Гроза над Россией. Повесть о Михаиле Фрунзе

Началась мировая война. Колчака назначили командиром крейсера, он дрался с немцами в Балтийском море. За личную отвагу царь наградил его золотым кортиком. В разгар войны Колчак стал командующим Черноморским военным флотом, имя его приобрело популярность в военных кругах, о нем охотно писали газеты, прославляя его храбрость и морской опыт.

Колчак был монархистом, хотя и осуждал в кругу друзей Николая Второго. Правда, это осуждение не помешало ему возражать против отречения царя от престола.

Февральскую революцию Колчак встретил в предчувствии катастрофы. Он не допускал создания матросских комитетов на судах Черноморского флота, преследовал большевиков, презирал демократов. Типичнейший завоеватель, он называл себя то конкистадором, то кондотьером и с гордостью говорил: «Абсолютная власть всегда будет принадлежать одному, если этот один — сверхчеловек».

Когда революционные матросы разоружили офицеров Черноморского флота, Колчак сломал свой золотой кортик, швырнул в воду и отказался от командования. Он приехал в Петроград и сразу стал кумиром не только аристократов, но и буржуазии.

Монархисты из петроградской знати, офицеры гвардейских полков уговаривали его свергнуть Временное правительство и объявить себя диктатором. Колчак молчал, и молчание его расценивалось как согласие.

Керенский, боясь популярного и опасного соперника, настоял, чтобы Колчак поехал во главе секретной миссии в Великобританию и Америку. Нашел и благовидный предлог — закупку военных кораблей и оружия.

Колчак отправился в Лондон. Его принимали военный и морской министр Уинстон Черчилль и первый лорд адмиралтейства Джеллико; ему показывали новые военные корабли и подводные лодки, в честь его устраивали приемы, о нем восторженно писали газеты.

С таким же почетом встретили Колчака и в Соединенных Штатах Америки. Беседы с президентом и министрами, хор дружных похвал действовали на властолюбивого вице-адмирала, он рос в собственных глазах. Во время этого заморского путешествия Колчак вел дневник.

Колчак понимал, что за всей почтительной лестью английских и американских владык скрывается желание купить его — пока что на всякий случай, для будущего. И он признается в одном из писем к своей возлюбленной: «Итак, я оказался в положении, близком к кондотьеру, предложившему чужой стране свой военный опыт и знания и в случае необходимости голову и жизнь в придачу».

Какой же стране Колчак думает продать свой ум, военные знания и жизнь? Американцев он не уважает — лавочники, японцев ненавидит — сидел в плену, зато англичан считает рыцарями белой расы, великими мореплавателями, принесшими во все концы света европейскую цивилизацию. По его мнению, они и мыслят-то «веками да материками».

После казни Николая Второго Колчак мечтает создать в России «империю воинствующего разума». Дружба с Англией, надежда на Англию, любая помощь от Англии, а потому служить его величеству английскому королю стало его потребностью. «Пусть правительство короля смотрит на меня как на солдата, которого пошлет туда, куда считает необходимым. Война прекрасна; хотя она связана со многими отрицательными явлениями, но она везде и всегда хороша», — пишет он.

В России уже три месяца стояли у власти большевики, и Колчак объявил себя их смертельным врагом. Пока же он в Иокогаме ожидает решения английского короля.

Колчака назначили командующим Месопотамским фронтом, он отправился в Сингапур, но там его ждала шифрованная телеграмма. «Я оказался неисповедимой судьбой в совершенно новом и неожиданном положении. Английское правительство нашло, что меня необходимо использовать в Сибири, в войне союзников», — сообщил он в очередном письме.

А война в Сибири «союзников России» — это война с большевиками.

Колчак выехал в Харбин, оттуда во Владивосток. Там его встретил отряд британских стрелков. Специальным поездом прибыл он в Омск и был немедленно назначен военным министром Директории — эсеровского правительства, возникшего после мятежа чехословацких военнопленных.

Новый военный министр начал энергично готовиться к войне с большевиками. Война против собственного народа стала символом его веры. «Война признает только успех, счастье, удачу. Неважно, что она сеет смерть и несет разрушение», — записал он в дневнике.

Четырнадцатого ноября восемнадцатого года Колчак сверг Директорию и объявил себя «верховным правителем» России. Созданное им правительство подобострастно возвело его в ранг адмирала.

Колчаку достался и неожиданный трофей — весь золотой запас России: восемьдесят тысяч пудов золота, платины, драгоценностей из царских сокровищ, перевезенных эсерами из Казани в Омск.

— Человека, обладающего таким немыслимым количеством золота, невозможно победить, — говорили адмиралу Альфред Нокс и Морис Жанен при осмотре сокровищ.

Нокс и Жанен — не случайные люди в адмиральской столице. Французский генерал Жанен командует всеми иностранными войсками в Сибири, он же и заместитель Колчака; английский генерал Нокс занимается снабжением всех его армий и кроме того доверенный советник. Союзные державы шлют «верховному правителю» винтовки, танки, бронепоезда, самолеты. Он ни в чем не знает отказа, — правда, и платит за все русским золотом.

В кратчайший срок в Сибири сформирована полумиллионная армия, отлично вооруженная, хорошо экипированная; опытные военачальники обучали солдат, молодые генералы Каппель, Пепеляев, Ханжин рвались в бой с большевиками.

По генеральному плану, разработанному ставкой «верховного правителя», наступление на Москву предполагалось вести в северном и южном направлениях. На севере, в районе Вятки, войска должны соединиться с английскими интервентами и отрядами белой гвардии, на юге, в Саратове, — с армией Деникина.

Для утверждения этого плана Колчак собрал на военный совет своих генералов и военных советников.

Совет проходил в Челябинске в метельные февральские дни, когда армии Ханжина, Белова, Каппеля, Дутова уже приготовились к наступлению на Уфу.

Белоколонный зал в доме челябинского золотопромышленника никогда еще не видел такого множества высокопоставленных гостей. Генералы, министры, уральские богачи, сибирские промышленные тузы, степные князьки, казачьи атаманы толпились в зале.

Тут были и эсеры, перешедшие на службу к новоявленному диктатору, и кадеты вкупе с сибирскими либералами, и анархисты, кидающиеся в любую кровавую авантюру.

Среди гостей находился и гвардейский капитан Лаврентий Андерс. Любовь к опасным приключениям и темные страсти — неизменные спутники всех смутных времен — гнали капитана из города в город, от одной авантюры к другой.