Грешная одержимость

— Держи их здесь, — приказывает он, твердо ставя подошвы моих туфель на стол чуть ниже моих бедер.

Я прикусываю губу и внимательно наблюдаю, как он берет каждую из моих рук и опускает их, чтобы схватить за лодыжки.

— Теперь не двигайся ни на дюйм. — Говорит он.

Каждая команда, произнесенная с такой властностью, заставляет меня дрожать от предвкушения. И я не могу не восхищаться скульптурной формой спины Ефрема, его невероятно широкими плечами, когда он пробирается к стене кнутов и ограничений.

Сердце колотится, когда я вспоминаю обо всех приспособлениях для пыток, и почти отпускаю лодыжки, чтобы сесть. Я не уверена, что готова быть избитой тростью или чем-то еще, но я доверяю Ефрему, напоминаю я себе. И у меня есть стоп-слово, если это будет слишком.

Шампанское, шампанское, шампанское.

Когда он поворачивается ко мне, он держит в руках длинный моток черной веревки. Он пропускает его сквозь пальцы со знакомым комфортом, пока не находит конец и не начинает завязывать узлы.

О боже мой. Во что я ввязалась?

20

ДАНИ

Заставляя себя сделать глубокий вдох, я вспоминаю нашу последнюю ночь вместе, когда Ефрем с силой прижал меня к крыльцу моего дома и жестко трахнул. Он держал мои руки над головой, мое тело было настолько полностью под его контролем, что я не смогла бы остановить его, даже если бы захотела.

И это знание сводит меня с ума.

Мне нравилось, как он претендовал на меня, и если мне могло нравиться, когда он так злился, я уверена, мне понравится все, что он задумал для меня сегодня вечером. Эта мысль успокаивает меня, и я обращаю внимание на великолепные линии его тела, а не на быстрое биение своего сердца.

— Это Шибари. — Говорит он, обвязывая веревку вокруг одного из моих запястий и лодыжек и прочно связывая их вместе. — Благодаря этому у меня есть контроль, и ты должна мне доверять.

Закусив губы, я киваю.

— Скажи мне, если слишком туго. — Ефрем делает паузу, когда я не сразу соглашаюсь, слишком завороженная замысловатым узором, который он завязывает так легко, как если бы это была коса.

— Все в порядке, — уверяю его я, когда понимаю, что он ждет ответа.

Он продолжает, завязывать узлы вокруг моей талии так, чтобы моя нога прочно удерживалась в нужном положении. Затем он переходит на другую сторону от меня.

— Если тебе это понравится, я смогу связывать тебя во всевозможные узлы, — поддразнивает он, в его глазах светится теплое предвкушение.

Когда он заканчивает последний узел, я так крепко связана, что не могу пошевелить ногами. Мои руки также прочно зафиксированы на месте, колени и лодыжки раздвинуты, чтобы дать ему полный доступ к моим дырочкам. Ограниченное, но уязвимое ощущение шокирующе эротично. Как и мягкое нажатие веревки, врезающееся в мою кожу.

Ефрем рычит от предвкушения, его руки исследуют мои связанные веревкой бедра. Я задыхаюсь, когда его пальцы без предупреждения скользят между моими складками, и хотя мои ноги хотят сомкнуться (рефлекторная реакция на неожиданное, интимное прикосновение), веревка натягивается и держит меня полностью в его власти.

Опасная ухмылка расплывается по сильной челюсти Ефрема, и мое тело превращается в расплавленную лаву.

— Ты мой, маленький цветочек, — мурлычет он, крепко сжимая мои бедра.

И внезапным рывком он сдвигает мое тело на край стола. Я вздрагиваю от напряженности его взгляда, не в силах отвести взгляд ни на мгновение. Опускаясь на колени, Ефрем достигает уровня моей киски, и его руки обхватывают мои бедра, раздвигая складки.

Затем его язык погружается в меня, слизывая мои соки, проникая в меня.

Я стону, мои ноги дрожат от необходимости двигаться, когда всепоглощающее удовольствие разливается по моему телу. Я никогда не знала, сколько всего мне хотелось сделать с Ефремом, пока у меня не отобрали эту способность.

Я не могу зачесать его волосы или обхватить его ногами. Мои бедра изо всех сил дергаются внутри веревки, когда язык Ефрема гладит мои гладкие складки к клитору… И он сосет его безжалостно.

— О боже! — Я задыхаюсь, когда давление переполняет меня.

Мой клитор пульсирует, когда два толстых пальца проникают в меня, проникая в мои глубины и находя мое потайное место. И не знаю, то ли это бесконтрольность, то ли непосредственность, с которой Ефрем начал требовать от меня удовольствия, но мое тело горит. Словно провод под напряжением, между моими нервами потрескивает электричество. Я не знаю, предупреждает ли он меня о том, что я вот-вот кончу, или у меня полное замыкание. Руки обхватывают меня за лодыжки, я держусь изо всех сил, потому что больше ничто не находится под моим контролем.

Ефрем возбуждает меня с почти карающей силой. И когда он прикусывает мой клитор, деликатно зажимая его зубами, я теряю реальный мир и кричу от удовольствия, яростные толчки сотрясают мое тело, а влажное возбуждение хлещет из моих глубин. Мои стенки сводит судорогой, умоляя его пальцы проникнуть глубже внутрь меня. И когда мой клитор трепещет, Ефрем охотно отвечает, вжимаясь в меня до костяшек пальцев.

Мой оргазм длится, кажется, целую вечность. Я едва могу дышать от опьяняющих волн экстаза. И когда Ефрем наконец отпускает мой клитор, я падаю на стол, благодарная, что веревки удерживают меня целой и невредимой.

— Тебе нравится? — Ефрем дразнит меня, стоя у моих ног, его руки нежно лежат на моих бедрах.

Улыбка, освещающая его глаза, говорит мне, что он уже знает мой ответ и ему очень понравилось, что я так быстро разлетелась.

— Да, — выдыхаю я, кивая.

— Это хорошо. Но ты кончила раньше, чем я дал тебе разрешение.

Мои щеки горят от слегка ругательного тона его голоса.

— В этой комнате, маленький цветочек, я контролирую, а значит, ты не кончаешь, пока я не скажу. Поняла?

Я киваю и тяжело сглатываю, обдумывая новое правило. Я не знаю, как я должна была удержаться от оргазма. Не то чтобы я когда-либо пробовала. Но он меня так возбудил, что я не думаю, что смогла бы сдержаться, даже если бы попыталась.

— Хорошо. Тогда, если ты пообещаешь быть хорошей девочкой, возможно, я позволю тебе попробовать другое удовольствие, — предлагает он.

Я энергично киваю, потому что мне не терпится почувствовать его внутри себя. Я постоянно думала об этом с тех пор, как мы впервые оказались в лесу.

Ефрем с легкостью развязывает меня, и кровь покалывает мои ноги до пальцев ног, когда он позволяет им расслабиться на краю стола.

— Мне это нравится, — заявляет Ефрем, выпрямляя одну из моих ног, чтобы показать черный каблук с ремешками. — Теперь ты будешь носить их здесь.

Мое сердце замирает при мысли о возвращении сюда. Хотя я определенно хочу попробовать больше сексуальных игр с Ефремом, я еще не знаю, как я отношусь к тому, чтобы прийти куда-то настолько открыто сексуальное и публичное. Но я молчу, потому что Ефрем обещал мне больше удовольствия, если я сделаю, как он говорит. И ничто не помешает мне насладиться этим моментом.