Греховный рыцарь

Моя рука убирается с его разбитой губы, наши глаза встречаются, и я даже не замечаю, что он замолчал на полуслове.

У меня замирает грудь, которая вдруг стала слишком мала для моей рубашки, а кровь слишком горяча в моих венах.

Но я не двигаюсь, и он тоже.

Это самый невероятный и одновременно разочаровывающий момент в моей жизни.

27

АЛЕКС

Я действительно безумно хочу поцеловать тебя.

— Так чего же ты ждешь?

Я вздрагиваю, когда она отвечает на мысль, которую я не знал, что произнес вслух.

— К черту, — вздыхаю я, обхватывая ее затылок и прижимаясь к ней губами.

Горечь антисептической салфетки, которую она только что использовала на мне, заполняет мой рот за мгновение до того, как она превращается в ее уникальный вкус.

Мои пальцы массируют ее шею, когда я наклоняю голову, углубляя поцелуй. Другой рукой я прижимаюсь к ее спине, двигая ее выше по моим бедрам.

Мой член упирается в ее киску. Так близко и в то же время так чертовски далеко, между нами шорты и ее крошечные трусики.

Я с удовольствием глотаю ее хрипы, когда медный привкус моей крови проникает в наш поцелуй.

Я ослабляю свою хватку, ожидая, что она вырвется, но она удивляет меня. Вместо того чтобы отвратиться, как, я уверен, поступило бы большинство девушек — не считая девушек, которых нашли мои друзья, — она, кажется, становится еще более голодной, еще более отчаянно желающей меня.

Ее пальцы больно впиваются в мои волосы, но это ничто по сравнению с ранами, покрывающими все остальное тело.

— Черт, Иви. Ты мне нужна, — простонал я в поцелуе.

Может, это и правда, но это не значит, что я собираюсь что-то с этим делать. Особенно когда у нее может быть сотрясение мозга.

Оторвавшись от поцелуя, она кладет руки мне на плечи.

Ее разгоряченные щеки заставляют мое сердце трепетать в самом лучшем смысле этого слова, но вид моей крови на ее губах действительно выводит меня из себя.

— Ты доверяешь мне? — спрашиваю я, вопрос возникает из ниоткуда.

Она улыбается мне. Это самая захватывающая улыбка, которую я, кажется, когда-либо видел.

— Я не должна, — признается она.

— Мы все делаем много того, чего не должны делать, — говорю я, повторяя слова, которые она сказала мне не так давно.

Она кивает. — Да.

— Ладно, хорошо. Вот что я собираюсь сделать.

Опустив губы к ее губам, я целую ее до тех пор, пока у меня не закружится голова, а затем провожу губами по линии ее челюсти, пока не дохожу до уха.

— Я собираюсь раздеть тебя до гола и выяснить, насколько малы твои трусики. Затем я спущу их с твоих ног.

— Алекс, — хнычет она, заставляя мой член плакать в шортах.

— Потом я понесу тебя в душ и смою с нас обоих каждый дюйм сегодняшней ночи.

— А может, мне смыть эту ночь с тебя? — предлагает она.

— Черт, ты заставляешь меня хотеть всего, чего я не заслуживаю.

— Это только твое мнение. А как насчет того, что я думаю, что ты заслуживаешь?

— Ты не знаешь всего…

— Я не прошу стать твоей женой. Я просто предлагаю помощь в проведении дерьмовой ночи. Я понятия не имею, что ты сделал сегодня или в прошлом, и сейчас мне все равно. Просто… отпусти это, хорошо?

Мои сожаления, моя ненависть к себе за то дерьмо, которое мне, возможно, пришлось бы сделать сегодня с Тессой, чтобы завершить свою работу, за все то, что меня заставляли делать в прошлом… все это отпадает, когда она наклоняется, чтобы поцеловать меня снова.

Оторвав свои губы от ее губ задолго до того, как я был готов, я слегка отталкиваю ее назад.

— Встань, — требую я, не оставляя ей выбора, кроме как последовать моему приказу.

Она сползает с моих коленей, заставляя мой член мгновенно заныть от потери контакта.

— Что ты…

Она обрывает себя, когда я тоже встаю. Между нами едва ли есть дюйм, достаточно места, чтобы я поднял руки и расстегнул маленькие пуговицы на ее рубашке.

Как только последняя из них расстегнута, ткань расходится, обнажая ее голую грудь.

— Черт, Лисичка, — простонал я, чувствуя, как от вида ее твердых сосков у меня переполняется рот.

Я поморщился, проведя костяшками пальцев по ее животу. Я ожидаю, что она меня отчитает, но, похоже, она слишком увлечена тем, что я делаю.

Я расстегиваю ее пояс, а затем быстро расправляюсь с джинсовыми шортами и стягиваю их с ее бедер, оставляя ее в самых маленьких трусиках-стрингах, которые я когда-либо видел.

— Черт возьми, ты не ошиблась, — бормочу я, проводя кончиком пальца по тонкой полоске ткани, которая почти облегает ее бедра, настолько она низкая. — А был ли смысл их надевать?

— Чтобы ты их снял?

— Черт. Ты идеальна.

Запустив пальцы под трусики, я тяну их вниз, позволяя им упасть вместе с шортами на лодыжки.

— Ты чертовски красива, Иви. Неудивительно, что все мужчины хотят тебя, куда бы ты ни пошла.

— Заткнись, это не так, — наивно возражает она.

Удивительно, что она даже не подозревает, насколько она потрясающа.

— Тебе стоит познакомиться с моей сестрой. Это она заставляет мужчин пускать слюни у ее ног.

— Неа. Меня не интересует никто, кроме девушки, стоящей голой в моей ванной.

Засунув большие пальцы за пояс, я стягиваю с себя шорты, позволяя им присоединиться к ее одежде на кафельном полу.

Она резко вдыхает и смотрит на меня, когда мой член высвобождается и тыкается ей в бедро. Ну, знаете, на случай, если ей понадобятся еще какие-нибудь доказательства того, что мои предыдущие слова более чем правдивы.

Взяв ее руку в свою, я тяну ее к душевой кабине.

— Алекс, — визжит она, когда я включаю его, позволяя нам со всех сторон обдавать себя ледяной водой.

— Иди сюда, Лисичка. Я согрею тебя.

Я притягиваю ее к себе и обхватываю руками, когда вода начинает нагреваться.