Гравитация

Благоразумие шепчет, что не стоит испытывать и без того слишком призрачное везение.

— Я выяснил немного о том, что ты хотела узнать, Ван, — мне кажется, что неловкий момент прошел, и Гаспар снова говорит уверенно, немного самодовольно и спокойно. Ему нравится делать что-то, что заставляет меня удивляться или же замечать его особенность. Старается ли он быть необычным для всех окружающих или же это касается только наших взаимоотношений?

Тем не менее, я знаю, что свои слова Гаспар выполняет, и благодарю его.

— Ты будешь вечером свободна, Ван? Я думаю, что такие вещи не стоит обсуждать по телефону, — говорит он, и внутри меня медленно сворачивается пружиной ожидание.

— Да, вечером я не занята — отвечаю я. Хочу я того или нет, но кончики пальцев начинают испытывать холод, а затем и вовсе немеют.

— Возможно, дело даже не столько в том, что я узнал, — тон Гаспара меняется, словно смягчаясь до какой-то неопределенной границы между снисходительностью и жутковатым теплым, — я хотел бы увидеть тебя. Мы давно не общались так, как раньше. Признаться, мне этого не хватает.

Когда я кладу телефон обратно на тумбочку, мне уже не хочется спать. Не хочется пребывать в искусственной тишине отрицания того, происходит. Наступает фаза ожидания, и каждая клеточка нервов во мне готовится к действиям.

Подъем. Аккуратно, без складок застелена кровать. Чашка кофе и что-то съедобное. Каждая секунда падает вниз, как песчинка в часах. Времени остается слишком мало, всего чуть меньше двенадцати часов. Но я не торопясь допиваю кофе, вымываю чашку и только после этого набираю номер Анны.

Тагамуто отвечает почти сразу, словно ждала моего звонка. Она разговаривает немного отрывисто и явно старается не привлекать к нашему диалогу внимания, так как на заднем плане слышатся голоса. Наверно я позвонила в тот момент, когда Анна находилась на каком-то совещании. Но Тагамуто попросит меня подождать секунду, затем наступает тишина, словно женщина вышла из помещения.

— Во сколько вы встречаетесь? — Анну явно интересуют лишь точные и сухие детали, необходимые для координации действий. Услышав от меня приблизительное время встречи, она замолкает на минуту, затем снова сообщает, — не бойтесь, мы будем поблизости и не дадим ситуации пойти не так, как нужно. Главное, попробуйте подтолкнуть его к выходу из тени настолько, насколько это будет возможно.

Она до последнего момента молчит о том, что все действительно не так безопасно, что нужно быть готовым ко всему. Анна Тагамуто просто отметает то, что не входит в её цели — ненужные, с точки зрения агента, дополнительные объяснения, слова, трата минут на разговоры. Ведь всё это только отвлекает от основной задачи. Анна видит во всем происходящем большое шахматное поле. Пешек и слонов не ободряют и не поддерживают перед ходом, их дело — служить во благо общего дела. Для этого они и ставятся на доску.

Я не собиралась проводить время в тихом ожидании того, что произойдет. Вместо этого, мне просто пришло в голову выйти на улицу и пройтись по городу, пока такая возможность у меня имелась. Снега было мало, но относительный холод не позволял ему начать таять. В некоторых местах даже можно было представить, что снежная масса образует сугробы. Небольшие, но все-таки сугробы. Одним словом, зима не сдавала свои позиции. Идеальный день не портил даже ветер, который периодически бил в лицо холодными, колючими порывами, а затем стихал до следующего удара. Людей на моей улице практически не было, половина населения работала, вторая половина сидела дома. Ноги несли меня не вниз, в центр города, где как раз таки и царило оживление, а вверх по улице, заканчивающейся почти у самой линии легкого леса на вершине холмов. Их цепь окружала город, создавая естественную преграду для разрушительной силы природы и поддерживая относительно устойчивый теплый климат внутри чаши. Сейчас деревья были голыми, ветки их припорошило снегом, и темные стволы не скрывали. Летом же они легко прятали в своей тени то, что находилось на их территории. Я не стала сворачивать с дороги в сторону леса, пусть даже снега было мало, а солнце светило ярко, блуждать там не хотелось. У меня была другая задача, которая как раз и вытянула меня из дома.

Долгие гудки раздавались слишком громко, как мне казалось. Номер, указанный в сообщении того одноразового телефона, которое предлагало помощь, я знала наизусть. Так получилось, что несколько цифр словно выжгло в памяти без прилагаемых к этому усилий. Гудки шли и шли, а я испытывала странное ощущение, в котором смешивались интерес и доля нервозности. Этот звонок был одним из моих козырей. Будет очень обидно, если окажется, что ничего не вышло.

Словно в ответ на мои мысли все звуки прервались. Сперва в трубке царила тишина, потом раздался голос женщины средних лет:

— Говорите.

Я перехватила телефон другой рукой и спокойно, насколько только могла в такой странной ситуации, произнесла:

— Мне нужна помощь.

— Хорошо, — после чего на той стороне отключились. Раздались короткие гудки.

Вот и всё, весь разговор. Я испытывала разочарование, но оно разбавлялось шепотом, говорящим о том, что всё это выглядит как-то странно для простого розыгрыша. Впрочем, в том, что происходило всё это время, не было вообще ничего похожего на розыгрыш и шутку.

Когда я уже почти подошла к дому, зазвонил телефон. Иногда мне хотелось избавиться от надоедливого аппарата, всякий раз приносящего только новые проблемы. Но на этот раз звонили с работы. Меня попросили приехать в офис, дескать, у них какие-то проблемы, обновление данных, собрание сотрудников или что-то в этом роде. И моё присутствие крайне необходимо. Как бы я не хотела провести оставшееся время дома, в тишине, мне ничего не оставалось. Заверив девушку в том, что приеду, я решила, что однажды все-таки избавлюсь от телефона. Устрою себе каникулы в одиночестве и без связи.

Дорога до офиса заняла около часа. Было то время дня, когда люди начали возвращаться с работы, и городские улицы медленно превращались в подобие бобровых запруд, едва шевелящееся от скопления машин разной величины, автобусов, юрких такси и прочей железной ерунды на колесах. Просидев пятнадцать минут в пробке, я не выдержала и выбралась из автобуса на первой же остановке. Перспектива пройтись пешком не пугала, тогда как раздражало ожидание момента, что впереди кто-нибудь начнет двигаться, и твой автобус сможет сделать пару оборотов колёс прежде, чем снова остановится. Имея две ноги можно легко обойти весь город.

Я без труда дошла за десять минут до конца транспортного затора. На перекрестке, как это обычно бывает вечерами, столкнулась пара машин. Водители расхаживали возле своих покалеченных колымаг, полицейский разговаривал с кем-то из коллег по рации. Недовольные тем, что им не разъехаться, сигналили друг другу машины разных габаритов. Одним словом, живая реклама, призывающая отказаться от автомобилей и возникающих с ними проблем. Автобус, на котором я рассчитывала доехать, не было даже видно за огромной гусеницей пробки, сожравшей без остатка всю проезжую часть.