Грезы Мануэлы

Они еще перебросились несколькими фразами и стали прощаться.

— Хорошо?

— Договорились.

— Целую тебя, — прошептала Мерседес.

— И я тебя.

— Жду твоего следующего звонка.

— Я позвоню.

— До свидания.

— Всего, дорогая.

— До свидания…

Неприятный щелчок — и короткие назойливые гудки раздались в трубке. Мерседес нажала на рычаг и задумалась. Простояв несколько секунд в непростых раздумьях, она положила трубку и вышла из комнаты.

Антонио, смуглолицый весельчак, был неисправим. Он, как всегда, был аккуратен, черный костюм сидел на нем, как на кинозвезде, но главное, он все время острил и подшучивал.

— Поздравляю, поздравляю.

— Спасибо.

Антонио и Фернандо сидели в баре клуба за столиком, потягивали сухое вино и разговаривали.

— За что спасибо?

— За поздравления.

Антонио покачал осуждающе головой.

— С чем?

Фернандо в потоке слов неугомонного приятеля на время потерял нить разговора.

— С тем, что я теряю друга? — печально произнес Антонио.

— Да ладно тебе!

— А впрочем, поступай как знаешь.

Антонио махнул рукой и осушил бокал вина. Потом весело рассмеялся.

— Что с тобой, Антонио?

— Мне трудно в это поверить.

— Во что?

— Фернандо Салинос надумал жениться, — нарочито серьезно произнес весельчак.

— Время пришло.

— Эта новость должна публиковаться несколько дней подряд во всех ежедневных газетах, — сказал Антонио, — потому что многие не поверят своим глазам.

— Когда-то это должно было случиться, — спокойно возразил приятелю Фернандо.

— Да, конечно.

— Вот видишь.

Антонио наполнил бокалы.

— Хорошо, — улыбнулся он, — мы должны четко договориться о твоем последнем мальчишнике.

Фернандо неуверенно повел бровью.

— И не думай отказываться, — воспротивился приятель, — это совершенно невозможно.

— Что ж… — улыбнулся Фернандо.

— Очень скоро вам сообщат день, час и место, где вы и избранная группа ваших приверженцев будут праздновать церемонию прощания с холостяцкой жизнью.

Салинос вздохнул.

— Ты никогда не изменишься, Антонио, — бросил другу Фернандо, — ты вечный клоун.

Антонио покорно развел руками.

— Кстати, — вдруг вспомнил он, — в церемонии…

— Что?

— Ты мне ничего не сказал: ни где, ни когда будет твоя свадьба.

Фернандо нахмурился:

— Что, как всегда, я что-то не то сказал? — забеспокоился приятель.

— Нет.

— Тогда отчего такой кислый вид?

Фернандо отставил бокал с вином и взял сигарету.

— Но об этом мне надо поговорить с Исабель.

Антонио насторожился:

— Что-то не то происходит?

Салинос улыбнулся и поспешно сказал:

— Нет, надеюсь, что нет! Но я не могу это решить без нее.

Антонио понимающе посмотрел на друга и тоже потянулся за сигаретой.

— Ну, это естественно, — смягчился он и зажег огонек. Друзья затянулись сигаретами.

5

Исабель походила на разъяренную тигрицу. Растрепанные пряди волос ниспадали на раскрасневшееся от негодования лицо, казалось, даже ее безукоризненная фигурка в плотно облегающем коротком платьице пылает гневом…

Девушка решительно подошла к старому шкафу и со злостью распахнула дверцы. Бросив презрительный взгляд на свои наряды, она принялась перебирать их. Вернее сказать, стала методично и безжалостно вытряхивать все на пол.

В спальню вошла Бернарда. Она была шокирована увиденной картиной: на полу валялись платья, кофточки и прочие принадлежности дамского туалета.

— Исабель, что здесь происходит?

Девушка, не обращая внимания на Бернарду, продолжала устраивать в своей комнате погром.

— Тряпки! Все это мусор! — выкрикивала она.

— Как это…

— Мне даже нечего надеть!

Бернарда подошла к дочери.

— Исабель, что с тобой? — с испугом спросила она. — Что ты делаешь?

Дочь повернулась, пылая и задыхаясь:

— Эти тряпки годятся только для нищенки!

Она бросила на пол платье, которое держала в руках, и стала топтать его.

— Ты с ума сошла! — крикнула Бернарда. — Что ты делаешь с вещами!

Исабель подняла с пола платье и сунула его в лицо Бернарде:

— И это ты называешь вещами? — Она отшвырнула платье в сторону. — Довольно, с меня хватит!

— Ты потом пожалеешь.

— Разве это вещи? — Исабель разъяренно развела руками. — Мне нечего надеть! — Девушка бросилась на кровать. — Мне нечего надеть, — повторила она.

— Ты преувеличиваешь.

Бернарда пыталась говорить ровно и спокойно.

— Нет, не преувеличиваю, — повысила до крика голос девушка. — Что я могу надеть?

— Исабель…

— Чтобы меня там жалели?

— Но не надо так расстраиваться. — Бернарда подсела к дочери. — Мадам Герреро всегда покупала тебе все самое лучшее и красивое, — заметила она.

Исабель приподнялась.

— Что ты можешь об этом знать?

— Разве?

— Да.

— Я думаю, что не стоит обращать внимание на такие мелочи, — заметила Бернарда.

— Что ты понимаешь! — прошипела Исабель.

— Я…

— Представляешь, ты, служанка, как я появлюсь в этой одежде? — безжалостно бросила девушка. Ее почти трясло. — Меня будут жалеть!

Мать молча слушала.

— О каком уважении ко мне можно будет говорить тогда? — поясняла дочь.

— Исабель, — вздохнула Бернарда.

— Что — Исабель?

— Когда ты выйдешь замуж, твой муж купит тебе все, — успокаивала ее Бернарда.