Грешный

— Ну, если ты так настаиваешь… — протянула бывшая пленница, и в то же мгновение с её пальцев сорвался ещё один огнешар.

— Не поняла, — недоуменно пробормотала она через пару секунд. — А можно ещё раз?

— Валяй, — махнул я рукой.

Королева Ларанты «мучила» меня минут пять. Опробовала, наверное, все заклинания, которые знала, включая работу со временем. Результат был один: они отскакивали от меня, словно горох, и растворялись в пространстве.

— А хочешь, я покажу тебе ещё кое-что, чего уж ты точно не ожидаешь? — спросил я, когда она окончательно выдохлась.

— Хочешь ещё удивить? — устало проговорила женщина.

Я ухмыльнулся:

— На том и стоим. Давай, запусти в меня что-нибудь напоследок.

Она немного подумала, потом усмехнулась и изобразила жестом «козу».

Перед моими глазами сгустилось облако маг-энергии.

А всего через миг поляну, где мы расположились, пропахали на всю ширину два невидимых рога, оставив после себя в земле глубокую борозду.

— Это… сделала я? — изумилась Ирсайя.

— Ты подала идею. И предоставила силу, — объяснил я случившееся. — А я их соединил и усилил. Но мог бы и трансформировать во что-то другое, не менее мощное. Потому что я не колдун, не шаман и не жрец в привычном для здешних волшебников понимании. Ваша волшба на меня не действует. У меня к ней иммунитет. Но в то же время я могу применять её — в том случае, если её применяют против меня. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?

— Ты… не из нашего мира, — ошарашенно выдохнула королева, вычленив из моей речи самое главное.

— Ты угадала. Да. Не из вашего, — подтвердил я догадку.

Несколько долгих секунд Ирсайя смотрела на меня округлившимися глазами, а затем негромко заметила:

— С такими способностями ты, наверное, мог захватить всю Ларанту, Мольфран… всю Вестарию, все земли нашего мира…

— А вместо этого я лишь отомстил за ту женщину, что погибла из-за меня и моих умений, — продолжил я с горечью. — И эта месть, пусть даже стократно праведная и справедливая, убила народу во много раз больше, чем могли бы убить все злодеи Мольфрана, Империи и Тилланда.

Мы сидели друг против друга, нас разделяло лишь пламя костра, но я уже знал: нас теперь разделяет большее, много большее, чем до этого неожиданного для меня самого же признания.

— Какая же я… идиотка, — прошептала Ирсайя секунд через двадцать. — Я боялась: ты хочешь заставить меня помогать тебе через предательство. Через предательство моих подданных, моих близких, памяти моей матери, той земли, что меня приютила… А ведь на деле… на деле всё было наоборот. Это тебе, а не мне, надо было бояться, что я захочу заставить тебя помогать мне. Через эмоции, через чувство вины, через надуманные обязательства, а возможно, и через предательство тех, кто тебе доверял, кого обещал защитить… Да-да, и не спорь. С твоими способностями ты мог бы и так получить от меня всё, что угодно. Через мою же магию ты мог бы просто отдать мне приказ, и я бы его исполнила. Пусть и под принуждением, но разве это когда-нибудь хоть кого-нибудь останавливало?

Я покачал головой:

— Мне кажется, ты меня с кем-то путаешь. Я отнюдь не всесилен и не всемогущ. И я не могу принуждать хоть кого-нибудь действовать против воли.

— Так ведь я же об этом и говорю! — с жаром воскликнула бывшая пленница. — Все барьеры у нас в голове. Как, в общем, и стимулы. Ты не используешь принуждение лишь потому, что считаешь это неправильным…

Вообще говоря, я мог бы с этим поспорить, но… в определённом смысле, она говорила правду. Я действительно не хотел никого принуждать. Против, как правило, выступали текущие обстоятельства…

— Любой из мольфранцев, да и подавляющее большинство наших жриц посчитали бы это глупостью. Ведь если можешь заставить кого-то сделать что-нибудь нужное, то, значит, и думать нечего — надо скорей заставлять. Единственное, что останавливает — это опаска, что это ошибка и что соперник может ответить тем же или даже сильнее…

— А меня ты, выходит, достойным соперником не считала, — усмехнулся я, подбросив в огонь несколько сучьев.

— Тебя? Не считала достойным? — не сообразила поначалу Ирсайя, но сразу же осеклась. — Да-да, конечно. Прости. Я ведь думала: ты работаешь на мольфаров. А с ними у нас разговор короткий.

— Понимаю, — покивал я сочувственно. — Если цели святые, а обстоятельства вынуждают, то в средствах себя, как правило, не ограничивают.

Сказал и мысленно выругался. Мне совсем не хотелось, чтобы появившаяся между нами преграда превращалась в непреодолимый забор, однако сам же при этом делал всё так, чтобы он становился всё выше и выше.

— Ты мне не веришь?.. Согласна. Да. На твоём месте я бы тоже не верила, — вздохнула Ирсайя. — Но я дала тебе «королевское слово», и я его выполню.

— Я тоже исполню, что обещал, и без всякого слова, — вздохнул я ответно.

— Ну, вот и поговорили, — кивнула бывшая пленница. — Спокойной ночи.

Она поднялась от костра и направилась к шалашу.

Я проводил её взглядом и снова, как в предыдущую ночь, устроился спать у огня. На душе у меня было откровенно тоскливо…

Вернувшийся с охоты Малыш уже ничего не спрашивал. Просто улёгся рядом и вытянул лапы.

Ему хорошо. Он кот, а не человек. А котиков, пусть даже таких больших, любят все, в том числе, королевы…

Следующие сутки мы гнали по лесу, как оглашенные. Как сказала Ирсайя, до ночи нам следовало подобраться к Витаграду как можно ближе, на расстояние примерно часа пути, чтобы успеть провести разведку, составить план действий, выспаться и уже поутру, на свежую голову отправиться покорять столицу Ларанты.

Двигались мы, что интересно, зигзагами, меняя направление каждые четверть часа. Но, что ещё интереснее, не встречали при этом не то что людей, но даже просто следов человеческого пребывания. Словно бы все вокруг вымерли и во всём королевстве не осталось ни единого жителя.

В чём тут подвох, бывшая пленница объяснила мне на одном из привалов:

— В ларантийском лесу нет обычных дорог. Но есть необычные, тайные. Их могут использовать те, кто владеет магией времени. На каких-то время в пути сокращается, на каких-то, наоборот, удлиняется. Обычных людей на этих дорогах не встретишь. Мы сейчас едем по тем, где время течёт быстрее.

— Быстрее? Ты в этом уверена? — почесал я в затылке.

— Уверена, — твёрдо ответила спутница. — Нам просто приходится их менять, и достаточно часто. А если б мы двигались по одной, то доехали бы до столицы часов за десять.

— Тогда зачем их менять?

Королева взглянула на меня удивлённо.

— А! Понял! — хлопнул я себя ладонью по лбу. — На этих дорогах встречаются жрицы.

— Именно, — подтвердила Ирсайя. — А нам с ними встречаться пока не следует. Поэтому и петляем. И на ночь встаём на таких полянах, где тайные тропы кончаются и прочие жрицы туда не заходят…

Последний вечер перед столицей прошёл в трудах и заботах. На изучение обстановки возле столичных стен отправили тхаа. Сначала, пока я строил шалаш, Ирсайя вовсю инструктировала Малыша, что конкретно он должен разведать. Затем они вместе искали наиболее безопасный проход к Витаграду. Потом, когда тигрокот скрылся среди деревьев, королева долго бродила вокруг поляны и что-то магичила. Что именно, я не ведал, ведь заклинания были направлены не на меня.