Грань бессмертия

– Боннар?

– Нет, Браго. Писал, что чувствует себя лучше, очень сожалеет, что не может со мной увидеться, и надеется, что когда-нибудь мы еще поболтаем...

Мне почудилось, что я заметил в глазах Катарины слезы.

– Видно, это было не просто знакомство, - сказал я не особенно удачно.

Она неприязненно взглянула на меня.

– Чепуха. Мы не были знакомы и двух месяцев. Браго не покидал института. Между нами ничего не было.

– Прости. Я не хотел тебя обидеть. Я только ищу, за что бы зацепиться. Ты бываешь в институте Барта?

– Нет. После смерти Браго я встретилась с Боннаром лишь недавно, во время телевизионной передачи. Но это была мимолетная беседа. О творчестве Браго мы говорили с ним где-то в начале 1982 года. Тогда Боннар сказал, что у него есть рукописи Браго и он намерен заняться их публикацией. Он обещал позвонить мне или Сиккарди, но не позвонил. Возможно, забыл. А потом уж начали выходить книги...

– Во время встречи на телестудии он не приглашал тебя навестить его?

– Нет. Мы перебросились всего несколькими фразами, если не считать дискуссии перед камерами. Времени не было.

– Но ты могла бы его навестить под каким-нибудь предлогом?

Она внимательно посмотрела на меня.

– Если ты поклянешься, что не используешь меня в интриге, направленной против Браго...

– Клянусь, - поспешно сказал я.
– Что до Боннара, то, надеюсь, тут тебя ничто не связывает?

– Не знаю, - сказала она после недолгого раздумья.
– Прежде всего меня интересует истина...

– И я так думаю... Да! Еще одно: ты знаешь сына Браго?

– Однажды я видела его в клинике. Ему тогда было лет девять-десять. Теперь он, наверное, вырос... Он очень походил на отца.

Она задумалась и как-то потухла.

– Значит, он довольно часто бывал в институте?

– Этого я не знаю. Браго отзывался о мальчике очень тепло. Должно быть, он его любил.

– Может, мальчик знает что-нибудь о времени, предшествовавшем смерти?

– Возможно. Хорошо бы с ним поговорить.

– К тому же имеется и другой повод. Я хотел бы выяснить, есть ли сейчас контакт между ним и Боннаром. Если ты позволишь, я позвоню от тебя де Лиме? Мать мальчика поехала в деревню и должна была уже вернуться.

– Пожалуйста. Я уберу со стола.

Я сел за столик, пододвинул телефон и набрал номер. Почти тут же отозвался де Лима. Услышав мое имя, он даже вскрикнул от радости.

– Ах, это вы, сеньор адвокат?! Ну, наконец-то! Я звоню повсюду уже целый час и нигде не могу вас поймать. К сожалению, у нас возникли новые осложнения... Жена звонила из Пунто де Виста. Представьте себе, Марио опять сбежал...

– Как это опять? Он же должен быть у Альберди?

– Сегодня ночью его удалось поймать на дороге вблизи Пунто де Виста, когда он шел к священнику. Они с матерью остановились поесть в придорожном баре. Марио вышел умыться и... исчез. Он, безусловно, опять вернется в Пунто де Виста, и мы хотели просить вас о помощи.

– Не очень понимаю, что я могу сделать?

– Вопрос весьма деликатен. Я сказал жене, что вчера мы с вами откровенно беседовали и я вам полностью доверяю. Вам необходимо сейчас же поехать в Пунто де Виста. Мы очень вас просим... Разумеется, все расходы мы берем на себя. Жена ожидает вас в "Каса гранде", у сеньора да Сильвы. В трех километрах от деревни. Любой деревенский мальчишка покажет вам дорогу. Мы просим вас. Это очень срочно. Жена объяснит вам все лучше там, на месте. Так вы поедете?

Я не собирался создавать искусственные осложнения, тем более что уже был не на шутку заинтригован историей со смертью Браго, и согласился.

Положив трубку, я взглянул на Катарину, которая стояла в дверях, заинтересованная разговором.

– Ты сегодня очень занята? Я хочу предложить тебе прогулку.

Она понимающе кивнула.

– Пунто де Виста?

– Да. Быть может, при оказии навестишь профессора Боннара. Согласна?

– Едем!
– улыбнулась она, но тут же, словно спохватившись, спросила:

– Эксгумация?

– Не думаю.

Она облегченно вздохнула.

6

Катарина проспала почти два часа. Она проснулась, лишь когда я остановил машину вблизи Пунто де Виста, чтобы спросить дорогу к "Каса гранде".

– Где мы?
– спросила она, зевая.
– Ну и заспалась я...

– Через десять минут должны быть на месте.

Она потянулась, вынула из сумочки помаду и подкрасила губы.

– А зачем мы, собственно, туда едем?

– Я тебе уже говорил, что должен встретиться с сеньорой де Лима. Знаю только, что Марио Браго опять сбежал.

– Это как-нибудь связано с завещанием?

– Похоже, да. А что ты обо всем этом думаешь?

– Не знаю, - пожала она плечами.
– У загадки может быть много разгадок...

– Ты думаешь, кто-то дописал эти "новинки" шутки ради или по другим, не известным нам соображениям?

– Нет. Мне кажутся наиболее вероятными апокриф, конспирация или машинная композиция. Правда, ни одна из этих гипотез не объясняет всего. И даже создает новые проблемы.

– Что ты имеешь в виду?

– Разберем по порядку. Возможно, кто-то подражает Браго. После его смерти пишет апокрифы, творит "под него", так же как в свое время Ван Меегерен создавал "новые" картины Вермеера. Разумеется, это должен быть человек большого таланта. Не меньшего, чем у самого Браго. Впрочем, возможно, Браго оставил какие-либо наброски или даже фрагменты, которые тот кладет в основу своих произведений. В таком случае это не апокриф, а совместная работа, в которой один из авторов остается анонимным. В творчестве Браго заметна определенная эволюция, даже качественный скачок, который связан с последними четырьмя произведениями... А ведь владелец рукописей не обязан издавать их в порядке написания!

– Действительно. Подобного рода условий в завещании нет.

– Стало быть, Боннар мог вначале передать издательству "Грань бессмертия" и "Сумерки" и лишь потом "Колодец" и "Золотой мост". Но "Золотой мост" и "Колодец", изданные раньше, написаны также, несомненно, перед "Сумерками" и "Гранью бессмертия". В "Золотом мосте" Браго - сокол, а в "Сумерках" - уже настоящий орел! Качественно это уже иной вид литературы, хотя писал эти вещи один и тот же человек.

– А ты уверена, что писал их один человек?