Грешный
Шрифт:
— Ну, где-то так, — развёл я руками.
— Ты ошибался, — коротко бросила дама и продолжила кулинарить.
Пока она занималась готовкой, я соорудил поблизости небольшой шалаш, куда накидал хвойных веток и кучу листвы и накрыл их конской попоной. Ткани хватило с запасом. При желании, в неё можно было и завернуться. Старался, кстати, не для себя. Ночь я мог провести у костра или даже на голой земле. Привык уже к этому за время своего путешествия с Малышом.
А вот королеве, одетой всего лишь в тунику, такие ночёвки, по моему мнению, были противопоказаны. Ну, то есть, она конечно могла бы соорудить для себя какой-нибудь тепловой контур (у магов
Похлёбка, которую сварила Ирсайя, оказалась достаточно вкусной. По крайней мере, ел я её с удовольствием, аж за ушами трещало. А когда котелок опустел, честно похвалил «повариху»:
— Потрясающе вкусно. Даже не представляю, где ты этому научилась.
— Ну… я же не всегда была королевой, — пожала плечами женщина. — И родилась я к тому же не во дворце.
— Не во дворце? А где же тогда?
— В одной деревушке, где никогда и слыхом не слыхивали о королевстве Ларанта.
— Даже так? — отложил я в сторону ложку и с интересом посмотрел на бывшую пленницу.
Та негромко вздохнула:
— Всё так. Да. Так же, как ты, я родом с Заморья, с Восходного континента. Только не из Тилланда, а из Срединной Империи…
Она говорила долго. Рассказывала о себе, о своём детстве в Империи, о том, как попала в Вестарию, а следом в Ларанту, как стала приёмной дочерью властительницы Зелёного королевства, как сама взошла на престол, какие проводила законы, как боролась с закрытостью здешнего общества, как пыталась узнать о судьбе своих потерянных родственников…
Я слушал её, затаив дыхание. Слушал и обалдевал от перипетий её жизни и тех извивов судьбы, что каким-то мистическим образом переплетались с моими…
— Ты сказала, твою сестру звали Алма? — спросил я, когда Ирсайя закончила.
— Да.
— И вы были двойняшками?
— Да.
— И ты не видела её тридцать лет?
— Да. А зачем ты спрашиваешь? — нахмурилась королева.
— Ты понимаешь… — я ненадолго задумался. — Та женщина, про которую я тебе говорил… Одна из двух, первая… Мы были вместе только пять дней, а после она погибла… Из-за меня погибла, из-за моей глупости… Так вот, её звали Алма, как и твою сестру. И ей сейчас было бы тридцать шесть, как тебе… А ещё вы с ней, в самом деле… очень похожи. Глазами особенно. Вот только волосы у неё были темнее… с рыжинкой…
— А где вы с ней… познакомились? — голос у собеседницы предсказуемо дрогнул.
— В окрестностях Шаонара. Есть там одна деревенька, Шептуны называется. Но Алма там не жила. Она жила рядом, на хуторе. И у неё тоже, как у тебя, был магический дар. Но только слабый, с таким даже ранг не присваивали. Она умела общаться с животными, чувствовала красоту и переносила её на ткани, обувь, одежду… С этого, в общем-то, и жила…
Ирсайя прикрыла глаза и сцепила пальцы в замок. Её губы сжались в тонкую нитку, грудь мерно вздымалась, плечи подрагивали. Похоже, она изо всех сил пыталась себя успокоить, но получалось не очень. Волнение пробивалось наружу с каждым выдохом-вдохом, трепетом длинных ресниц, коротким покачиванием из стороны в сторону, подёргиванием губ, появляющимися и сразу же исчезающими морщинками на лбу и на переносице…
— Я не знаю… не знаю, она это или нет, — тихо пробормотала бывшая пленница секунд через двадцать. — Теперь это уже не проверишь. Да, уже не проверишь… Но я бы хотела спросить тебя. Только одно-единственное. Ты, действительно, отомстил
за неё?Я зло усмехнулся.
— Ты спрашиваешь, отомстил ли я? О, да! Отомстил. Так отомстил, что от Великой Срединной Империи остались руины. Я уничтожил их армию, вошёл в их столицу, прикончил их императора, разрушил их магию и… вместе с Империей загубил и всех тех, кто был рядом, кто поверил моим словам о праведной мести и пошёл за мной на верную смерть…
Сказал и так же, как королева, закрыл глаза и сжал кулаки.
В памяти замелькали картинки из прошлого. Сожжённый дотла хутор Алмы, плачущий на могиле хозяйки Бузун, Чёрные топи имперской каторги, подземелья Урочища, мост в Пустограде, сходящиеся в жестоком сражении корабли, умирающая под пытками Рейна, сражение у переправы через Салату, финальная схватка с Ашкаром, «ядерный» гриб над столицей, разорённые мародёрами сёла, косые кресты Исцелителя и Светлейшей…
Из омута воспоминания я вынырнул, когда вдруг ощутил на своём запястье чьё-то прикосновение.
— Прости, что заставила… вспоминать…
Ирсайя держала меня за руку. Её глаза подозрительно влажно блестели.
— Ничего страшного, — я накрыл её пальцы своими и улыбнулся. — Воспоминания — такая же часть нашей жизни, как и мечты о несбывшемся. Без них мы бы превратились в бездушные механизмы, существующие лишь для того, чтобы в нужный час умереть и освободить своё место другим, таким же бессмысленным и бесполезным.
— Я знаю, — кивнула бывшая пленница. — Но я так же знаю, что память, бывает, ранит сильнее меча. И чтобы умерить боль, надо выговориться. Поплакать в плечо кому-то, кто готов тебя выслушать. Поверишь ты или нет, но это и впрямь помогает.
— А ты… готова? — посмотрел я ей прямо в глаза. — Уверена, что тебе это действительно нужно?
Несколько долгих секунд мы молча мерялись взглядами, а затем она опустила веки и прошептала:
— Нет. Не сейчас… Иначе я не засну. Прости.
Я отпустил её руку и тоже кивнул:
— Ты права. Выслушивать на ночь такое — не самое лучшее из занятий.
— Нет-нет. Дело вовсе не в этом, — помотала головой королева. — Дело вовсе не в том, что я испугалась. Что я боюсь, что услышу что-то такое… страшное. Мне просто надо подумать. Понять, насколько тебе это нужно, насколько мне это нужно и… до какой степени мы готовы зайти туда… где нам не поможет даже великое время…
Последнюю фразу она произнесла едва слышно, после чего поднялась и двинулась к приготовленному для ночлега шалашику.
Фигура у неё была потрясающая. А походка так и вообще — ну, просто полный улёт…
Я следил за ней, пока она не скрылась внутри, затем откинулся на подпирающую спину котомку и принялся смотреть на огонь… В язычках пламени, танцующих над углями, моё сознание, словно бы наяву, рисовало очередные картинки из прошлого.
Деревня Шумелки, сожжённая по приказу экзекутора Пуйтуша. Если верить Ирсайе, именно в этой деревне она когда-то жила вместе с матерью и сестрой…
Юная волшебница Райма, единственная выжившая в Шумелках после налёта имперских карателей. Бабка Матюха, которая воспитывала её вместо матери…
Ирсайя рассказывала, что их с Алмой увёз из деревни какой-то колдун, когда туда, как и в случае с Раймой, нагрянули имперские экзекуторы. У обеих сестёр был дар, и мать не хотела, чтобы их забрали имперцы. А тот неизвестный колдун… он у них часто бывал. И он называл их маму Матусей. Или Матюшей… Мама сама попросила его увезти их подальше, туда, где имперцам до них не добраться…