Грехи империи

Влора хотела, чтобы все её люди были здесь, но придётся довольствоваться пехотой. Внезапно она занервничала, и у неё задёргался уголок глаза, как всегда перед трудным боем.

– Я не хочу никаких сюрпризов. – Она прижала ладонь к глазу. – И посмотри, нельзя ли нанять пару сотен человек, чтобы восполнить потери, которые мы понесли в Тристанской низине. Я бы предпочла адроанцев.

– Сделаю.

– Спасибо. – Она уступила внезапному чувству беззащитности и встревоженно повернулась к Олему. – Скажи, что я не усадила нас только что на пороховой бочонок и не подожгла фитиль.

– Ты не усадила нас только что на пороховой бочонок и не подожгла фитиль, – произнёс Олем.

– Ты мне лжёшь?

Он немного подумал и отвернулся от усиливающегося бриза с моря, чтобы зажечь очередную сигарету.

– Более-менее.

– Не очень-то успокаивает.

Глава 7

Стайк повернулся спиной к улице и принялся внимательно изучать прилавок с безделушками, чтобы не привлекать внимания проходящего мимо черношляпника. Он стоял, ссутулившись и надвинув на лицо шляпу, пока черношляпник не исчез в толпе. Только тогда Стайк повернулся и стал наблюдать за высадкой адроанских наёмников из килевых лодок.

Всего час назад ему удалось найти старую газетную статью о «Штуцерниках», из которой он почерпнул больше информации, чем из кратких объяснений Тампо. «Штуцерники» начинали как личная охрана фельдмаршала Тамаса во время Адроанско-Кезанской войны, к концу которой превратились в полноценную бригаду отборных солдат. Когда адроанское правительство решило сократить армию, генерал Флинт предложила им поработать наёмниками за границей, и они почти все уехали с ней.

Стайк рассматривал лица наёмников, изучал язык их тел, форму, оружие, и всё это произвело на него впечатление. Это убийцы. Настоящие солдаты. Люди, которые десять лет назад плюнули в лицо кезанскому королю и выгнали из Адро Великую армию.

И Стайку придётся придумать, как попасть в их ряды.

Он вспомнил, как служил с настоящими солдатами. Ощущение пики за спиной, запах пороха после дружных залпов карабинов, а потом восторг, когда он вдавливал каблуки в бока Дешнара и три сотни кавалеристов в броне врезались во вражеский фланг. Враги уступали – они всегда уступали – и «Бешеные уланы» загоняли их офицеров как собак.

Он запомнил двоих военных, с которыми разговаривал черношляпник, и предположил, что это были генерал Флинт и полковник Олем. Он наморщил нос, ощутив запах даже с такого расстояния. Стайк имел дар – незначительную способность, позволявшую чуять магию. В трудовом лагере от этого не было никакого проку, потому что люди, наделённые полезной магией, в лагеря не попадали. Вонь серы, долетавшая от генерала Флинт, подсказала, что она пороховой маг, так же безошибочно, как запах дерьма помогал найти уборную.

От Олема тоже исходил запах, но не такой резкий. Он пах как плодородная свежевспаханная почва. Тоже одарённый. Нужно будет выяснить, каков его дар.

– Эй, – произнёс кто-то, – ты так и будешь загораживать мой прилавок или что-нибудь купишь?

Стайк обернулся и увидел за прилавком уставившегося на него краснолицего длиннобородого мужчину в фартуке. Перед ним были разложены травы, коренья, грибы и трюфели. Вывеска гласила «Аптекарь Опенхейм».

– Селина, – рассеяно позвал Стайк, оборачиваясь через плечо.

Девочка через два прилавка от него расхаживала туда-сюда перед продавцом фруктов, рассматривая корзину яблок. На ней была новая одежда: штаны, рубашка и шляпа. Старуха в местной бане отскоблила грязь с её лица и рук. Теперь Селина выглядела почти как нормальный ребёнок, а не дикарка, которую он взял под свою опеку в лагере.

Продавец фруктов тоже не спускал с неё глаз и пытался прогнать взмахом руки, явно опасаясь, как бы она чего не украла. В ответ Селина подошла к яблокам, показала язык и стянула тряпичную куклу у соседнего торговца. Похоже, продавец фруктов так удивился перемене её курса, что даже не успел открыть рот, как девочка исчезла в толпе.

– Эй, верзила! Ты меня слышишь?

Стайк перевёл взгляд на прилавок аптекаря и, рассмотрев коренья, показал на один:

– Это роговик?

– Да. – Как только аптекарь заметил шрамы на лице Стайка и явную хромоту, его тон сменился с раздражённого на угодливый. – Лучшее средство от любой боли.

– Свежий?

– Ну конечно свежий! – возмутился продавец.

Как и Селина, Стайк привёл себя в порядок. Сбрил бороду, подстригся, искупался и побывал на массаже. Новая одежда туго обтягивала его фигуру – самый большой размер готового платья, какой нашёлся у портного. Ещё три комплекта он заказал сшить по его меркам к концу недели. Он чувствовал себя новым человеком и в то же время уязвимым, словно голая дворняга, на которую в любой момент может броситься городская полиция и загнать обратно в трудовой лагерь.

Он достал из кармана пачку кран, которые дал Тампо. Короткий торг – и аптекарь вручил ему весь корень.

– Маленький кусочек нужно заварить в чае... – начал аптекарь.

Стайк откусил кусок величиной с большой палец и принялся жевать. Роговик был кислым как дюжина лимонов. Щеки свело судорогой, а правая сторона челюсти полностью онемела. Тело понемногу начало приятно покалывать, а нога почти сразу послушалась, когда он приказал ей двигаться. Аптекарь смотрел на него с ужасом.

– Ага, – сказал Стайк. – И правда свежий.

Селину он нашёл возле соседнего прилавка, где она рассматривала новые платья, разложенные перед швеёй. Заметив у неё в кармане украденную куклу, Стайк схватил девочку под руку и оттащил от прилавка.

– Можешь воровать, – тихо сказал он, – но если тебя поймают, то отправят обратно в трудовой лагерь. И я не буду просить Тампо забрать тебя.

Селина вздёрнула подбородок.

– Меня не поймают. Мой папа был лучшим вором в Лэндфолле.

– И что с ним стало?

Селина бросила на него угрюмый взгляд.

– Его засосало в болота в трудовом лагере.

– Вот именно. Не забывай.

Стайк нахлобучил на неё свою шляпу, а потом подхватил за шкирку здоровой рукой и поднял себе на плечо, где она удобно устроилась. Мимоходом подумалось, как они выглядят: девочка в мальчишеской одежде на плече гиганта, обнимающая тощей ручонкой его покрытую шрамами голову.

– Ты помнишь город? – спросил он.

– Да, – буднично ответила Селина. – Папа пробыл в лагере всего полгода до того, как утонул. Мы ходили по всем районам, так что я знаю их очень хорошо.

– Прекрасно. Я здесь давненько не бывал. Город кажется другим... как старое седло, которое когда-то продал, а теперь выкупил обратно. Рынок... – Он обвёл вокруг рукой. – ...тот же самый.

Он показал на восточную наклонную часть плато.

– Этой дороги не было, и той. Главная дорога к литейным стала шире. Всё теперь... какое-то не такое.

– Папа говорил, что это прогресс. Леди-канцлер сносит старые здания и строит новые, сразу целыми кварталами.

– Не произноси это слово.