Грехи прошлого

По жизни настроенная к людям лояльно, она частенько повторяла: "У всякого свои недостатки, я и сама не ангел сизокрылый", - и готова была простить многое. А уж если человек талантлив, - то все или почти все.

Потому она так расчувствовалась, глядя на собственный портрет, и причислила любовника к числу людей, чьи недостатки не имеют для неё значения. Нравится ей этот парень, и все тут!

Не так уж много она встречала мужчин, о которых можно сказать: "Он талантлив!" Художников в её окружении раньше не было, и она эту среду совсем не знала. И именно с таких позиций оценивала Филиппа: "Творческому человеку, а тем более, такому таланту, все позволено".

Алла повесила свой портрет в комнате, именуемой кабинетом, а по сути, своеобразной норке, где она пряталась и отдыхала, отгородившись от окружающего мира не столько стенами, сколько самоощущением полной безопасности.

Портрет очень хорош - и сама натура великолепна, и исполнение на уровне. Его можно было бы выставить в гостиной, - пусть бы все любовались. А хозяйка спрятала его от посторонних глаз, в кабинете, по своему официальному предназначению неподходящему месту для подобной красоты.

Как-то раз Лариса, увидев портрет, растерянно замерла, а потом спросила:

– Зачем ты его здесь повесила?

– Я эгоистка, сама хочу им любоваться, - отшутилась Алла.

Подруга внимательно посмотрела на нее. Похоже, многое поняла, но не стала лезть в душу и задала индифферентный вопрос.

– А кто его написал?

Почему-то Алле не хотелось говорить правду. Для неё самой это было неожиданно - зачем скрывать автора от лучшей подруги? И все же она уклонилась от прямого ответа:

– Да один бродячий художник. Забрел ненадолго в мою жизнь и побрел дальше.

Тактичная Лариса не стала настаивать. Раз Алла не расположена к откровенности, зачем тянуть жилы?..

– Ну как, Эдик, удалось её уломать?
– спросил назавтра давний приятель и соратник Яша Корн.

– Разумеется, - кивнул Эдуард Леонидович.
– Но попотеть пришлось. Не хотелось использовать последний аргумент, да делать нечего, иначе она никак не шла на контакт.

Приятели сидели в кабинете генерального директора издательства "Кондор", обсуждая вопрос, на данный момент очень важный.

– С ней придется быть начеку, - предупредил Яков.
– Опасная особа.

– Опасная, - согласился Нечаев.
– Не стал бы я с ней возиться, но уж очень подходящая кандидатура. Хватка у неё бульдожья, да ведь и я не лыком шит!
– похвалил себя издатель.
– Она думала, что держит меня за горло, но вышло наоборот.

– Много запросила?

– Порядочно, - вздохнул Эдуард Леонидович.

– Ничего, отработает, - заверил собеседник.

– Надеюсь.

– Договор она подписала?

– Подписала, хотя и кочевряжилась.

– Теперь ей уже никуда не деться. Жребий брошен.

– И все равно на душе у меня неспокойно, Яша. Она убийца и на меня смотрела взглядом убийцы, глаза - как дуло пистолета, я все время ощущал себя будто под прицелом.

– Впечатлительный ты, Эдик, - рассмеялся Яков.

– Тебе хорошо говорить. А я вчера успокоительные и сердечные пил.

– Думаешь, она и тебя убьет, не моргнув глазом?

– Эта кого угодно убьет, не моргнув глазом.

– Здравствуй, Алла. Это Филипп.

– Привет, Фил! Не прошло и года...

– Ты предложила звонить. Вот, звоню...

– А если б не напомнила, то не имела бы счастья слышать твой голос?

– За этот год я не раз хотел с тобой встретиться...

– И, в частности, вчера, когда вел за мной наружное наблюдение?

– Ты о чем?

– О том, что ты ехал за мной от моего дома до Шереметьева.

– Я?
– Изумление в его голосе было почти искренним, и если бы Алла не была уверена в здравомыслии Толика, - а тот не склонен по пустякам драматизировать ситуацию, - то поверила бы экс-любовнику.

– Нет, я, - передразнила она.

– Ты ошибаешься.

– Тебя засек мой верный оруженосец.

– Кто-кто?

– Толик. Он был за рулем.

– Твой телохранитель?

– Вроде того. А ты, видно, в частные детективы переквалифицировался?

– Я?

– Слушай, у нас какой-то непродуктивный диалог.
– Алла уже начала сердиться. Какого черта он придуривается! Ведь ясно как белый день - ему что-то от неё нужно.
– Хочешь темнить - дело твое. Но, честно говоря, у меня нет никакого желания стирать язык об зубы, когда ты отвечаешь на вопросы: "Я?" Давай лучше развлечемся светской беседой. Как жил-поживал?

– По-разному.

– А в данный момент?

– В данный момент хреново.

– Что так?

– Это не телефонный разговор.

– Тогда приезжай.

– Ну, выкладывай свою проблему, - в лоб спросила верная боевая подруга, усаживаясь напротив гостя.

– Меня подставили, - пригорюнился Филипп, немного переигрывая и утрируя свои душевные страдания.

– Значит, ты обратился точно по адресу.
– Алла не купилась на его несчастный вид и говорила деловым тоном.
– Я ведь теперь почти миссис Холмс.

"А может быть, ему об этом известно...
– подумала она, разглядывая своего визави.
– Темнит парнишка. Мог бы просто позвонить и обратиться с просьбой, но он зачем-то изобразил случайную встречу в аэропорту".

– Да ну? А я и не знал. Просто хотел поделиться, посоветоваться, что делать.

Алла не отметила фальши ни в его голосе, ни в выражении лица. Или же, помимо таланта художника, Филипп обладает и врожденным актерским даром?..

– Делись, - подбодрила она.
– И дельный совет не заржавеет. А если нужно действовать, то и это не вопрос.

– Знаешь такую писательницу - Изабеллу Астралову?

– Это та чокнутая, которая будто бы общается с потусторонними мирами, шесть раз умирала и зачем-то опять возрождалась?

– Да.

– А какие у тебя с ней дела?

– У меня с ней давно ничего нет.

– Из этого следует, что раньше что-то было.

– Лет десять назад у нас была мимолетная интрижка, а её личный имиджмейкер Даниил Фаргин знал об этом. Накануне того дня, когда её убили, он разыскал меня, попросил ей позвонить и договориться о встрече. Она выгнала всю обслугу, заявила, что хочет весь день быть одна и никому дверь не откроет. А мне бы открыла.