Граф
Шрифт:
— Это же будет ложь!
— Зато моя совесть будет чиста.
— А моя честь попрана! И тебе будет проще убить меня, ибо я тебе такого не прощу!
Андрей нахмурился.
Перспектива нанести смертельное оскорбление будущему королю Дании его совсем не радовала. Но и рисковать не хотелось. Во всяком случае, если что-то пойдет не так, вся вина окажется на нем.
— Я напишу отцу письмо и передам его со своими людьми. Если по воле Всевышнего я погибну, то тебя никто винить не станет. — произнес Фердинанд.
— Зачем тебе это? Просто слава?
— Дания окружена врагами.
— Помнится, ты не сильно чествовал мой поступок в Туле.
— Слова — просто слова. А тут я вижу, высшие силы тебе действительно благоволят. Значит это — настоящий викинг. И я не могу его пропустить. Понимаешь? Не могу. Я не прощу себе этого.
Андрей сокрушенно покачал головой, но промолчал. Отказать он не мог, а соглашаться не хотел. Впрочем, именно в это время в помещение ворвался раздосадованный Дамиан.
— Я не останусь! Я тоже выступаю! — выпалил он с порога. — Мой Рей не простит мне, если я это пропущу!
— Видишь? — указал Фердинанд на него рукой. — Мой тоже.
Пришлось им уступить.
К счастью больше желающих во что бы то ни стало пойти в поход с полком не наблюдалось. И те же персы если бы могли — пешком бы ушли в сторону родных земель, дабы как можно скорее поведать своему Шаху о взятии Азака, точнее о том, что они там обнаружили. И им дополнительная фаза похода была даром не нужна. Поэтому они приняли не только благосклонно распоряжение Андрея, но и вполне радостно.
Дождаться союзных татар. И с ними уходить. Оставив в городе гарнизон и припасы. Что может быть проще?
Татарам же тем граф уже писал письмо. Точнее не им, а жене, дабы она компенсировала степнякам неудобства за счет семейной казны. Царь, понятно, такими вещами заниматься не будет. А Андрей посчитал очень важным сделать так, чтобы эти союзники вернулись из похода с деньгами. И связывали свой личный успех с ним. Тем более что любой труд должен быть оплачен…
Часть 3. Джунгли болят
Глава 1
1557 год, 28 мая, окрестности Босфора
Вечерело.
Мимо головной галеры медленно «проплывал» Босфор. Точнее его северная «горловина», через которую из Черного моря можно было «нырнуть» в Мраморное. И Андрей молчаливо пялился на него, размышляя о делах минувших.
От Азова отчалили 8 мая, рано утром. Еще в сумерках. Загодя выслав дозоры по округе, дабы понять, как далеко отошли ногаи. Заметили ли они прибытие галер и их захват или нет? Но, судя по всему, ногаям было не до него. И они после того разгрома ночного под стенами, попросту убрались восвояси…
Поначалу галеры шли медленно. Нет. ОЧЕНЬ медленно.
Кое-как поставили паруса, благо, что после ушкуев с ними разобраться было несложно. Почти тоже самое, только покрупнее. И двинулись. Ветра особенного не было. Поэтому ковыляли словно ползком. Однако до обеда все же вышли из дельты на открытую воду.
С веслами возни было больше.
Все бойцы полка, равно как и нестроевые умели грести. Но веслом индивидуальным.
Одним. И существенно более коротким да легким. Посему, оказавшись в шестеро на одной «оглобле» люди в известной степени растерялись.Требовался навык.
Требовалась привычка.
И Андрей, выбравшись под парусом на большую воду, постарался этой «радостью» ребят всех обеспечить в полном объеме. Проводя тренировки одну за другой. Благо, что с одного корабля на другой можно было докричаться благодаря рупору.
К огромной радости графа эти корабли были галерами, а не галеонами с множеством парусов. С теми бы так просто не разобраться. А тут та же гребная лодка, только большая. И требовалось лишь приноровиться к масштабам.
Строго говоря и галеон не был непреодолимым препятствием для самостоятельного освоения. Просто потому, что парусов там было раз два и обчелся. И те же прямые паруса шли всего лишь в два яруса на коротеньких мачтах. Да и всяких вспомогательных «тряпок» было сильно ограниченно. Из-за чего любой бриг или тем более фрегат XVIII–XIX веков выглядел по сравнению с галеоном настоящим парусником, а не этим куцым огрызком. Однако галеоны бы не позволили так быстро выйти в поход. Недели две-три или даже больше потребовалось для того, чтобы хоть как-то на нем научиться управляться и куда-то плыть. При условии, что они во время обучения не угробили бы их…
Понятное дело, что с морской навигацией были непреодолимые сложности. И прокладывать курс по открытому морю ни Андрей, ни его люди не умели. Но ведь всегда оставалась возможность плыть по старинке, то есть, вдоль берега. Вот так и направились. Вдоль восточного берега. Не совсем рядом, но держа его в некой отдаленной видимости.
Османские знаки отличия с галер не снимали. Флаги те же. В известной степени это было подлостью. И еще со времен Столетней войны в Западной Европе за такое казнили нещадно. Но Андрей не видел иного способа пробраться в овчарню и порезвиться там…
Керченский пролив проходили тихо-тихо и ночью. Ориентируясь на немногочисленные огни города. И рискуя то и дело налететь на мель.
Но обошлось… Снова обошлось…
Керчь в те годы была ремесленным городом. Достаточно значимым. Во всяком случае для кочевников и жителей долины Кубани. Причем стояла она без укреплений.
А кого ей боятся?
Казаки еще в свои походы на чайках ходить не стали. Да и окрестные знали на кого можно рот разевать, а кому надобно лишь улыбаться. Тихая, спокойная идиллия. И она наблюдалась чем дальше в глубь османских земель, тем сильнее.
Великая Порта в те годы была величественной и могущественной державой. Ее земли простирались от севера Балкан до верховьев Нила на юге. От Алжира на западе до междуречья Тигра с Евфратом на востоке. И Черное море являлось для него чем-то вроде внутреннего озера. Тихого. Спокойного. В котором даже пиратов не имелось, во всяком случае в хоть сколь-нибудь значимом количестве. Поэтому народ здесь был не пуганный. Удобный. И от двух османских галер никакой угрозы не видел. Ну, разве что контрабандисты. Но и те не сильно дергались, так как такие крупные военные галеры не никогда по их душу не приходили. Не по Сеньки шапка.