Гробница древних

Подробности того, как это происходит, сейчас были не важны, Джастина и так побледнела.

– Ты? Ты. Тогда, значит, и я тоже…

– Боюсь, что нет, – перебила я. – По крайней мере, я так не думаю. Отец охотился за всеми своими детьми, своими дочерьми, надеясь, что кто-то из нас унаследует его силу, мечтая поглотить нас и нашу силу, чтобы поддерживать свою жизнь… ну, наверное, вечность. Со временем он постепенно слабел. – Я со вздохом развела руками. – Прости, там столько всего было! Войны, ссоры, вражда… Там вмешались еще другие богоподобные существа.

Джастина накрутила на палец смоляной локон.

– Все это звучит как тщательно продуманная шутка, – заметила она, искоса взглянув на меня.

– Я понимаю, – согласилась я с сестрой.

– И при этом вы все выглядите настолько серьезными, что я склонна вам верить.

Я взяла с дивана шаль Мэри и кивком указала на дверь, ведущую из библиотеки.

– Нет необходимости верить мне, Джастина. Ты просила правду, и я попыталась ее рассказать. Все, что я могу, – это поделиться тем, что знаю сама. Что ты решишь делать после этого, зависит только от тебя.

Мэри укуталась в шаль, и мы направились к двери.

– Это не шутка и не розыгрыш. Я хотела, чтобы ты узнала правду, потому что в нас течет одна кровь.

Кхент присоединился к нам, когда мы уже обошли Джастину. Она вскинула дрожащую руку.

– Подожди, – пробормотала она. – Не оставляй меня прямо сейчас. Я… Ты расскажешь дальше? – Она повернулась, глядя на нас огромными блестящими глазами, и робко улыбнулась. – Пожалуйста! Не могу обещать, что поверю тебе, но обещаю, что выслушаю.

– Послушайте!

Кхент поднял руку и поднес ее к губам, призывая к молчанию. Его фиолетовые глаза сузились, превратившись в щелки, и я заметила, что он навострил уши. Наши взгляды скрестились, и я почувствовала, как между нами прошла холодная дрожь.

Ewhey charou – hur she eshest? Chapep.

Прислушайся. Ни звука. Почему так тихо? Странно.

Кхент говорил со мной на этом языке, только когда хотел сохранить тайну. Что-то происходило, и он своим обостренным собачьим чутьем это уловил. И был прав: в бальной зале стало вдруг тихо. До этого оттуда доносился ровный гул голосов и отдельные взрывы смеха, но сейчас… Полная тишина. Ни звона бокалов, ни шарканья по паркету танцующих, ни бравурных звуков музыки.

– Ужасно тихо, – пробормотала Мэри, которая тоже заметила необычную, жутковатую тишину.

– Как странно… – начала Джастина.

– Нет, – возразила я, – что-то не так. На балу не может быть так тихо!

Ее глаза расширились от страха, а голос понизился до шепота:

– Миссис Лэнгфорд… Надеюсь, с ней ничего не случилось. Мы должны проверить.

– Я посмотрю, – сказал нам Кхент, снимая узкий фрак и роняя его на пол. Он закатал рукава, открывая мешанину шрамов и выцветших татуировок. – Вы останетесь здесь.

Внезапно раздался треск и из бальной залы донесся стон, исполненный боли. По моей спине пробежал холодок, и я ахнула, осознав, что это не просто захлестнувший душу страх, а предупреждение. Я уже чувствовала такое беспокойство, такой ледяной холод в Холодном Чертополохе, когда с неба начали спускаться Арбитры пастуха.

– Думаю, эта скучная английская вечеринка стала намного интереснее, – прошептал Кхент, после чего бросился к двери и выскочил в коридор.

Глава 4

Когда дом содрогнулся и раздался грохот, будто прямо над головой прогремел раскат грома, кровь в моих жилах застыла, превратившись в беспощадный колючий лед. Мне этого хватило. Уже шагнув в коридор, я повернулась к Мэри и Джастине.

– Защити ее, Мэри, – приказала я. – Надеюсь, я скоро вернусь.

– Я тоже должна идти, – упрямо сказала Мэри, развязывая свою шаль. – Трое лучше, чем двое.

– Не спорю, но сейчас ты нужна Джастине. Со мной все будет в порядке. Помнишь? Внутри меня скрывается монстр.

Похоже, этот довод ее не успокоил, но она осталась и вместе с Джастиной вернулась в библиотеку, закрыв за собой двери. По крайней мере, мне стало немного легче, ведь Мэри умела использовать магию для защиты, что меня всегда поражало, когда мы жили в Холодном Чертополохе. Я знала, что она обеспечит безопасность невинной Джастины независимо от того, что произойдет в бальной зале. У меня свело желудок, пока я бежала к источнику шума, с ужасом представляя, что там могло случиться. Конечно, прежде всего я подумала, что предупреждения, оставленные на нашем крыльце, не были пустыми угрозами. Более того, когда я покидала Холодный Чертополох, мистер Морнингсайд предостерегал меня, что таким, как я, глупо надеяться затеряться в толпе.

Можешь тешить себя мыслью, что тебе удастся сбежать, но древние колеса продолжают неумолимо вращаться, а старые и безобразные раны рано или поздно вскрываются.

Я неслась к бальной зале и гадала, какая именно старая рана вскрылась.

Но времени подумать об этом у меня не было – я промчалась сквозь украшенные позолотой коридоры дома леди Трэмптон и вскоре нашла бальную залу. Ее высокие величественные двери были закрыты. Снаружи топталось несколько растерянных гостей в замешательстве, визгливо жалуясь. Вечер был безнадежно испорчен. Впустую потраченное время! Конечно, они были растеряны. Их ухоженным рукам не доводилось держать ничего тяжелее чашки послеобеденного чая.

Как только я приблизилась к дверям, они с грохотом распахнулись от резкого порыва ветра. Поток пыли и ароматов женских духов, хлынувший на меня, разом выбил весь воздух из моих легких. Гости с криками разбегались в разные стороны, в спешке теряя туфли, веера и стаканы с пуншем. Но не все приглашенные убежали – кое-кто задержался в бальной зале. Оставшиеся, облаченные в простые белые одежды, прижались спинами к стенам, наблюдая за сражением, разворачивавшимся в центре комнаты, прямо под огромной хрустальной люстрой.

Сверху оторвался тонкий слой штукатурки, рассыпавшейся в белоснежную пыль, которая окутала две сцепившихся фигуры. Из-за того, что произвело тот чудовищный шум, на потолке образовалась трещина. Отвратительный лед в жилах затвердел, и на то была причина: нас посетил один из Арбитров, грузно, как тяжелый якорь на дно, упав с неба на паркет. Тот раскололся в щепки в том месте, где приземлился Арбитр.

– Спэрроу, – тихо произнесла я, остановившись как вкопанная.

Ее желтые волосы были коротко подстрижены. Она сменила серый костюм на одеяние, напоминавшее старинные кожаные доспехи. Ее горло было обмотано белым бинтом, а на руку наложена шина – последствия столкновения с Отцом в Холодном Чертополохе. Несмотря на раны, полученные от его рук и когтей, в тот момент она выглядела вполне дееспособной. И разгневанной.