Грёнланд

К этому времени вестрибигдарские кормчие, державшиеся особняком в соседней землянке, уже спали. Постепенно улеглись почивать и все экипажи - исландцы, норвежцы и западногренландцы, прибывшие с ними. В нашей землянке тоже сгребли все угли из костра в угольную яму и засыпали золой, чтобы утром не разводить огонь заново, и вскоре отовсюду слышался разномастный храп.

Мне же не спалось. Я чувствовал, что здесь что-то не так. Но, пройдя по берегу, все еще хорошо видимому в ночных сумерках, немного успокоился. Военных приготовлений заметно не было, щиты остались на кораблях, стражу не выставляли, и обход ночью никто не делал. Все до единого обитатели лагеря уже спали крепким сном.

Гардар

Утром уставшие после долго плаванья моряки никуда не торопились и продолжали дремать, хотя уже настало время, когда встают. Мы же втроем, хорошенько умывшись, облачились в парадное одеяние, причесали короткие бороды, накинули плащи, и отправились на разведку в Гардар. Мечами мы не опоясывались, так как изображали обычных купцов, и потому прицепили к поясам короткие широкие тесаки с односторонней заточкой, так называемые лангсаксы. Для быстротечной схватки с пиратами или разбойниками саксы вполне хороши, а стоят они намного дешевле настоящих мечей. Для последних требуется дорогая сталь, да и закаливать двухлезвийный клинок без обуха намного трудозатратнее.

Тинговое поле, начинавшееся прямо от берега, одновременно служило пристанью и складами. Неподалеку высились объемистые сараи, но ввиду хорошей погоды товары, как привезенные гостями, так и наготовленные гардарцами, лежали просто под открытым небом. Повсюду валялись связки моржовых клыков, шкуры, сыры, какие-то мешки. В сторонке лежали жерди, разномастный плавняк и даже целые бревна. И все эти сокровища никто не охранял! Да уж, поистине райское местечко. На континенте в каком-нибудь большом порту оставленный на ночь бесхозный товар быстро сменил бы владельца. Впрочем, где-нибудь в глухом норвежском фьорде, где вокруг все свои, нравы тоже мало отличаются от гренландских.

Утлые лодочки аборигенов, вытащенные на берег или качающиеся на воде у причала, меня не заинтересовали. По сравнению с величественными ладьями викингов они слишком малы и примитивны. К слову, скандинавы смогли выйти в бурное Северное море лишь тогда, когда их корабли стали прочными и по-настоящему мореходными. А простенькие суденышки, собранные на деревянных шипах и увязанные корнями деревьев - это примитив, пригодный лишь для прибрежного каботажного плаванья. Мореходный же норманнский кнорр средних размеров крепился семью тысячами железных гвоздей, а деревянных гвоздей в нем было на порядок меньше, и лишь на наименее ответственных деталях. Так что мимо пестрых лодок, собранных, наверно, из десятка пород деревьев, и связанных китовым усом, я прошел без интереса.

Остановившись поодаль, мы оглядели местность, хорошо видимую при дневном свете. Слева от поля поднимался холм, далеко справа высилась круча, а между ними раскинулась плодородная долина, изрезанная канавами и низенькими каменными оградами. Ни деревьев, ни даже высокого кустарника в долине не осталось, но на той стороне залива зеленел низенький лесок. Фауна острова ограничивалась низкорослыми коровками, пасущимися на выгонах, и мелкими пташками, порхающими повсюду. Правда, коров тут были буквально сотни. Наверно, больше, чем на всех хуторах фьорда, вместе взятых.

Бегло осмотрев канавы, валики и прокопы, служившие как для полива, так и для водоотведения, мы констатировали, что с системой ирригации в долине Гардара полный порядок. Остановившись у одной из канав, я принюхался. Характерный запах ни с чем нельзя было спутать, от воды явно несло навозом. Ага, вон и сама куча, сваленная в канаву. Гренландцы наконец-то догадались, что удобрение сенокосов способствует повышению кормопроизводства. Да уж, без удобрений прокормиться с полей в Гренландии непросто. Ветер с моря несет соленую влагу, а северный ветер приносит холод. И это сейчас, пока климатический оптимум еще не закончился. Вот даже здесь, в самом плодороднейшем месте острова, с влажным эвтрофным сенокосом, аграрии вынуждены прибегать к удобрению. И если у обитателей Гардара хотя бы имеется обильный источник навоза, то на хуторе, где мы устроили первую ночевку, больших коровников не наблюдалось. А без достаточного количества говядины и молочных продуктов фермерам приходится собирать дикорастущие клубни, ягоды и водоросли, и заедать все это тюлениной.

Между тем, в многочисленных реках и озерах острова плещется множество рыбы, которой хватило бы для пропитания многочисленной колонии... если бы гренландцы её ели. На раскопках в Гренландии среди десятков тысяч прекрасно сохранившихся костей животных рыбьи кости практически не встречаются. Отсутствуют в раскопках и рыболовные снасти, крючки и грузила. Между тем, в соседней Исландии именно рыба спасла островитян от вымирания.

Бегло изучив систему ведения местного сельского хозяйства, мы наконец-то подошли к храму. Церквей в Гренландии хватало, но сразу было видно, что эта является главным собором.

Десять лет правления Арнальдра явно не прошли даром. Он успел закончить возведение огромного даже по континентальным меркам храма длиной метров тридцать. К примеру, Нидаросский собор в Тронхейме этого века был не намного длиннее. Правда, он гораздо выше.

Грубовато обработанные глыбы красного песчаника, из которых сложили стены, вызвали бы усмешку, если только не помнить, что сооружением собора занималась крошечная община, с трудом выживавшая на краю света, и все-таки сумевшая построить это огромное строение. Недостроенной осталась лишь колокольня. Ее тоже возводили из камня, и она уже высилась метров на пятнадцать.

Да уж, сколько же трудозатрат понадобилось от маленького населения для возведения циклопических по местным меркам построек! К тому же одновременно строится или будет вскоре построено не меньше десяти церквушек. А когда возведение храмов закончится, нужно будет постоянно тратиться на убранство церквей, на содержание клира, причетников, учеников, хористов, монахов, прислугу. И фермеры с пастухами, на чьем хлебе стоит эта орава, должны выбиваться из сил, чтобы выплатить церковные подати. А еще епископат отправлял десятину на континент - примерно тридцать пар моржовых клыков ежегодно. А каждая пара, между прочим, в Исландии стоит марку серебра или три коровы.

Архитектура собора считалась классической для этого периода - крестообразная форма, длинный неф и короткий трансепт. Вход традиционно располагался с западной стороны. Слева и справа находились часовни, но пока еще старые, на каменных основаниях и с дерновыми стенами. Выглядело все, в целом, неплохо. Даже низенькие окна были закрыты зеленым стеклом, пусть и совершенно непрозрачным. А внутри я узрел настоящее чудо - стены были выложены резными деревянными панелями. Немыслимая роскошь для арктического острова, обитатели которого трясутся над каждой деревяшкой, не выбрасывая даже обломки изношенной мебели.

Пока мы осматривали достопримечательности, аборигены, в свою очередь, глазели на нас, но с расспросами никто не лез. Алекс шепотом заметил, что тут как в старинной русской деревушке - сначала напои, накорми, в баньку своди, спать уложи, а потом уже задавай вопросы.

Сама заутреня для меня интереса не представляла, и я осторожно разглядывал богомольцев. Туземцы были одеты бедновато, почти вся одежда у них сшита из некрашеной ткани и грубо выделанной кожи. Правда, здешние меха хороши, но по случаю летней погоды их мало кто носил.