Грань

— Конечно. Я все сделаю.

— Операция, в которой он участвует, сейчас в самом разгаре. Вам лучше не связываться с ним хотя бы до утра.

— Разумеется. Я чувствую такое облегчение, что просто выразить не могу. Такое облегчение… — твердила она, размазывая по лицу слезы.

Я вышел и направился к своему автомобилю. Под ногами хрустел гравий, запах гари преследовал неотвязно.

Я так люблю настольные игры отчасти потому, что в них часто приходится перевоплощаться в кого-то другого. К примеру, в известной немецкой игре «Колонизаторы», разработанной знаменитым Клаусом Тойбером, вы становитесь переселенцем, попавшим на таинственный остров. Для победы в игре вам необходимо развивать свое хозяйство успешнее и быстрее, чем ваши противники. В другой игре, «Агрикола», тоже созданной в Германии, вам дается всего четырнадцать ходов на то, чтобы стать самым богатым фермером среди остальных участников. В американских играх, где в отличие от европейских центром соперничества преимущественно становятся военные действия, вы получаете шанс вообразить себя генералом или адмиралом.

В моей профессии «пастуха» тоже приходится порой перевоплощаться. И обычно лицедейство доставляет мне удовольствие, особенно если помогает добиться положительных результатов и защитить интересы клиентов, как было с той ролью, что я разыграл чуть ранее сегодня перед Стю Грэмом.

Но иногда необходимость лицедействовать отставляет в душе какой-то грязноватый, мутный осадок.

Представление, утроенное мною только что, было именно таким.

Поступить иначе я не мог, но это вовсе не означало, что перекошенное от страха лицо молодой женщины, услышавшей первые слова разыгранной мною роли, не будет долго теперь преследовать меня.

38

В начале одиннадцатого я добрался до конспиративного дома и проделал обычный ритуал с кодовым замком ворот.

Едва въехав на участок, я заметил другую машину с работавшим на холостых оборотах мотором. За рулем сидел молодой сотрудник нашей организации.

При моем появлении он заглушил двигатель и выбрался наружу. Спортивного сложения афроамериканец лет тридцати издали кивнул мне, и мы вместе подошли к колоннаде фасада. Я заметил, как он чуть повел носом, когда приблизился ко мне. Тут до меня дошло, что сам я больше не чувствую запаха гари, въевшегося в мое тело.

— Привет, Джефф!

— Добрый вечер, Корт. С вами все в порядке?

— Все отлично.

Я посмотрел в сторону его машины и увидел сидевшего на пассажирском сиденье еще одного молодого человека с коротко стриженной круглой головой. Он бегло окинул меня пристальным взглядом, прежде чем вернуться к созерцанию окрестностей.

— Мы дожидались чуть поодаль, как вы и велели.

Джефф подобрал агента ФБР по имени Тони Барр в условной точке, находившейся между его домом и явкой, о которой мы договорились с Фредди. Поскольку перемирие с Уэстерфилдом казалось мне довольно шатким, я решил не сообщать адреса конспиративного дома никому, кроме штатных офицеров моей организации. Так я мог не опасаться, что прокурор каким-то образом узнает его и свалится как снег на голову, чтобы допросить своего «суперсвидетеля» по делу о финансовых махинациях в полицейском управлении.

Сыграло свою роль и мое обычное упрямое нежелание делиться с посторонними любого рода информацией.

— Ты проверил его удостоверение? — спросил я. Когда имеешь дело с Лавингом, нельзя пренебрегать ни одной предосторожностью. Но Джефф сообщил, что из офиса Фредди ему прислали фотографию Барра, подтверждающую его личность.

— Твои впечатления? — спросил я, кивая на пассажира с переднего сиденья.

— Бывший военный, дисциплинированный, хорошо тактически обученный. И не слишком разговорчивый.

Впрочем, о Барре высоко отзывался и сам Фредди.

— Посидите тихо здесь еще немного. Вы оба.

— Слушаюсь, Корт!

Я подошел к входной двери, набрал код и открыл ее.

Мне повезло. Кесслеров поблизости не было, Мари — тоже. В прихожей меня встретили Ахмад и Гарсия. Они знали, что прибывшая машина из нашей организации, но понятия не имели, зачем она здесь.

— Могу я с вами поговорить с глазу на глаз? — обратился я к Гарсии.

— Разумеется, сэр.

Потом я приказал Ахмаду сделать внеплановый обход периметра, и он немедленно отправился выполнять задание.

— По пути сюда я разговаривал со старшим агентом Фредериксом, — сообщил я Гарсии.

— О чем же, сэр?

— Он снимает вас с этого задания.

— Простите, сэр, но я не понимаю…

— Примерно полчаса назад я навестил вашу жену Черил. У вас дома.

У него округлились глаза.

— То есть вы?..

— Когда я позвонил вам раньше, вы косвенно признали, что связывались с ней. Она рассказывала вам о сыне, и я все понял. Потому и нанес ей визит.

Теперь ему стало ясно, к чему я клоню. Ведь я настрого запретил любые выходы на связь из явочного дома. Любые.

— Но мне… Поймите, она в положении. Мне необходимо проверять, в каком она состоянии. Разговор и длился-то какие-нибудь три минуты. К тому же я пользовался безопасным телефоном.

— Я сказал ей, что мне нужно найти вас в силу чрезвычайных обстоятельств. И она информировала меня, что вы находитесь у Грейт-Фоллз на Харпер-роуд.

Мне, конечно же, и в голову не пришло упоминать, какой шок и тревогу пережила жена, когда я показал ей жетон и сообщил, что с ее мужем пропала связь.

Его пухлое лицо, казалось, округлилось еще больше и побагровело. Он не отрывал глаз от пола.

— Я как-то… Я даже не подумал об этом… Вот ведь черт! Она просто спросила, не слишком ли опасно на юго-востоке, где, думала, я нахожусь. А я ответил, что живу в комфорте на Грейт-Фоллз, как в пятизвездочном отеле… Боже! Вы думаете Лавинг засек нас?

— Нет. — По пути сюда я попросил Ермеса специально отсканировать пространство вокруг дома Гарсии. Если Лавинг прослушивал территорию, его датчик все еще оставался бы на месте, чтобы перехватить новые порции информации. Но никаких следов прослушки обнаружено не было. Вообще Лавинг, вероятно, не мог даже догадываться, кто такой Гарсия и какую работу он выполняет, чтобы попытаться отследить его жену. Но суть дела заключалась не в этом.

— С ней все в…

— Агент Фредерикс уже позаботился о том, чтобы ее и ваших детей перевезли в безопасное место. Мне нужно отправить вас туда же. Побудьте с семьей немного. Но учтите, что все вы будете полностью отрезаны от внешнего мира, пока мы не завершим операцию.

Он только кивнул. Вид у него теперь был жалкий.

— Простите меня, сэр… Даже не знаю, что сказать. Мне все это в новинку. Я имею в виду, охранную деятельность.

Положим, Гарсия говорил правду. Но его проступок заключался не в том, что он скверно исполнял обязанности «пастуха» или «клона», а в прямом нарушении отданного ему приказа. Причем приказа простейшего и недвусмысленного.

— Я не хочу, чтобы меня уволили, сэр. Мне нельзя терять эту работу. Я слишком люблю ее.

— Мне все понятно, Руди. Вас просто временно снимают с задания. Никто не собирается писать на вас рапорт. Свою дальнейшую карьеру вы обсудите со старшим агентом Фредериксом. А сейчас соберите вещи. Мой коллега ждет снаружи. Он доставит вас к жене и детишкам.

— Так точно, сэр! И спасибо за понимание, сэр!

Ему было невдомек, что источником моего благородства был чистейший эгоизм. Я не мог позволить себе создавать врага из озлобленного бывшего агента ФБР, знавшего местоположение моих подопечных, пусть его и собирались вскоре изолировать. То есть до тех пор, пока эта миссия не завершена. А на то, что с ним случится потом, мне было наплевать. Если поинтересуются моим мнением, я порекомендую дать ему под зад коленом.