Греховный намек

Софи же читала свои письма, что обычно делала именно за завтраком. Прочитав одно из писем, она отставила чашку с кофе и объявила:

– В пятницу леди Торвуд пригласила нас и Бекки в свою ложу в оперном театре.

– Нет! – заявил Гарет, отводя глаза от Миранды и принимаясь за яйца-пашот.

Софи пожала плечами и проговорила:

– Что ж, хорошо. Но еще раз напоминаю тебе: Бекки должна посещать балы и прочие светские собрания. От нее ожидают именно этого. А я должна находиться рядом с ней.

– Но ведь моя тетя будет с ней рядом.

– Увы, тетя Бертрис стареет. Она, конечно, будет выезжать, когда сможет, но большая часть обязанностей теперь на нас с тобой.

Гарет со вздохом отложил вилку. Казалось, он хотел что-то сказать, но тут Фиск проговорил:

– Я бы с удовольствием поехал в театр вместе с вами, ваша светлость.

Гарет с благодарностью взглянул на друга. Да-да, черт возьми! Ведь Фиск – единственный в мире человек, которому можно довериться!

Фиск же с улыбкой добавил:

– Я понимаю, что не включен в нынешнее приглашение, но, может быть, в другой раз?

Софи тоже улыбнулась и ответила:

– Спасибо, мистер Фиск. Я буду рада поехать с вами в театр.

На сей раз Фиск прямо-таки просиял.

– А я буду очень рад поехать с вами, миледи. Возможно… на следующей неделе. Я слышал, что в «Ковент-Гардене» идет новый спектакль – «Видение солнца», говорят, это просто поразительная мелодраматическая история о любви и магии. А Кол может сидеть в кабинете за портвейном всю ночь напролет, пока мы будем развлекаться.

– Сэр, это было бы чудесно! И мы сможем взять в театр Бекки и тетушку Бертрис. – Софи вопросительно взглянула на мужа.

Гарет же пожал плечами. Действительно, зачем отказывать? Ведь Софи будет с Фиском, которому он всецело доверял.

– Да, разумеется, – кивнул герцог. – Можешь посещать театр с Фиском, когда пожелаешь. Ведь с ним посещать театр гораздо лучше, чем со мной, не так ли?

Софи улыбнулась мужу, и на душе у него сразу потеплело.

После завтрака Миранда и Софи удалились. Софи учила дочь вышивать, и способная девочка, как всегда, очень быстро все схватывала. Гарет проводил Фиска до двери, а затем пошел следом за Софи и дочерью в скромно обставленную гостиную, где сел в самое удобное из всех неудобных кресел, развернул «Таймс» и стал читать статью; Софи же тем временем учила дочь правильно держать иглу и делать аккуратные стежки. Их голоса успокаивали герцога, и ему было очень приятно сидеть с ними рядом.

– Папа, слышишь, папа?..

Гарет поднял глаза от газеты.

– Да, слушаю…

Девочка вдруг смутилась и потупилась.

– Миранда хотела кое-что у тебя спросить, – вмешалась Софи. – Миранда, дорогая, задавай свой вопрос.

Миранда вздохнула и посмотрела отцу в глаза.

– Папа, я решила, что хочу знать о том, как ты жил в Бельгии все это время.

– Вот как?.. – пробормотал Гарет. После его возвращения Софи пыталась об этом расспрашивать, и он кое-что ей рассказал, но как рассказывать такое дочери?..

Девочка кивнула и сказала:

– Ведь я никогда не была в Европе. Я была совсем маленькой, когда мама искала тебя… – Софи с Гаретом переглянулись. – Так какая же она, эта Европа?

– Ну… – Гарет задумался. Как объяснить ребенку разницу между континентом и Англией? – В общем, все люди в Бельгии говорят на голландском или на французском. И они очень долго меня недолюбливали. А потом, когда я приспособился к тамошней жизни, они стали принимать меня скорее за бельгийца, а не за англичанина.

– Должно быть, ты хорошо говоришь на голландском и французском.

– Французский лучше голландского. А разве ты не говоришь на французском?

– Гарет!.. – Софи рассмеялась. – Ведь ей только семь лет!

– Но я учусь, папа. Хотя боюсь, что говорю еще не слишком хорошо.

Гарет откашлялся.

– Не сомневаюсь, что скоро заговоришь.

Он опять уткнулся в газету, не в силах понять, почему эта беседа производила на него столь странное впечатление. Они, все трое, сидели вместе, и казалось, что сидеть так – это совершенно естественно…

Девочка же заявила:

– Я уверена, так и будет. Но ты, папа, не ответил на мой вопрос.

Гарет тяжело вздохнул.

– Ты хочешь знать, как я жил в Бельгии?

Миранда снова кивнула.

Гарет взглянул на Софи в поисках помощи. Но та безмятежно улыбнулась и, сложив руки на коленях, проговорила:

– Я тоже хотела бы узнать, как ты проводил дни, когда тебя не было с нами, Гарет.

Он шумно выдохнул. Было ясно, что Софи и Миранда вместе – грозная сила. Одна смотрела на него чудесными голубыми глазами, а другая – янтарными, столь же чудесными. Он, Гарет, не мог им отказать. Конечно, некоторые детали его жизни в Бельгии лучше было держать при себе, особенно в присутствии дочери. Но один обычный день из его жизни… Почему бы и нет?

– Видишь ли, – начал Гарет, – я жил в коттедже еще с четырьмя мужчинами. Мы были работниками на ферме, где выращивался ячмень. Владельца фермы звали месье Лебек. Жена Лебека была бесплодна, а арендаторы разбежались после Ватерлоо, так что из-за отсутствия сыновей и арендаторов он нанял работников.

– Папа, ты занимался торговлей?

– Нет, девочка. Я стоял куда ниже торговца.

– Правда? – удивилась Миранда.

– Я очень долго болел, – продолжал Гарет. – Но Лебек увидел, какой я большой, и решил, что если я выживу, то стану хорошим работником. Я обрабатывал его поля, и это был очень тяжелый и утомительный труд. Я весь день находился на воздухе, от рассвета до заката.

Миранда молча смотрела на него. Конечно, девочке было сложно понять огромную разницу между его нынешней жизнью и той, что он вел всего месяц назад. А его вдруг охватила мучительная тоска по той жизни, тоска настолько острая, что он едва не задохнулся.

Немного отдышавшись, Гарет вдруг понял: во время его жизни в Бельгии ни постоянные мелочные придирки тирана-хозяина, ни его глупые капризы, в сущности, не докучали ему – ведь нечто подобное он терпел и в армии. Но зато теперь ему не хватало усталости в натруженных мышцах после долгого трудового дня. Не хватало чувства завершенности в конце жатвы. Не хватало работы на свежем воздухе, под ясным небом и холодным ветром. А вот жизнь герцога в Лондоне казалась ему скучной. Несмотря на множество юридических и финансовых проблем, которые ежедневно приходилось решать, Гарет чувствовал себя лентяем.

Наконец Миранда с некоторым недоумением проговорила:

– А я бы хотела целый день находиться на воздухе. Но увы, у меня слишком много занятий. И потом… Говорят, не следует бывать на улице в определенное время дня. Мисс Долуорти утверждает, что от этого кожа у людей темнеет, как у дикарей.

– Как у меня? – Гарет усмехнулся.

Миранда с серьезнейшим видом кивнула:

– Да, возможно. Но знаешь, папа, с каждым днем ты становишься все менее похожим на дикаря.