Греховный рыцарь

Образ ее раздвинутых для меня ног, ее розовой красивой киски прямо там, чтобы взять, подстегивает меня.

Грешник: Покажи мне свои сиськи. Я хочу посмотреть, какие у тебя розовые соски.

Она прикусывает нижнюю губу. Я хочу верить в ее застенчивость, в то, что она немного нерешительна с новым клиентом.

Гнев пульсирует прямо под поверхностью. Сейчас я могу быть любым мужчиной на планете. А она вот-вот…

— Черт, — простонал я, когда она оттянула кружевную чашечку лифчика вниз, показывая мне эти розовощекие бутоны.

Но они не твердые. Не такие, как были у меня утром. И это осознание посылает мне облегчение.

Грешник: Ты прекрасна.

Ее румянец снова поднимается.

Грешник: Я так хочу тебя.

— Ты играешь с собой?

— Да, блядь, — хмыкаю я, работая над собой все сильнее и быстрее. Я почти наказываю себя за это. За то, что так возбудился, наблюдая за ней, за то, что ненавижу то, что она делает. У меня нет права судить о ее жизни. Ей позволено делать все, что она хочет, за деньги и без осуждения.

Я такой гребаный лицемер.

Грешник: Да.

Это все, что я могу сделать, моя рука дрожит от разрядки, а яйца начинают подтягиваться.

— Продолжай гладить свой член, — мурлычет она, ее голос похож на жидкий грех и бьет прямо туда, куда мне больше всего нужно.

Ее руки перемещаются на грудь, щиплют соски и позволяют вырваться маленьким стонам.

Они фальшивые. Они совсем не похожи на те звуки, которые она издает, когда действительно возбуждена.

Это еще одно напоминание о том, что девушка на экране — это не та девушка, которая была в моей постели.

— Вот так, — подбадривает она. — Ты такой плохой мальчик. Мне это нравится.

— Ох, блядь. Блядь, — рявкаю я, проливая всю жидкость на руку, пока она не капает на мои черные брюки.

Просто охренительно.

Грешник: Черт, это было здорово.

Широкая улыбка украшает ее губы, когда я подтверждаю, что она сделала свою работу.

Грешник: Спасибо.

Она усмехается: «Всегда пожалуйста. Я бы с удовольствием повторила это когда-нибудь. Было весело поболтать с тобой.»

Я не успеваю ответить, потому что экран пустеет и появляется всплывающее окно с вопросом, хочу ли я еще времени. За определенную цену, разумеется.

Кайф, который я испытывал, тут же исчезает, а нахлынувший гнев берет верх.

— Черт, — рычу я, размахивая рукой так, что мой сжатый кулак ударяется о стену.

Это была моя девочка.

Моя гребаная девочка.

И мне это нравилось. Она была такой чертовски красивой, такой уверенной, сексуальной. Она, блядь, владела им. Я никогда не кончал так сильно один в ванной.

Но также…

Я действительно, блядь, ненавидел это.

***

К тому времени, как я ворвался обратно в комнату охраны, я едва сдерживал свои эмоции.

Я так чертовски запутался. Она ввела меня в ступор, и я не думаю, что в ближайшее время это замедлится.

Все вещи, о которых я жалею, что не сказал ей в том коротком разговоре, обрушиваются на меня, как камни, одна за другой. Сожаление о том, что я не подумал о них, клубится вокруг меня, как яд.

Тео и Себ оборачиваются и смотрят в мою сторону, когда я вхожу, и у обоих на лицах знакомые ухмылки.

— О, берегись, — говорит Себ, и забавная нотка в его тоне заставляет меня уже ненавидеть то, что он собирается сказать. — У тебя есть немного… — Он шевелит пальцем в направлении моей промежности. — Пятно от спермы, — говорит он, с трудом сохраняя прямое лицо, когда произносит эти два последних слова.

Тео смеется, но его внимание к работе полностью потеряно.

— Пошли вы в задницу, оба…, — хмыкаю я, шагая вперед с гордо поднятой головой.

После того как я привел себя в порядок, я хорошенько вымыл свои брюки. Хотя это не значит, что я проделал отличную работу. Я не собираюсь давать этим ублюдкам понять, что не уверен в том, что на моих брюках нет спермы.

Я падаю в кресло, удивляясь, что макушка моей головы не отваливается от напряжения внутри меня.

Потянувшись к наушнику, я крепко сжимаю его пальцами, боясь, что он вот-вот разобьется.

Я пытаюсь сосредоточиться на дыхании, а не на том, что моя девушка практически топлесс в интернете.

Чем еще она занимается?

Она попросила меня сказать ей, что я хочу, чтобы она сделала. Где бы она провела черту?

Это ее тело, это не должно меня волновать.

Она мне не принадлежит.

А даже если бы и принадлежала, в том, что она делает, нет ничего плохого, ты, собственнический придурок.

— Хочешь поговорить об этом? — предлагает Себ, и все нотки веселья исчезают, так как он смотрит на меня с беспокойством.

— Нет, — хмыкаю я. — Давайте просто сделаем свою работу и уйдем отсюда.

Я сосредоточиваюсь на экранах перед собой, но не вижу ничего из этого.

Вместо этого я провожу следующие несколько часов, снова и снова прокручивая в голове те пятнадцать минут, проведенные с Иви в сети.

К тому моменту, когда Себ разочарованно рычит рядом со мной, когда наша смена уже почти закончилась, я более чем готов пойти, найти Иви и выложить все свои карты на стол.

Проблема в том, что все они так чертовски перемешаны, что я даже не представляю, что на самом деле прозвучит из моих уст.

— Что?

— Они в Ловелле, — рычит он.

— Они…

— В «Логове».

Мне не нужно спрашивать, о ком они говорят. Это более чем очевидно.

Я могу корить себя за то, что испытываю чувство собственничества по отношению к Иви, но это не имеет никакого отношения к этим двум придуркам.

— У них был комендантский час или что-то в этом роде? — бормочу я, радуясь, что хоть раз могу сосредоточиться на чем-то, кроме собственных проблем.

— Нет, но…

— Так просто заявитесь и сделай им сюрприз. Вы же знаете, что они этого ждут.

Они обмениваются заговорщицким взглядом.

— Как ты думаешь, они взяли с собой твою девушку? — спрашивает Тео, оглядывая Себа и глядя прямо на меня.

Его слова врезаются в меня, как грузовик.

— У меня нет девушки, — огрызаюсь я, чертовски ненавидя правду, скрывающуюся за этими словами, как только они срываются с моих губ. — А если бы была, зачем бы они ее брали с собой?