Грех Магдалины

Можно было надеяться на амнезирующий эффект алкоголя.

Прошло минут десять. Алиса продолжала тереть глаза, чтобы не дать им успокоиться. От злости и нетерпения она безжалостно выдергивала ресницы, но казалось не замечала этого. Леша появился в комнате уже одетый, в спортивных трико и старой футболке. «Неужели достал из грязного белья?» – неожиданно подумала Алиса и скривила рот. Получилось трагично. На молодого человека она старалась не смотреть, ресурс слез был исчерпан. Леша нерешительно подошел к девушке, присел рядом, как-то совсем по-детски коснулся ее плеча. Алиса спрятала лицо в ладонях и разрыдалась в голос. Говорят, женские слезы «благотворно» влияют на мужчин.

– Алиса, что с тобой? Ты на что-то обиделась? – виновато промямлил парень.

Алиса продолжала молчать, надрывно всхлипывать, пока, наконец, не решила, что эту сцену она отыграла на ура.

– Прости меня! – шептала она, ласково гладя его лицо горячими ладонями. – Я не должна была так поступать. Ты – замечательный мужчина! Но мы должны… расстаться.

– Расстаться?!

Вопроса «почему» не последовало, информацию Леша переваривал долго, как те компьютеры, что он обслуживал. Алиса тяжело вздохнула, всхлипнула в последний раз уже с раздражением.

– Моя семья больше не может жить в старом доме. Это опасно! – Алиса порывисто бросилась на шею к молодому человеку и спрятала лицо у него на груди, точно ища защиты. – Нам придется уехать к бабушке на родину. Мы с тобой не увидимся. Никогда!

Последнее слово было произнесено слишком быстро, слишком трагично.

– Но ведь ты можешь не ехать с ними? Оставайся здесь. Здесь у тебя работа.

– Нет, нет, я не могу оставить семью. Бабушка стара, Аврора напротив слишком юна. Они без меня не справятся. А работа… – Алиса неопределенно махнула рукой. – Работу я могу найти где угодно.

Если уж она вскоре станет обязанной ему убогой жилплощадью, то благодарность за работу пусть вернет обратно.

– Но ты же не хочешь уезжать?

Алиса покачала головой. Говорить становилось все труднее, а смотреть в глаза парню вообще невыносимо. Сочетание природной глупости и житейской недальновидности всегда выводило ее из себя. А тут еще и подобострастная влюбленность вдобавок. Она делает мужчину полным идиотом.

– Я не могу бросить семью. Им грозит опасность, а защитить нас не кому.

Это было прямое попадание. От чувства собственного превосходства Алексей даже грудь вперед выпятил.

– Я могу… То есть вы можете переехать ко мне. Конечно, нам будет немного тесно вчетвером в такой маленькой квартире…

– Ну что ты, – перебила его Алиса. Слезы давно высохли и теперь на лицо набежал лихорадочный румянец. – У тебя прекрасная квартира, а ты… замечательный мужчина.

Она мимолетно коснулась его щеки горячей ладонью. Леша покраснел, дернулся и резко поднялся с дивана. Алиса облегченно выдохнула и последовала его примеру.

Глава II

Алексей не успел даже удивиться тому, как быстро они появились в его квартире, будто всегда здесь были, ещё до его заселения. Можно было подумать, что это он сейчас переехал к ним. Связь этих трех женщин была настолько крепка, что оставалась для него за гранью понимания. Иногда ему казалось, что они чувствуют друг друга на расстоянии и общаются без слов. Он искренне завидовал этому; неразговорчивым людям трудно дается общение, а подбор слов становится настоящей пыткой. Вообще люди – достаточно сложные существа, часто думал он, глядя на экран загрузки компьютера. На этом все его размышления о человеческой натуре заканчивались.

Нужно признать, что семья Алисы Алексею понравилась. Кроткая, не по возрасту маленькая Аврора не докучала капризами. Девочка сразу принялась за уборку, но не из благодарности, как ему могло показаться, а чтобы отвлечься от страшных воспоминаний. Бабушка скромно предложила приготовить обед и квартиру впервые за долгое время окутал аромат домашней стряпни.

Первые несколько дней Алиса держалась отстраненно. Леша постоянно был рядом: невпопад говорил какие-то комплименты, неуклюже целовал или обнимал. Алиса сдерживала свое раздражение не слишком старательно. Могла огрызнуться или резко отстраниться. Но понимала, что больше так продолжаться не может, и от этого злилась еще больше.

Однажды ночью Алиса долго не могла заснуть, куталась в одеяло, пытаясь согреться.

– Ты не заболела? – обеспокоенно поинтересовался Алексей.

Он страшно боялся заболеть, поэтому при каждом чихании или кашле окружающих закрывал нос рукой и тут же брызгал в рот что-то противовирусное. Все собаки для него априори были бешеными, а обезьяны – ВИЧ-инфицированными, даже в зоопарке.

– Нет, все в порядке, – не подумав, брякнула Алиса. – Просто замерзла.

Нужно было лучше врать. Леша, конечно, не ушел бы от нее спать на диван (тот был занят бабушкой и Авророй), но по крайней мере не случилось бы того что случилось.

Парень уверенно развернул Алису к себе лицом и поцеловал. Она задрожала всем телом, прижала руки к груди. Кажется, он этого не заметил, продолжая целовать ее подбородок, шею и опускаясь все ниже. Алиса глубоко вздохнула и постаралась расслабиться. Эта пытка не будет продолжаться вечно, скоро все закончиться. В голове, как вспышки молний, проносились воспоминания. Сильные, уверенные руки, пробуждающие ее тело, губы, заставляющие кожу расцветать под их прикосновениями. Древесные нотки коньяка и запах крепких сигарет. Сейчас ее любимые ароматы перебивал запах дешевого геля для душа и чужого мужского тела. Руки судорожно комкали край пододеяльника.

«Ты ведь видишь меня сейчас? Я знаю, видишь. Так смотри! Ты виноват в этом!» – она медленно закрыла глаза, чтобы больше не видеть темные облака, плывущие мимо окна, и счастливые, сверкающие победой глаза чужого мужчины, владеющего ее телом.

Через пару дней Алексей уехал в командировку на неделю. Это счастливое событие омрачилось прелестями ранней беременности. Токсикоз был жуткий. Он выворачивал ее желудок до двадцати раз в день.

Алиса висела вниз головой на кровати дневного стационара гинекологии. При одном взгляде на желтый тазик, стоявший на полу, ее рот открывался сам собой.

Уже несколько раз она слышала перешептывания медсестер о необходимости аборта. Вот и сейчас, разглядывая отколотую плитку на полу своей палаты, Алиса стойко сносила ворчание старой уборщицы о том, что от таких беременностей нужно избавляться, ведь не зря же организм сам выплевывает. «Мир не без добрых людей!» – часто говорила бабушка. И каждый норовит внести свою толику «добра» в чужую судьбу, особенно если его участие там не требуется.

В палату зашла Татьяна Олеговна с листком бумаги и ручкой. Алиса интуитивно догадалась, что это для нее. Женщина присела на кровать и участливо посмотрела на Алису. Обе молчали. Татьяна Олеговна долго смотрела в потолок, Алиса – на тазик под своими ногами. Наконец, врач подавила набежавшие слезы, погладила девушку по руке, по-матерински поцеловала в лоб и также молча вышла, забрав с собой неозвученное разрешение на прерывание беременности.