая часть персонала о чем-то хихикала возле стойки, посетители вели себя как полагается стандартным посетителям, посуда вела себя как полагается обычной посуде. Бокал ей на этот раз достался самый обыкновенный, и вино из него в рот попадало исправно. Шталь тайком обследовала наборчики для специй и цветочные вазы на соседних столах, обследовать же посуду, из которой откушивали посетители, возможности не представлялось, но, судя по тому, что никто из них не разражался гневными воплями, не делал таинственно-подзывающих жестов администратору, а с официантками все изъяснялись только названиями блюд, беспокоиться пока, увы, было не о чем. Злобная блондинка вновь сидела за столиком, вероятно, приехав отобедать. Днюет и ночует она, что ли, здесь? Вскоре Шталь заметила, что обедает блондинка довольно странно - ее столик был уставлен тарелками и салатницами, но блондинка ничего не ест, а только попивает вино. Время от времени появлялась печальная Катюша, уносила часть блюд, а вместо них приносила другие, к которым блондинка тоже не притрагивалась. Поразмышляв над этим, Шталь пришла к выводу, что денег у блондинки куры не клюют, и сюда она приходит исключительно для того, чтобы изводить эту печальную Катюшу. Конечно, есть она не будет - опасается, что в каждое принесенное блюдо плюнули - и не один раз. Сама бы Эша, например, так и сделала.

– И долго ты еще намерена тут торчать?!
– прошелестела, проходя мимо, враждебная официантка, которую, как уже знала Шталь, звали Любой.

– А я клиент!
– сообщила Эша.
– А клиент всегда прав!

В этот момент блондинка вновь бросила Катюше резкое слово, руки у той задрожали, отчего поднос с посудой чуть не полетел на пол, и Шталь, не выдержала:

– Женщина, как вам не стыдно!

Блондинка лениво повернула голову и взглянула на ее персону, словно брезгливая домохозяйка на помирающего от дихлофоса таракана.

– Вы ко мне обращаетесь?

– А то к кому?! В общественном заведении громко матом ругаетесь, а тут дети!

Та машинально огляделась и вновь уткнулась взглядом в Шталь.

– Что-то не вижу я тут детей.

– Я деть, - пояснила Эша.
– И у меня, как у многих детей, есть папа. Он говорит, что взрослые не должны ругаться матом при детях. Один дядя недавно ругался при мне матом, так папины сотрудники лишили его сознания и унесли в неизвестном направлении. У меня очень строгий папа.

Красивое лицо блондинки стало немного диагональным, а глаза очень задумчивыми - очевидно, она пыталась решить, то ли Шталь перепила, то ли сошла с ума, то ли у нее и в самом деле есть какой-то строгий папа. На горизонте взошел администратор, но сделал это как-то неторопливо.

– Да ты знаешь, кто я?
– вопросила блондинка.

– Нет, - честно ответила Шталь.
– Я не местная. И папа тоже. Что ему - приедет-уедет. У него дел полно - он недавно себе город купил. А матом ругаться нехорошо.

Блондинка безразлично пожала плечами, очевидно, решив свернуть ситуацию с достоинством и не тратить свой праведный гнев на столь мелкое существо, как Шталь. Величаво поднялась и, холодно сообщив Катюше, что вернется к ужину, выплыла из зала, напоследок подарив Эше взгляд похожий на плевок. Администратор утер лоб и удалился, Катюша принялась собирать тарелки, робко улыбнувшись Эше, а Люба сказала:

– Хм.

Возразить на это что-либо было трудно, и посему Эша вернулась к своему вину. Вскоре Люба подошла к ней и в виде особого знака внимания поменяла пепельницу.

– Может выпьем?
– предложила Эша. Официантка посмотрела негодующе - сначала на нее, потом на бутылку.

– С ума сошла, я же на работе! Да и с чего бы?! Я тебя вообще не знаю!

Отнесла пепельницу, вернулась с пустым бокалом и в другом платье, и плюхнулась на стул напротив.

– Давай!

– Ты ж на работе, - напомнила Эша, быстро наполняя бокал.

– А я отпросилась.

На горизонте снова взошел администратор, негодующим взором окинул полный бокал в руке официантки и шокировано произнес:

– Люба! Я думал, ты по делу отпросилась!

– А это что - не дело, по-твоему?!
– возмутилась Люба.
– И вообще - хоть кто-то как-то за Катьку заступился!

– Это потому что этот кто-то здесь не работает, - пояснил Денис и снова исчез. Эша улыбнулась про себя. Разумеется кто-то как-то заступился не столько из гражданского сострадания, сколько для того, чтобы хоть с кем-то тут наладить контакт. А вы что, господа, думали - Эша Шталь хорошая? Ничего подобного!

Ну и опять же, нехорошо матом ругаться. От этого аппетит может испортиться.

Полупереваренные пельмени ворохнулись в желудке, и Шталь поспешно отправила к ним порцию вина, после чего спросила:

– А тебе ничего не будет? Не уволят?

– Денис не заложит, - уверенно сказала Люба.
– Мы живем вместе, и он знает, чего в таком случае может лишиться и чего приобрести.

Эша кивнула, подумав, что, очевидно, лишиться Денис может женской ласки, причем надолго, а приобрести травмы различной степени тяжести. Люба резво и с явным удовольствием глотала вино, но пока не произносила ни слова. Для полного налаживания контакта им потребовалось дойти до середины второй бутылки, после чего Люба сердито-сочувственно принялась оплакивать Катюшины горести.