Гранд-адмирал. Превосходство

Девушка округлила глаза.

— Только за то, что он допустил меня к твоей машине?!

— За это в частности, — произнес Креб. — Боевая машина и ангар звездного разрушителя — это режимный объект, на котором не может происходить что-то, что не запланировано или не укладывается в рамки устава и действующих правил. Если от тебя опасность и не исходит, то где гарантия того, что кто-то другой не перережет мне патрубки топливоподачи и на форсаже не воспламенится моя кабина? Или не сдетонирует боезапас на бомбардировщике?

— Так вот ты какого обо мне мнения, — хмыкнула девушка. — Значит думаешь, что я могла повредить человеку, который открыл для меня другую дорогу? Пустил к звездам так, как я всегда и мечтала?

— Тиа, ты не права… — смутился на секунду Креб.

— Кадет Тиа, — подчеркнуто официально произнесла девушка, вздернув подбородок. — Простите, лейтенант, мне нужно покинуть режимный объект. Прошу прощения, что отвлекла вас от подготовки к вылету.

Девушка молча впихнула ему в руки персональную деку, которую обычно механик вручал пилоту перед вылетом, чтобы последний мог убедиться в исправности машины.

Не оглядываясь, девушка быстрым шагом направилась в дальнюю часть помоста.

Бросив взгляд на экран деки, Креб быстро проверил все системы машины. Судя по данным с компьютера, за последний час, как только механики закончили техническое обслуживание, ни один люк не открывался, ни одно техническое вмешательство не произошло. Как внутри, так и снаружи корабля — иначе бы это зарегистрировали чувствительные датчики корабля или аналогичная аппаратура в зоне парковки.

Тогда что она здесь делала?

Все еще хмурясь, лейтенант Креб проследовал чуть дальше кокпита машины, так, чтобы можно было разглядеть левые плоскости TIE-перехватчика. Наметанный глаз отметил отсутствие сколько-нибудь значимых вмешательств в конструкцию.

Точнее — полное отсутствие вмешательств в конструкцию.

На металлических рамах, к которым крепились солнечные панели, имелись небольшие отметки, нанесенные при помощи быстросохнущей краски, баллончик которой легко можно спрятать в руке так, что ее нельзя увидеть. Силуэты сбитых истребителей: как принадлежащих Новой Республике, так и пиратам. Сперва Креб нахмурился, сообразив, что имеется всего лишь шесть силуэтов. А затем сообразил, что четыре силуэта больше остальных и символизируют количество эскадрилий однотипных машин, которые пали от его орудий. Более мелкие — те, которые не вошли в дюжину.

Креб не вел счет сбитых им противников. Но зато, используя свой кодовый цилиндр, мог зайти в нужный раздел своего личного дела и удостовериться в том, что счет правильный — сорок две машины, без учета бойни, которая была организована в системе Картакк, где подсчет сбитых машин до сих пор продолжался.

Так же делали на борту машины командира «Разбойной эскадрильи» Веджа Антиллеса — противника, с которым Креб намеревался сойтись в схватке. Когда-нибудь.

Но больше всего его поразила лазерная гравировка, тянущаяся по срединной продольной несущей балке левой плоскости.

«Беспощадный и милосердный».

Две противоположности, которые он в себе сочетал. По ее мнению. Сам же Креб был настроен скептически ко второй половине гравировки.

И уж тем более не был доволен появившимся «художествам».

Ни одно из этих «нововведений» не регламентировано уставом. Наоборот, оно прямо запрещалось. Машины эскадрильи не должны быть идентифицированы противником ни по одному из внешних признаков — чтобы он не мог определить кто из пилотов является более опасным противником, а кто — новичком.

И в то же время, столь незамысловатый и логичный ход не остался для него пустой тратой краски и времени, потраченного на гравировку. Это… Символ признательности?

Девушка провела немало времени, чтобы выяснить количество сбитых им машин противника. А значит, она получила разрешение на доступ к этой информации. И выдать его мог только командир корабля. Как и разрешить подобную вольность с машиной. Значит… Не так уж все и незаконно.

Наверное.

Но по крайней мере это приятная неожиданность. Потому как он и сам

Лейтенант Креб посмотрел в дальнюю сторону помоста, туда, где по лесенке уже спускалась Тиа. На мгновение девушка задержалась, бросив на него прощальный взгляд. Креб едва заметно кивнул ей в знак признательности.

Тви’лечка не отреагировала, продолжая спускаться по лестнице.

Молодой лейтенант бросил взгляд на хронометр.

Двадцать минут до запланированного вылета.

Он может броситься сейчас за ней, догнать, попросить прощения за свою резкость и объяснить какое именно положение внутренних нормативных актов Пилотского корпуса она по незнанию нарушила из-за своих благородных намерений. И так же бегом вернуться назад.

Но это было бы глупо.

Командиры не бегают — это вызывает у подчиненных либо смех, либо панику. И уж тем более не отвлекаются на личные дела перед вылетом на боевое задание.

Он всегда сможет поговорить с ней после возвращения из миссии. Раз она получила одобрение на то, чтобы стать кадетом, то капитан Пеллеон видит в ней толк, а сотрудники ИСБ, которые есть на борту корабля, явно ее проверили и сочли достойной.

Нет, девушке нужно объяснить строгие правила, которые царят на Имперском флоте. Объяснить до того, как она попадет в учебку и эти прописные истины вобьют ей в голову хочет она того или не хочет. Он сможет объяснить все так, чтобы у нее не возникло отторжение к предстоящей муштре и долгим неделям подготовки, которые ее ждут.

По какой-то причине лейтенант Креб не хотел, чтобы эта тви’лечка потеряла свою мечту.

Было ли дело как-то связано с милосердием или чем-то большим или меньшим, командир «Черной эскадрильи» забрался в кабину, заблокировал воротник шлема, обеспечив герметичность внутри костюма, перевел управление на себя, принял рапорты от подчиненных и сообщил на контрольно-диспетчерский пульт о готовности своего подразделения к вылету и выполнению боевой задачи.

Имперское правосудие за все действия Гарма Бела Иблиса против законной власти вот-вот готово совершиться.

А хронометр уже отсчитывал семь минут до выхода из гиперпространства.

* * *

Капитан Пеллеон взошел на мостик «Химеры» и хорошо скрываемым внутренним удовольствием отметил, что вахта занимается делом — проводит последние проверки перед атакой.

Подобное уравновешенное спокойствие, слаженность действий вкупе с негромкими переговорами офицеров практически нельзя было встретить на этом корабле еще полгода назад. Да и если честно еще пять месяцев назад он сам, скрипя зубами от беззлобной ярости сверлил каждого из них взглядом, стараясь добиться от молодежи хоть какого-нибудь повиновения в соответствии с высокими имперскими стандартами. А сейчас же…