Грабители

— Не нужно, сэр, спасибо. Я буду терпеть…

— Терпеть? — не понял лейтенант.

— Да. Мне в жару пить нельзя. Сразу начну потеть…

Жак кивнул и убрал флягу. Вода не принесла ему желанной бодрости, и сонное настроение не ушло. «Хоть бы полковник затеял какой-нибудь разговор», — подумал он. Самому обращаться к Вильямсу с какой-либо ерундой не хотелось.

А позади продолжали громыхать «скауты».

Иногда Жаку казалось, что он чувствует на своем затылке взгляд Саломеи. И хотя это было невозможно — ведь он находился в закрытом салоне машины, — ему казалось, что Саломея непостижимым образом следит за ним.

Монро взглянул на часы. Они показывали четырнадцать двадцать. «Колонну построили в двенадцать десять, — подсчитывал он, — значит, в пути мы уже два часа десять минут».

В небе снова пронеслись штурмовики. Жак проводил их взглядом. Сейчас он испытывал зависть к летчикам. За одну минуту они могли унестись так далеко, а тут — плетешься еле-еле.

— Ну вот, через полчаса развернемся и пойдем обратно, — подал наконец голос полковник. В его словах звучало разочарование.

«Наверное, он изменил планы, — отметил Жак. — Решил сократить эту безрадостную прогулку».

Лейтенант потянулся и стал считать пирамиды справа. Через минуту ему это надоело, и он стал смотреть, как идущие параллельным курсом «скауты» и их сопровождение исчезали за пирамидами и снова появлялись в небольших промежутках. А связист неустанно поддерживал с ними связь. Он все время болтал.

Монро снова взглянул на часы. Затем постукал по ним пальцем.

— Ничего не понимаю, — произнес он вслух. — Наверное, сломались. Хотя…

Вспомнив, что полковник сказал: «Через полчаса возвращаемся», лейтенант невольно обернулся к Вильямсу. Тот дремал. Жак опять посмотрел на часы. Выходило, что это не часы сломались, а он сам то ли незаметно уснул, то ли сошел с ума.

Лейтенант недоумевал: у него потерялось почти полтора часа.

«Это от жары», — подумал он.

Позади него зашевелился связист. Он недовольно бурчал и шлепал ладонью по одному из своих приборов.

— В чем дело, Сайман? — спросил полковник.

— Навигатор сломался, сэр. Вышел из строя, и все тут. Теперь мы не можем связаться ни с лагерем, ни с орбитой.

— Ерунда, — махнул рукой полковник. — Теперь уже не заблудимся…

Над колонной снова пронеслись штурмовики. Жак машинально взглянул на них и… ничего не понял. «Наверное, я заболел», — подумал он и осторожно дотронулся до своей головы.

— Должно быть, новая техника, — заметил шофер. — Я таких еще не видел. А вы, сэр?

— Что? Ты тоже понял, что это не «Хэнт-300»?! — испуганно воскликнул Жак.

— В чем дело, лейтенант? — спросил Вильямс. Лейтенант Монро не успел ответить — личная рация полковника заговорила голосом Фэйт:

— Сэр, говорит лейтенант Линсдоттер. Может, это ошибка, но мой компьютер не опознал две воздушные цели. Пишет, что «враг»…

— Мой тоже, сэр, — вмешался в переговоры Грэй.

— И у меня та же картина, — добавила Саломея.

— Окей, ребята, разворачиваемся в боевой порядок! Кажется, мы их нашли! — скомандовал полковник.

«Ну все — началось!» — подумал Жак.

15

Где-то внизу опоры «скаута» тяжело ударялись о камни и, наверное, высекали искры, а здесь, в кабине у Саломеи, было тихо и спокойно. Амортизаторы почти полностью уравновешивали качку, и, если бы не постоянная необходимость «смотреть под ноги», Саломея ощущала бы себя как на прогулке. Полковник был человеком беспокойным, и его джип мог остановиться в любую минуту, поэтому требовалась известная осторожность. Раздавить свое командование в начале операции было бы некрасиво.

С левой стороны колонны двигался «скаут» Грэя. Когда они были в паре, Саломея чувствовала себя увереннее. Совсем другое дело Бонн и Фэйт: одна постоянно треплется и замусоривает эфир, а другая ну достала со своей однополой любовью.

У них с Фэйт уже был разговор, и Саломея все расставила по местам. С тех пор девушка просто молча смотрела на нее влюбленными глазами и Саломее приходилось с этим мириться.

Сейчас обе — и Фэйт и Бонн — двигались отдельно с группой легких танков. Девушки были при деле и выходили в эфир только по необходимости.

— Салли, что-то у меня дым на радаре. Это лейтенант Линсдоттер. Ее радар, как всегда, не в порядке.

— Все нормально, Фэйт. Небо чистое, за исключением двух «чижиков».

«Чижиками» они называли воздушные цели. Свои аппараты называли «правильный чижик», а чужие — «злобный чиж» или просто «злобный».

В бою, при появлении авиации, требовалось держать ухо востро, поскольку летчики считали за высшую доблесть сразиться именно с шагающей машиной. Понятное дело, что связываться с «дефендерами» им было не с руки, а вот атаковать четверкой один «скаут» — тут они были мастера.

Во время одной такой неравной дуэли Саломея получила ранение. Здоровенным осколком от бомбы. Он пробил кабину навылет и мог запросто разрубить пилота пополам, но тогда ей повезло. Добить ее и машину не дали свои ребята из воздушного прикрытия. Они завязали бой прямо над дымящимся «скаутом» Салли, и она наблюдала эту жаркую схватку, пока не лишилась сознания от потери крови

Теперь все это было в далеком прошлом. К тому же среди пятидесятиметровых пирамид никакая авиация ей была не страшна. Да и «Хэнт-300» парами проносились с завидной регулярностью — каждые двадцать минут. Один из них даже сделал напоказ «бочку» Возможно, это был кто-то из обманутых поклонников Саломеи. На базе летчики не давали ей проходу.

А может, это были дружки Вони, ведь она не знала слова «нет», и этим многие пользовались. И вообще, лейтенант Клейст была на удивление противоречивым человеком. С одной стороны, она любила рассуждать о семье и чистоте отношений между мужчиной и женщиной. А с другой — не пропускала ни одного мужика, а если напивалась, то обязательно ввязывалась в драку с военной полицией. Другие после подобных приключений оказывались в тюрьме, но только не Бонн. И даже в бою трудно было представить человека более непредсказуемого. Когда все шли в атаку, она искала укрытие, а когда звучала команда «организованный отход», она вдруг гнала свой «скаут» в атаку и зачастую в одиночку обращала врага в бегство. Если ее машину притаскивали в бокс с разбитой вдребезги кабиной, механики, посмотрев на номер «скаута», даже не спрашивали, что с пилотом. Все знали — пилот жив.

Между тем в прошлом Бонн мечтала стать учительницей начальных классов, а в армию пошла только потому, что ей понравился рекрутер, расписавший прелести военной службы. Но в самый ответственный момент после ночи любви рекрутер смылся, а Бонн осталась один на один с «верным ящиком», как назывался договор, не имеющий обратной силы. Чтобы не попасть под суд, Бонн пошла на службу. «На годик», — как она любила повторять

— Эй, подружка, — прозвучал в эфире голос Грэя Слайдера. — Посмотри, кажется, у меня левая опора «гребет».