Графиня Стефания - Начало...

— Глупая ты, хоть и умная.

— Я не глупая, у меня просто склад ума такой!

— Склад твой, по ходу дела ограбили! Тебя где манерам обучали? То кричишь, то плачешь. А ну встала, плечи расправила и пошла.

— Куда?

— Туда, где наместник молниями мечет. Ишь, придумали: одна дома заперлась, второй у Назара поселился. Пока ты тут из себя обиженную леди строишь, рабочая-крестьянка твоего наместника украдёт! — сказал величество, наклонив голову на бок и уставился на меня своими фиолетовыми глазами.

— Кто такая, я её знаю? Если хорошая девушка, пускай попытается, — подумала я, чувствуя легкие нотки ревности.

— Да вот, хоть Гала, дочь Арона. Её вся деревня знает. Ахмед сказал, что она зачастила в мастерские. Ты слышала, что её сестра сделала? Три месяца назад с каким-то торговцем уехала. Милад вернулся под вечер с фермы, а дома одна девчушка малая, плакала от голода. Так он её матери на воспитание отнёс.

— Ничего себе, вот кукушка. Каких только голубей Золотарий не носит. Узнали, что за торговец посмел увезти с собой Руху? Надо запретить ему въезд на наши земли. А где Лука, куда смотрел?

— Так Лука поздно узнал, отправил погоню, но их след потерялся. Святозар сказал, что не нужно её искать, мол, сами поднимут на ноги. Любава целыми днями с малышкой, говорят, даже помолодела, — сказал лопоухий, забираясь ко мне на коленки.

— Стефа, у меня животик похудел. Богдана совсем про меня забыла, всё с этим Королём своим носится: «Ваше Величество то, Ваше Величество это», а он и рад. Представляешь, вчера Серж сделал рожки с творожным кремом, и этот, как его, барон…

— Брон.

— Ну я и говорю, Брон. С нежно-шоколадными коржами, с особым заварным кремом и глазурью… ммм, вкуснятина, а мне не дали! Стефа, эти жаднюги мне не дали! Сказали, у Короля стресс, ему сладкое надо. Стефа, это мне сладкое от стресса надо, а этот Король и его сестра… врут всё! Нет у них стресса, — сказал он тяжело вздохнув, — дааа, тяжела жизнь монархов, хи-хи-хи.

— Стефа, а давай нашу, а? «Ты только сияй, ты только танцуй, под каплями по лицу себя не теряй. Ты только сияй, ты только танцуй…» — отбивая ритм музыки своими лапками по моей коленке, Величество запел песню, которая ему очень нравилась. Привет из прошлой жизни — "Мари Краймбрери — Если устал".

Я встала вместе с ним на руках и направилась в гостиную, где стояло пианино. Посадив его на крышку, я прошлась пальцами по клавишам…

Услышав первые ноты, Величество сразу же активизировался: подняв левое ухо и прищурив глаза, он, слегка покачиваясь, поднялся на задние лапки. В этот момент он начал исполнять нечто, что, по его мнению, можно было назвать танцем живота. Лапки у него были короткие, пузико круглое, а уши размахивали так, будто участвовали в собственном ритме. Он старательно пытался создать плавные движения, но больше напоминал неуклюжего малыша, который пытается повторить танец взрослых.

Я пыталась сохранить серьезность, петь дальше, но это было выше моих сил. Величество так усердно тряс своим маленьким пузиком, делая забавные движения ушами, что я просто не выдержала и разразилась смехом. Обняв своего «стрессотерапевта», я хохотала до слез, забыв напрочь, зачем вообще злилась на Джамиля.

— Ну что же, Величество, твоя взяла — пойду первой мириться, — сказала я, вздыхая. — Ты был прав, как всегда. Нужно сесть как взрослые люди и поговорить спокойно. Нам нужно найти компромисс и решить, как быть дальше.

— Ну наконец-то! — кролик расплылся в довольной улыбке. — Пойду Богдане скажу, что она мне проспорила 'Брон'.

— Вдвоём спорили или ещё кто-то участвовал? — спросила я, с прищуром глядя на великого комбинатора.

— Да там Король с Софией, и Богдана с Ахмедом спорили. Я-то тут ни при чём! Лука меня вообще на руках держал, — с самыми честными глазами ответил он.

— Ладно, иди к Богдане, и скажи, чтобы попросила деда Михея оседлать Карибу. Я через час спущусь, — крикнула я вслед убегающему кролику.

Если гора не идёт к графине, то графиня сама пойдёт к горе, — подумала я, надевая свою любимую чёрную амазонку с кружевными вставками на рукавах и корсете. Собрав волосы в высокий хвост, я подошла к псише взглянув на своё отражение. "Красотка," — подмигнула я себе.

— Ну что, вперёд за своим рыцарем, пока какая-нибудь рабочая-крестьянка не увела из под-носа, МОЕГО наместника, на свой двор!…

Спустившись с лестницы и направляясь через парадную, я уловила звуки, доносящиеся из малой столовой.

— Ваше Величество, — настаивала Богдана, подвигая к нему и Софии поднос с малиновыми капкейками, украшенными кремом, цельной малиной и легким слоем сахарной пудры. — Я уверена, что моя внучка примет правильное решение.

— Ещё кофе с сахарёнком, сливочки добавить? — спросила София.

— Богдана, если честно, — откусывая капкейк и запивая его кофе, сказал Будило абу Зотик, — я понимаю Стефанию и поддерживаю её решение. После всего, что вы рассказали, и того, что я увидел своими глазами, я полностью на её стороне. Нельзя оставлять земли, где люди почувствовали себя свободными, уверенными в себе и ждут с нетерпением будущего. Я уверен, что графиня легко может стать одной из влиятельных и ключевых фигур на северных землях. Но поймите меня как правителя: Джамиль уже является ключевой фигурой на своих землях.

Кого я назначу вместо него? Свою младшую дочь Поршу? У меня мало людей, которым я могу доверять, закрыв глаза на их недостатки. К сожалению, деньги и власть меняют человека; он показывает себя с противоположной стороны. Это правда жизни: мы сами себе враги. Мы теряем голову от открывшихся перспектив, но у каждого из нас свои запросы и аппетиты власти. Я не говорю, что все такие, нет. Я могу довериться всего лишь тридцати процентам из моего окружения, и, поверьте, этого более чем достаточно. Но к каждому из них у меня своя шкала доверия; я знаю, где проходит их черта жажды.

Джамиль никогда не переступит эту черту; все его двадцать три деревни развиваются вместе с ним. Он растет как личность и как управляющий маленьким государством в государстве. Он никому не дает спуску, работает вместе с людьми, показывая, что он не просто сын короля, а один из них. Люди видят и чувствуют это, не пересекая с ним границы дозволенного.

Разумная доля недоверчивости способна оградить от неприятностей, однако в дружеских, любовных или деловых отношениях это качество может стать непреодолимой преградой. Своих старост он подбирал сам, и они тянутся к нему, не давая спуску жителям. Это и есть иерархия.