Грешная вдова

Артемис не стал возиться с лестницей, чтобы укрепить ее заново. Он знал, что, когда он это сделает, его противник будет уже далеко.

– Мерзавец!

Он даже не успел как следует разглядеть этого человека.

Но его видел Глентхорп. И Коротышка Джон. Значит, еще до рассвета у него будет подробное описание Призрака. Наконец-то они получат надежную информацию из первых рук! Что ж, это уже кое-что.

Артемис развернулся и быстро зашагал к началу переулка, где его ждал Закари, оставшийся с упавшим Глентхорпом.

– Флад сказал, что вы просто хотели нас запугать. – Глентхорп сидел в кресле в библиотеке Артемиса, вяло свесив руки между колен и уставившись на ковер. – Он уверял меня, что нет никакого таинственного злодея, а Освинна застрелил обычный уличный хулиган, как и было написано в газетах. А вы не станете убивать нас сразу, потому что хотите, чтобы мы помучились в нищете.

Бернис напоила Глентхорпа большим количеством чая, но понадобилось больше часа, чтобы он пришел в чувство. Теперь, несмотря на свое подавленное состояние, он наконец-то заговорил членораздельно.

– Флад правильно назвал мою цель, – сказал Артемис, – но насчет убийцы он ошибся. Вы сами видели его сегодня вечером. Он не «обычный уличный хулиган. Я хочу, чтобы вы как можно подробнее описали мне вашу встречу. Что он вам говорил? Постарайтесь вспомнить дословно.

Глентхорп поморщился и потер руками виски.

– Я мало что помню. Видите ли, я здорово напился, пытаясь забыть о своем финансовом крахе. Наверное, в какой-то момент он подсел ко мне за столик. Он говорил что-то насчет выгодной инвестиции – мол, у него есть один неплохой вариант вложения денег, над которым он сейчас думает.

– Какой именно вариант? – тихо спросила Мэделин.

– Кажется, речь шла о строительстве канала для барж. Подробностей я не помню. Мы пропустили пару рюмок, пока он мне все объяснял. Я еще подумал, что это хорошая возможность возместить убытки от золотого прииска.

– Как он уговорил вас поехать с ним? – спросил Артемис.

– Точно не помню. По-моему, он сказал, что нам надо найти спокойное место, чтобы обсудить наши дела. Наверное, я проявил интерес к акциям канала. Следующее, что я припоминаю, – это как мы ехали в экипаже. Потом – переулок. – Глентхорп поднял голову и посмотрел на Артемиса мутными глазами. – Тогда я уже почувствовал неладное, но не знал, что мне делать. В голове был сплошной туман.

– Он подсыпал вам какой-то наркотик, – объяснила Бернис.

– Да, наверное, – пробормотал Глентхорп.

– А он не говорил вам, где живет? – продолжал Артемис. – В каких кафе бывает? Может, он назвал какой-нибудь публичный дом или бар?

– Не помню… – Глентхорп замолчал и наморщил лоб. – Постойте, кажется, он говорил что-то, когда мы проезжали мимо одной пивной.

Артемис подошел к креслу и встал перед Глентхор-пом.

– Что он сказал?

Глентхорп опять ссутулился в кресле и несколько раз сглотнул.

– Я был жутко рад нашему знакомству и его предложению насчет инвестиций. Я сказал, что это как раз то, что мне нужно. А он заявил, что знает о моих финансовых трудностях. Я спросил, откуда ему это известно.

– И что он вам ответил? – поинтересовался Артемис.

– Он выглянул в окно кареты, увидел огни пивной и сказал примерно следующее: «Чего только не узнаешь, околачиваясь в самых низкопробных заведениях Лондона!»

– И это все? Он назвал те бары, в которые ходит? Намекнул, где живет?

Глентхорп сосредоточенно наморщил лоб, пытаясь вспомнить.

– Нет. Своего адреса он мне не назвал. Да и с какой стати? Но когда мы проезжали маленький парк, он сказал, что вырос в этой части города.

Мэделин переглянулась с Артемисом, потом посмотрела на Глентхорпа.

– Он что-нибудь говорил о своем прошлом?

Глентхорп опять принялся разглядывать узор на ковре.

– Очень мало. Помню, он сказал, что в детстве играл в этом парке вместе со своим сводным братом.

– Золотистые волосы, голубые глаза, лицо поэта-романтика. – Мэделин остановилась у камина и передернулась. – Когда-то играл в парке вместе со своим сводным братом.

– Теперь понятно, почему Линслейд принял его за Ренвика: его ввело в заблуждение семейное сходство. – Артемис плеснул себе в рюмку коньяку и взглянул на Мэделин. – Понятно и то, почему он старался не показываться вам на глаза. Может быть, он немного похож на Ренвика, но они ведь не близнецы. Так вы говорите, Ренвик никогда не упоминал о своем сводном брате?

– Нет. – Она сердито тряхнула головой. – Я уже сказала вам: Ренвик лгал мне с самого первого дня нашего знакомства. Он говорил, что вырос в Италии и был сиротой.

– Видимо, Деверидж глубоко изучил Стратегию обмана. Он придумал себе новое прошлое. Это был искусный лжец, судя по тому, что ему удалось обвести вокруг пальца вашего отца, – Артемис помолчал, – и вас.

– Я сама виновата. – Она сжала руку в кулак. – Если бы я не поддалась безрассудному порыву, который приняла за устойчивую привязанность, я бы быстро раскусила в нем шарлатана.

– Вы правы. От этих безрассудных порывов одни неприятности.

Она сверкнула на него глазами:

– Моя глупость вас забавляет, сэр?

Артемис слабо улыбнулся:

– Вы слишком строги к себе, Мэделин. Вы были наивной, неопытной девушкой, которой вскружил голову первый серьезный роман с мужчиной. В этом нет ничего удивительного. Мы все порой поддаемся таким безрассудным порывам.

– Но немногие так дорого за это расплачиваются, – прошептала она.

– Не спорю. Однако немногим молодым дамам приходится иметь дело с таким хитроумным дьяволом, как Деверидж.

Она посмотрела в огонь.

– Это их счастье.

Артемис поставил рюмку на стол, подошел к Мэделин, положил руки ей на плечи и повернул к себе лицом.

– Главное, что вы разоблачили Девериджа и положили конец его коварным планам. Вы не дали ему себя запугать и вырвались из расставленных сетей. Вы боролись мужественно и решительно.

Она вгляделась в его глаза:

– Как ваша Кэтрин?

– Да. – Он сжал ее в крепких объятиях. – И в конце концов вы убили этого гада, Мэделин. Вот что самое главное.

Она уткнулась лицом в его рубашку.

– Мне так жаль, что ваша Кэтрин погибла в борьбе!

– Слава Богу, что вы остались живы, – проговорил он ей в волосы.