Грёнланд
Шрифт:
И вот, - продолжал я, - столкнувшись с дефицитом пресной воды для полива, обитатели ферм побегут в Гардар и Браттахлид, где прокормить всех просто не смогут. И тогда Грёнланду суждены будут беды и упадок. А климат уже потихоньку меняется, и если вспомнить рассказы ваших дедов, то вы это поймете.
– Это верно, - признал Сокки.
– Уже во времена моей молодости сена собирали все меньше, и работникам все чаще приходилось жевать тюленину. И так из года в год. Нас выручил епископ, подсказавший скидывать навоз в водяные рвы. А мой отец Торир Торкельсон рассказывал, как однажды пришлось тяжко, когда два лета подряд
Клиенты, видимо, уже были почти готовы, и мне осталось лишь красочно поведать о предстоящем похолодании и нашествии инуитов.
– Однако, обнадежил я, - выход имеется. В здешних озерах и фьордах полно вкусной жирной рыбы, которой хватит для пропитания всей колонии. Гренландцы отчего-то ее не ловят, но рыболовство может поправить их дела, и они пойдут на лад.
Закончив речь, я протянул мешочек с рыболовными принадлежностями - крючками, блеснами, грузилами и мотками лески из конского волоса, которые собирался преподнести в дар острову.
Арнальдр не удержался, и, открыв мешок, тут же попробовал привязать леску к крючку. Несмотря на всю ученость епископа, пальцы у него были ловкие и умелые, и быстро справились с задачей.
Но Сокки к подарку даже не притронулся. Недовольно глядя на меня, старик непререкаемым тоном заявил:
– Здесь, в дальних землях, рыба совсем другая. Ее нельзя есть.
Ну врет ведь! Неожиданно заготовленные фразы вылетели у меня из головы, и я вспылил:
– Это полная чушь! Пока рыба свежая, ее можно спокойно кушать и заготавливать впрок.
Я ожидал, что за подобную дерзость меня вытолкают взашей, и у меня даже на мгновение потемнело в глазах. Но епископ с хёвдингом лишь переглянулись, и старик нехотя развел руками:
– Да, это выдумка. Но если мы позволим всем ловить рыбу, то любой самый нищий работник сможет уйти с фермы и зажить самостоятельно. Мало кто захочет жить по колено в навозе, питаясь отвратительной тюлениной! И кто тогда будет кормить моих коров? Наши хозяйства постигнут тяжкие невзгоды. Все слуги уйдут бродяжничать, а потом вообще собьются в шайки и начнут грабить поместья! Что тогда станет с моими внуками, что я оставлю им в наследство?
Сокки Торирсон от волнения тяжело задышал, и лишь через минуту, немного успокоившись, продолжил:
– Нет, нет, нет. Мои предки вовсе не были глупцами. Пока ловля рыбы запрещена, ни один работник не покинет коровник. Им просто некуда идти. Поэтому неприятности у нас бывают только от чужеземцев. А теперь прости, утлендамэн, мне надо разобраться с одной такой чужеземной проблемой, созданной злокозненными и вероломными остманами.
Сокки торопливо ушел, и все мое красноречие обрушилось на одного епископа:
– Но новые колонии! Маркланд и Винланд - это лишь побережье огромной земли, больше всей Европы. Рано или поздно христиане ее все равно заселят, и страны, совершившие это деяние, станут великими! Я вижу это будущее так же ясно, как тебя сейчас, но пока не вижу в этом будущем грёнлендингов. Первыми Винланд заселят конунги Энгланда и Фраккланда, а жителям Нордрлёнда ничегошеньки не останется. Однако, пока не поздно все изменить.
Арнальдр пристально смотрел на меня, без гнева, и даже с симпатией, но с явным несогласием. На мгновение он взглянул на крючки, соблазнительно блестевшие на столе, и заговорил так мягко и вкрадчиво, как тигр подкрадывается к добыче:
– Я понимаю, что там много богатых ничейных земель, заселенных лишь скреллингами. Но скажи Олав, ты знаешь, сколько зим люди живут в Гренландии?
– Полтора века, - не задумываясь выпалил я, так что иерарх удивленно вскинул брови.
– А в Исландии?
– Почти вдвое дольше.
– Верно, - Арнальдр задумчиво погладил подбородок.
– Ты многое знаешь. Тогда тебе ведомо и то, что все это время у них царили хаос и беззаконие. Исландцы тогда были самоуправные и полные несправедливости. Даже между родичами вспыхивали ссоры и усобицы. На тинге всегда оказывался прав тот большой бонд или годи, кто приведет больше сторонников, а мнение мелких бондов, не говоря уже о выходцах из низов, значения не имело. А если даже альтинг голосовал за изгнание сильного хевдинга, то имея поддержку многих людей, он мог жить спокойно.
Ну, тут епископ Америки не открыл. Исландские вожди-годи, сконцентрировавшие в своих руках земельную собственность, сделали тинговое народоправство сущей формальностью. Воевать или нет с соседями, решали лишь годи, а их тинговые, не имевшие влиятельных родственников, должны были подчиняться. В сагах не только хевдинги, но и их подручные то и дело хвастают, что никогда не платят виры за убийство и грабеж. Чтобы остановить разбой, простым людям требовалось нанять банду удальцов, или же собрать толпу соседей и родственников посмелее. А причина такого хаоса лежит в раздробленности исландского общества на патрилокальные семьи, являвшиеся экономически самостоятельными субъектами, мало связанными друг с другом.
Арнальдр, однако, продолжил свою мысль и сделал неожиданный вывод:
– В старой Исландии вожди, ведомые своими бесчинствами, могли творить что угодно, никому не платя виры и не давая выкупа. Там их самоуправство часто кончалось убийствами, а здесь, где каждая пара рабочих рук на счету, кровная вражда между семьями может погубить всех. Сейчас в Гренландии объявляет вне закона епископ. Полагаю, что когда-нибудь все гренландцы и исландцы признают власть короля, и междоусобицы совсем прекратятся. А теперь подумай, миклгардец, - Епископ даже повысил голос. - Поселенцы люди всегда свирепые и драчливые. И если новые западные земли они начнут заселять самостоятельно, не подчиняясь королям, то как скоро там воцарится закон? Да, на Западе сможет прожить много людей, и они быстро расселятся, как сорная трава распространяется по полю, но там будут царить дикие нравы. Кто первым вытащил оружие, тот и прав. А если они еще соберут большую армию, как во времена завоевания Англии данами, то кровь польется рекой!
Видя, что я порываюсь возразить, епископ предостерегающе поднял руку:
– Не буду больше молотить длинную солому. Ты, Олав, совершенно прав, ратуя за колонизацию Маркланда. Но идти она должна под твердой рукой короля и церкви, которые одни смогут избавить нас от напастей. Да и тем не стоит спешить. Как ты знаешь, Александр конунг быстро подчинил себе все народы в мире, но не смог их удержать. Не кажется мне, что мы прогадаем, если не станем торопиться. Я напишу норвежскому конунгу, чтобы весной прислал больше кораблей. А покуда держи язык во рту, и не обещай никому золото и зеленые леса.