Грехи прошлого

– Но ведь многие художники пишут своих возлюбленных, - вяло оправдывалась Лариса.

– Вот именно - пишут. А с фоток копируют только покойников. Зачем ты позволила ему себя снимать, балда?

До этого момента Алла многое говорила подруге преимущественно с воспитательной целью, на будущее. Но сейчас встревожилась. Это ж надо так подставиться! Была б Лара наивной дурочкой лет восемнадцати - тогда какой спрос!
– опыта никого, в голове бродят романтические бредни. Но её возрасте некоторые уже умудряются бабушкой стать, а Ларка все ещё никак не вырастет из гимназического платьица, которое напяливала на неё бабушка, гордившаяся тем, что происходит из старинного дворянского рода. В итоге подружка с завидным постоянством совершает одну глупость за другой.

При их теперешнем статусе нужно быть вдвойне осмотрительными - они все время на виду. Желающих урвать с них куш немало. Хватает и завистников, мечтающих напакостить, - обе бизнес-леди, по мнению недоброжелателей, слишком быстро достигли успеха. Четыре года пахали, не разгибаясь, заработали не только капиталы, но и хорошую репутацию, и вот на тебе! Ее подруга, Лариса Николаевна Ивлева, считавшаяся порядочной женщиной и даже заслужившая прозвище Снежная Королева своей неприступностью - с людьми своего круга ни-ни, никаких вольностей, только вежливая любезность, проявила вопиющую беспечность! Позволить такую глупость только потому что влюблена? Да мало ли в кого Лара была влюблена! Но ведь сохраняла голову на плечах, а с этим позорным альфонсом расслабилась и утратила бдительность.

Даже идиоту понятно, что фотосъемка - всего лишь предлог, чтобы обеспечиться компроматом. И что самое обидное - повод для шантажа банален до безобразия. Значит, этот чертов мазилка был невысокого мнения о её уме и не сомневался, - она согласится. И не ошибся - Лариса согласилась. Возомнила себя музой художника!

В кабинете было душно - май месяц в этом году выдался на редкость жаркий. Приятели сидели в одних рубашках, но у обоих спина взмокла.

– Уф, - тяжело вздохнул Эдуард Леонидович, вытирая лоб платком. Ненавижу жару. Тебе хорошо, ты худой, а нам, толстякам и сердечникам, жара хуже смерти.

– Что ж не поставишь кондиционер?

– Мне нельзя, у меня астма. И так все время на лекарствах.
– Хозяин кабинета продемонстрировал карманный ингаллятор.
– Когда все утрясется, вернусь в санаторий, в сосновом бору мне дышится легко.

– Эдик, а когда начнем претворять наш план в жизнь?

– Надо немного повременить, Яш, рисковать нельзя.

– Не выкинет ли финт наша подопечная?

– Ее интересуют только деньги. Если исправно переводить обговоренную сумму на счет, она никуда не денется.

– А наличными почему не хочет?

– Договорились фифти-фифти - половина налом, половина безналом.

– Алчная дама, - покачал головой Яков.

– Не то слово. Пиранья. И что самое удивительное - она знает, что на крючке, но наглая!

– Я виделся с ней лишь единожды, но мнение такое же, как и у тебя.

– А парень не объявился?

– Пока нет. Но за него я не беспокоюсь - никуда он не денется. Все мы в одной упряжке, включая и его.

– Кстати, наша подопечная оказалась тщеславной. Ужас! Тщеславная убийца - это же надо!

– Ну ладно, пока она не будет рыпаться - за ней приглядывают.

– А потом с ней придется распрощаться.

– Да зачем, Эдик? У нас есть чем её приструнить.

– Ну, если у тебя хватит выдержки, то я не против. Передаю бразды тебе, сам пробуй с ней поладить, если сможешь. А я пас. И так мне по ночам будут сниться её глаза убийцы. Бр-р!
– передернул плечами Эдуард Леонидович.

Глядя на поникшую Ларису, верная боевая подруга и жалела её, и злилась. Злилась, конечно, больше на Филиппа. Ведь уже урвал свой кусок , наверняка щедрая любовница отвалила ему прилично, - но нет, решил ещё её подоить.

"Ну погоди, подонок, получишь ты у меня, я из тебя повыбью блох", мысленно пообещала Алла.

А подругу ей было жалко - видно, что переживает, вон круги темные под глазами, значит, опять мучилась бессонницей. А если этот худо-художник кому-то показал её снимки, тогда вовек не отмоешься.

Она решила ещё раз хорошенько вправить ей мозги - ну сколько можно наступать на одни и те же грабли!

– Сама посуди, мать, разве ж можно так подставляться?! Многие мужики снимают своих любовниц а-ля натурель, но тем нечего терять, кроме своей стыдливости. А ты рискуешь потерять свою репутацию. Люди нашего с тобой круга позволяют себе штучки и почище, но они умеют обставлять свои сексуальные пристрастия так, что об этом никто не догадывается. Все хотят быть лучше своей репутации.

– Алла не удержалась от иронии, но тут же, в соответствии с моментом, стала серьезной, но не отказалась от своей привычной лексики и вульгаризмов: - Вот ты бы подала руку для поцелуя мужику, зная, что он пассивный педераст, да к тому же, удовлетворяет своего партнера орально? Полагаю, прежде всего ты подумала бы, что он сосал незадолго до попытки приложиться к твоей ручке, и постаралась держаться от него подальше. В принципе я ко многим нетрадиционным сексуальным склонностям отношусь лояльно, но однажды, узнав, что некая баба приспособила своего дога удовлетворять её с помощью языка, в гостях пересела в другой конец стола. Допускаю, что у каждого своя фенька, но лично мне почему-то не хочется тесно контачить с такими людьми. И не потому, что они предпочитают нетрадиционные способы, а потому, что у них мозги криво устроены. Слегка видоизменив идею великого Фрейда, можно сказать, что нетрадиционный секс нетрадиционным образом влияет на умы.

– Но я ведь ничего такого...
– попыталась вставить слово Лариса.

– Да неужто до тебя никак не доходит, а?
– не дала ей оправдаться верная подруга.
– Баба нашего полета может творить в постели все, что угодно, но не должна соглашаться, чтобы это было заснято. Если кого-то тайком щелкнут во время сексуальных игрищ, - тоже приятного мало, но хотя бы можно оправдаться тем, что мы не монашки, как говорится, все леди делают ЭТО. Тут подоплека ясна - нужен компромат, потому снято на видео-фото без ведома участников действа. Сам по себе сей факт не украшает биографию и обеспечивает неприятностями, но деваться некуда, ведь даже высшие госчиновники невольно оказались в роли порнозвезд, и это от души радует простых смертных. А в твоем случае совсем другое дело - фотосъемка произведена с твоего согласия, и ты принимала соответствующие эротические позы. Женщина твоего уровня не имеет права позволить подобное, если ей не начхать на собственную репутацию. Чем ты думала-то? Ведь ты всегда дорожила своим реноме.

– Но я и в самом деле не имела возможности часами позировать для картины, - не желала признавать прошлые ошибки Лариса.

– Да на хрен тебе облокотилась эта картина!
– взъярилась Алла.
– Ты что - в эксгибиционистки10 подалась? Желала, чтобы все любовались и восхищались твоими обнаженными прелестями? И куда бы ты это полотно повесила? В своей гостиной, что ли?

– Я не собиралась выставлять его на всеобщее обозрение...

– А что ты собиралась? Любоваться своим голым изображением в одиночестве? Так это, моя дорогая, сексуальное извращение, и называется оно нарциссизмом11.

Лара опять была готова расплакаться - от чувства вины, жалости к себе и страха за будущее.

– Ладно, высрали эту ситуацию, - смягчилась Алла, решив, что воспитательная работа произведена в должном объеме, и хоть что-то в голове подруги останется, может быть, впредь будет осмотрительнее.
– Шантажировать эротическими фотками - слишком банально. Уважающий себя шантажист придумал бы нечто пооригинальнее.

Но Ларису её привычные хохмочки не утешили, она по-прежнему выглядела подавленной и испуганной.

– Ну чего ты скуксилась, то!
– тормошила её верная боевая подруга. Эка невидаль! Даже если эти фотки откровенно порнографические, - насрать и растереть! Между прочим, один мужик, видать, вуайерист12-импотент, в бессильной злобе оснастил мою спальню фото - и видеоаппаратурой и собрал толстенную папку снимков13, где я славно развлекаюсь с многочисленными любовниками, и видеокассету отснял - куда там порнофильмам! Чиччолина и прочие порнозвезды обзавидуются! И ничего - как видишь, твоя подруга весела и беззаботна, а обозленный шантажист-неудачник, дабы добро даром не пропадало, с помощью этих снимков поднимает свое поникшее мужское достоинство, занимаясь ручным самоудовлетворением.