Гравитация

Гаспар отводит от меня взгляд и неодобрительно качает головой, глядя на то, как испуганно ворочает глазами Анна. Казалось, что она боится его слов больше, чем его самого.

— Приятно иметь власть над жизнями, имея к тому же силу и полномочия. Талантливый агент, любящий убивать. Когда всё вышло из под контроля, вы решили выдвинуть на сцену воображаемого убийцу, на которого и свалили свои трупы. Надо сказать, что Вы были крайне неосторожны, когда создали целую композицию из женщины и сердца, а затем прикончили тех троих бродяг. Очень грязно и очень халатно. Потрошить людей как скот — это слишком отвратительно. К тому же это не сработало — ведь Вы надеялись, что всё это останется в виде нераскрытого дела, а вместо этого оставили там свои следы. Ничего не вышло, остановить желание убивать не удавалось, а в спину Вам уже дышала полиция.

Несмотря на то, что меня сложно было уже чем-то удивить, тут я удивилась. Уставилась на Тагамуто. Затем на Гаспара. Он кивнул, глядя на Анну, словно подтверждал мой немой вопрос:

— Агенту Тагамуто очень хотелось закончить с твоими подозрениями. Кроме того, ей нравилось убивать, хотя она и будет отрицать этот факт. Не правда ли, Анна, это очень многогранное ощущение? Сколько раз Вы уже убивали, чтобы снова и снова почувствовать эту власть над человеческой жизнью? Десять? Двадцать раз? Можете быть спокойны, Вас уже никто не осудит. Насладитесь этой мыслью, пока будете умирать.

От лица Тагамуто медленно отливала краска. Скорее всего, это было вызвано кровопотерей — лужа крови становилась всё больше, но мне думалось, что Анна действительно испытывает ужас. Ужас от того, что кто-то забрался ей в череп, увидел тщательно охраняемые секреты и теперь преспокойно вытаскивает их наружу, позволяя им демонстрировать всё свое уродство.

Если я выживу, если мне удастся выбраться из этого дерьма, я приду в первую же психушку и попрошу, чтобы меня заперли там. Мой рассудок явно должен испытать какую-то относительную тишину и изоляцию, чтобы остаться цельным. Или же может я и не была здорова с самого начала, как и все, кто находится сейчас в этой комнате? Я молча смотрела на всё происходящее, и в голове было на удивленнее пусто и спокойно.

Гаспар помолчал некоторое время, разглядывая Тагамуто. Тело её становилось всё более бледным, с каким-то мраморным оттенком. Глаза Анны ещё не потухли, но их блеск уже начал медленно угасать. Ей оставалось жить меньше получаса.

Оценив её состояние, Гаспар поднялся. Взял со стола бумагу, которая имела такое значение для Тагамуто, и внимательно пробежал глазами текст. Затем вынул из кармана маленькую, изящную зажигалку, щелкнул колесиком, выбивая пламя. Оно охватило бумагу, жадно облизывая и скручивая её в завитки. Гаспар подождал, пока половина бумаги не превратилась в трепещущий пепел, затем подошел к раковине, включил воду и смыл остатки с ещё живым огнем.

Когда он обернулся ко мне, я поняла, что надо действовать. Надо убираться отсюда, не пытаясь больше выяснять — что за дерьмо творится вообще вокруг. Бежать, спасать свою шкуру и только потом, в самой глубокой норе обдумать происшедшее и попробовать понять — а что на самом деле происходило всё это время.

— Ты непредсказуема, Ван, — заговорил Гаспар, — хотя могла просто довериться мне, и всё было бы иначе. Кроме того, ты постоянно обманывала меня, при всём том, что я на самом деле был искренен.

Его лицо выражало борьбу противоречивых эмоций. Думаю, с одной стороны ему хотелось убить меня, а с другой, он был невероятно доволен тем, что я всё ещё жива.

Я незаметно перенесла вес тела на здоровую ногу. Гаспар провел рукой по волосам, качая головой и всем видом демонстрируя полное смятение. Кажется, теперь, когда Тагамуто больше не участвовала в этой сцене, он внезапно поддался эмоциям и явно не мог в них разобраться. Серого и зеленого в его глазах практически не осталось, радужка глаз потемнела, как грозовая туча.

— Ты обманывала меня и предала. Сознательно делала мне больно.

— В жизни всё не сахар, знаешь ли, — сипло отозвалась я, прикидывая — смогу ли преодолеть расстояние до двери.

Гаспар криво усмехнулся, отчего его лицо ещё больше исказилось. Выражение спокойствия и взгляда на всё сверху вниз исчезло. И я поняла, что ему действительно причиняет боль факт того, что его использовали и обманывали.

— Почему ты такая лживая, Ван? — Он спрашивал меня так, словно мой ответ внесет какую-то ясность. Я пожала плечами. Сложно объяснить — зачем лжешь, когда от этого зависит твоя жизнь.

— Ты играешь в свою игру, идешь к своим целям, добиваешься их, во что бы то ни стало. Тебе без разницы — чем придется пожертвовать, и остановить тебя невозможно. Всё, что тебе было нужно — так это узнать, кто убивал, кто во всём этом замешан. Ах, а на то, что ты прошлась по мне, тебе плевать!

— Это не так, — слабо возразила я, ощущая укол вины. В словах Гаспара была правда, и бессмысленно её отрицать. В то же время он был неправ. Я не могла перешагнуть через всё то, что завертелось с момента нашего знакомства. Ненормальность происходящего, его поведение, все странные вещи, которые только усугубились за последнее время, всё это не способствовало тому, чтобы я перестала бояться и подозревать.

Весь ужас ситуации заключался в том, что с одной стороны он по-прежнему оставался тем самым Гаспаром, который был для меня самым близким человеком всё это время. А с другой стороны, я уже не знала — кто он такой. И его слова про то, что неизвестным убийцей была Анна Тагамуто, не укладывались в моей голове. Я знала, что не она одна устраивала все это. Не Анна убивала тогда в сарае, не она сожгла Габриила, всё это делал Гаспар. Два зверя в одном городе.

Гаспар нервно сжал кулаки, затем опомнился и постарался более стать более спокойным. Это ему удавалось, но сквозь маску сдержанности было видно, что внутри него бушует гигантский пожар. Одно неверное движение, и мы пропали.

Он провел рукой по лицу, пытаясь взять себя в руки.

В этот момент я подскочила, пытаясь не обращать внимания на сводящую мышцы боль в ноге, и бросилась к двери. Я не смогу уйти далеко, но хотя бы немного пройти у меня получится при условии, что Гаспар не догонит меня раньше, обогнув стол и перебравшись через тело Анны.

Приволакивая пострадавшую ногу, я выбежала из дома. Чернела улица, и тусклый свет фонарей растворялся в вязкой ночи, отчего всё казалось гораздо больше и бесформенней. Прямо перед домом лежала черная фигура, и снег вокруг неё темнел разводами. Агент Бьёрн не двигался, и я поняла, что он, скорее всего, уже мертв.

Если я хотела выжить, я должна была двигаться. Потом, если я спасусь, то подумаю о Бьёрне. Жестоко и цинично, но это была уже не игра.

Я слышала шаги Гаспара. Он вышел из дома, явно удивленный тем, что я смогла бежать. Сейчас он даст мне небольшую фору, а потом спокойно и неспешно направится за мной, как хищник на охоте.

Хотя, возможно, что я ошибалась.

— Ивана! — Крикнул Гаспар. Отзвуки стояли в ушах и разъедали всё внутри горечью, которой было наполнено моё имя, когда он его произносил.