Гроза Византии

– Обратитесь к Богу невидимому, просветите сердца ваши!

– Что нужно сделать для этого?
– спрашивал Аскольд.

– Креститесь от воды!

– Это значит отстать от всего прежнего!

– Вы тогда перемените тьму на вечный свет!..

– Но мы прежде всего должны познать веру твоего народа.

– Она проста.

– Но чего она требует от людей?

– Только того, чтобы они Бога и своего ближнего любили как самих себя.

– И только?

– Разве этого мало? Прощение врагу, любовь к брату, правда во всем это такие победы над собой, что не всякий решится на них.

Такие разговоры велись часто, и под влиянием их все больше и больше смягчалось сердце князей.

– Знаешь ли, брат?
– сказал раз своему другу Аскольд.
– Чувствуется мне, что судьба недаром привела нас сюда.

– И мне кажется то же, Аскольд...

– Судьба хотела показать нам все величие христианства... Под Византией нам делать нечего. Если Бог христиан оградил этот город от тьмы храбрецов, то неужели он не спасет его и во второй раз от остатков нашей дружины?

– Ты прав...

– Я думаю так...

– Я разделяю твои думы.

– Я еще не все сказал.

– Говори же, что у тебя на сердце.

– Но неужели мы уйдем, не узнав, что это за всемогущее существо, повелевающее стихиями!

– Нет, мы должны непременно узнать это учение, и кто знает - может быть мы обратимся к Богу византийцев.

– Но как это сделать?

– Мы пошлем послов в Византию, объясним, что не хотим войны, а просим мира, и пусть нас пустят туда. Мы осмотрим их храмы и потом позовем жрецов христианского Бога к себе на Днепр. Пусть и нам, как византийцам, помогает этот Бог!

Полное согласие Дира было ответом на это предложение.

Братья-друзья решили отправить к императору послов с мирными предложениями.

4. СВЕТЛЫЕ НАДЕЖДЫ

Хотя в Константинополе все ликовали победу, но Вардас, Фотий и Василий понимали, что дело далеко еще не пришло к концу. Варягов все-таки оставалось довольно, чтобы наделать много вреда беззащитному городу. К тому же, уже прошло несколько дней после того, как буря разметала их суда, а они, как будто бы чего-то еще дожидаясь, и не думали уходить от стен Константинополя.

Может быть так все бы и шло, но в это время вернулся в Византию порфирогенет с частью войск, бывших до того на границе Персии.

Впрочем возвращение императора нисколько не изменило положение дел. Варяго-россы по прежнему были страшны Византии...

Приходилось изыскивать новые способы защиты.

В становище варягов посланы были разведчики, которые, вернувшись, рассказали, что киевские князья затевают послать посольство к императору Михаилу.

– Они чувствуют себя достаточно сильными!
– воскликнул Вардас, когда узнал об этом.
– Чудо не произвело на них впечатления.

– Тогда что же мы должны предпринять по твоему мнению?
– спросил у больного правителя как у старшего Василий Македонянин.

– Прежде всего обезопасить Константинополь от нового нападения.

– Нового чуда так скоро вряд ли можно ожидать даже со стороны милостивых к нам небес!
– заметил от себя Фотий.

– Ты прав, чудеса бывают редко!
– воскликнул Вардас.
– Теперь варяги будут поосторожнее и, заметив приближение новой бури, постараются укрыться сами и укрыть свои суда.

– Это так!
– сказал Василий.

– Но что же делать?

– Попробовать откупиться от них.

– Это - позор для Византии!

– Э! Что за позор! Напротив того, это - победа... Лучше дать им немного принадлежащего нам золота добровольно, чем они сами придут и возьмут его силой...

– Но все-таки следует узнать, чего они добиваются, и что они хотят передать нам через своих послов.

Василий Македонянин, однако, узнал это скорее всех. Он, по своему обыкновению, все свое свободное время проводил на форуме в народных толпах, только очень редко узнававших его, а потому всегда откровенных.

Однажды при посещении форума, внимание Василия было привлечено громкими радостными восклицаниями толпы, слушавшей кого-то, Василию невидимого.

Македонянин поспешил как всегда пробраться к рассказчику и сразу узнал в нем хорошо теперь ему известного Андрея-юродивого.

Он не видел его как раз с того времени, когда Андрей возвещал чудо в покое Фотия.

– Что говорит Беалос?
– спросил он у своего ближайшего соседа.

– Беалос рассказывает о новом чуде, совершенном Пресвятой Девой.

– О каком чуде?

– Он часто бывает в становище варваров и вот рассказывает, что сердце их князей смягчилось после той ужасной бури, и они готовы воспринять свет истины.

– Вот как!
– удивился Македонянин.

Для него это сообщение было, действительно, очень приятной новостью. Он стал внимательно прислушиваться к словам Андрея.

– Спасение града св.Константина, - хрипло выкрикивал юродивый, Всемогущий Бог избрал средством, чтобы просветить сердца, погрязшие во мраке невежества. Аскольд и Дир были поражены этой бурей. Они чувствуют Бога и посылают к императору своих людей за разрешением познать тайны Всемогущего Божества... Разве это - не новое чудо Пресвятой Девы?

– Откуда ты знаешь это, Андрей?
– выступил Василий Македонянин.

– Это - ты, Македонянин?
– воскликнул юродивый, как будто обрадованный появлением правителя.
– Пойди и возвести императору, правителю и патриарху о том, что ты здесь слышал... Сам Бог привел тебя сюда... Сердца варваров смягчились... Если они просветятся светом истины, то и вся их страна примет христианскую веру... А это будет третьим чудом Пресвятой Владычицы Небесной.

Когда толпа узнала Василия, всюду раздались крики восторга. Василия, как известно, очень любили в Константинополе, видя в нем такого правителя, в каком давно уже нуждалась столица Византия.

Воодушевленная толпа почтительно расступилась перед ним, когда он, взяв под руку юродивого и отвечая на поклоны и приветствия, отправился вместе с ним к императорскому дворцу.

– Вот, великолепный, - вводя Андрея в покои Вардаса, проговорил он, этот тебе уже известный человек говорит чудные вещи. Он рассказывает, что варяги, придя на Византию врагами, уйдут покорными ее детьми.

– Я этого ждал!
– с просветлевшей улыбкой отозвался Вардас.
– Это для их простых детских сердец должно быть прямым последствием совершившегося чуда... Расскажи мне, Божий человек, что ты видел и слышал во вражеском становище?