Гроза зреет в тишине

Оставив в засаде лейтенанта Галькевича и сержанта Кравцова с двумя ручными пулеметами, Кремнев приказал Бондаренко и Герасимовичу следить за железной дорогой и шоссе, ведущим в сосновый бор, а сам с Мюллером и Шаповаловым укрылся в будке разъезда. Прикурив папиросу, озабоченно спросил:

— Вы, товарищи, уверены, что фельдфебель не передумает и не вернется сюда?

— Лично я уверен,— твердо ответил Мюллер.— Не забывайте, капитан, что в немецкой армии действует железная дисциплина. Младший чин никогда не осмелится нарушить приказ старшего офицера.

— Что ж, будем надеяться,— согласился Кремнев.— А теперь, Генрих Францевич, запомните, что я вам скажу. Сейчас на этот разъезд прибудет поезд: две платформы с дровами и между ними — пассажирский вагон. В этом вагоне и едет инспектор рейхсмаршала Геринга, некто генерал-майор Людвиг фон Шток. Не слышали о нем?

— Кажется, нет,— немного подумав, ответил Мюллер.

— Тем лучше. Генерала сопровождает оберштурмфюрер Эрнст Герц. Названные офицеры сойдут на разъезде, чтобы отсюда направиться на секретный аэродром. Они будут уверены, что здесь их ожидают машины и надежная охрана. Поэтому поезд сразу же двинется обратно. Машины же опоздают, и опоздают примерно на пятнадцать — двадцать минут. За это время мы должны захватить офицеров и вместе с ними исчезнуть в в лесу, откуда немедленно вызовем по радио самолет на Зареченское озеро.

— Что требуется лично от меня? — спросил Мюллер.

— Вам, Генрих Францевич, придется на некоторое время стать нашим командиром. Во-первых, потому, что вы в форме майора, а главное, потому, что вы — бывший немецкий офицер и лучше нас знаете уставы вермахта. Вы первым подойдете, к вагону и скажете инспектору, что с группой солдат охраняете разъезд, что машины на некоторое время задержались, потому что одна из них, легковая, наскочила на колючую проволоку. Пригласите генерала и его адъютанта вот сюда, в эту самую комнатку. Остальное сделает Бондаренко.

— А если поезд вдруг задержится и из вагона выйдут эсэсовцы, которые, конечно же, сопровождают генерала?

— Возьмем инспектора силой, с помощью пулеметов и автоматов.

— Я понял вас, капитан.

— Тогда — на перрон.

IX

Паровоз не подкатил, а как-то подкрался к разъезду и настороженно затих. Черный, слепой и молчаливый, он, казалось, прибыл сюда сам по себе: ни на платформах, нагруженных дровами, ни в окнах старенького, обшарпанного пассажирского вагона, ни даже в кабине паровоза — нигде не было видно людей.

— К вагону, — по-немецки шепнул Кремнев. — Смелей.

Твердо шагая по гулкому дощатому настилу перрона, Мюллер, Шаповалов и Кремнев пошли к мрачному куцему составу. Минули паровоз, поравнялись с первой платформой, и тогда звонкую морозную тишину ночи резанула короткая властная команда:

— Пароль!

— Штутгарт! — остановившись, ответил Мюллер.

Узкий слепящий луч света, словно острое лезвие ножа, полоснул по глазам и лицу Мюллера, пробежал по его погонам, мимоходом коснулся лица и погон Шаповалова и Кремнева и исчез. Сразу же открылась дверь вагона, и на перрон легко шагнул рослый статный человек в форме генерала с пузатым портфелем в левой руке. Вслед за ним, с двумя чемоданами, вышел молодой эсэсовец. Куцый состав вздрогнул и украдкой пополз назад — в снежное поле.

— Машина? — ответив на приветствие встречавших, сухо и коротко спросил генерал.

— Сейчас будет, господин генерал! — стукнул каблуками Мюллер. — Произошла маленькая неприятность. Машина наскочила колесом на колючую проволоку. Минут через десять его заменят, а пока прошу в помещение, на перроне очень холодно. — Повернувшись к Кремневу, приказал:

— Ефрейтор! Возьмите у господина оберштурмфюрера чемоданы!

— С кем имею честь разговаривать? — на ходу, через плечо глянув на погоны Мюллера, более вежливо спросил генерал.

— Майор Генрих фон Мюллер, военный инженер.

— О-о! — Инспектор остановился, удивленно глянул на майора. — Я когда-то знал одного Мюллера, он был...

Генерал вдруг поперхнулся, глухо замычал и затих.

— Что такое? — испуганно остановился эсэсовец и взглянул на шедшего рядом Шаповалова.

— Спокойно, оберштурмфюрер, — по-немецки шепнул на ухо эсэсовцу Шаповалов и, неуловимым для глаза ударом, сбил его с ног.

Всего несколько секунд понадобилось разведчикам, чтобы связать высоких берлинских гостей по рукам и ногам.

— Бондаренко! Генерала — в сани, — приказал Кремнев.

— Есть!

— С ним что будем делать? — кивнув в сторону эсэсовца, спросил Шаповалов.

— Возьмем и его. Вдруг генерал забудет о чем-нибудь важном? Смотришь, он и подскажет.

Прибежал запыхавшийся Бондаренко.

— Машин не слышно?

— Тихо.

— Развяжите эсэсовцу ноги. Привяжем его веревками к саням — сам пойдет.

Кремнев и Шаповалов быстро вышли на улицу.

— Вот что, Михаил, — заговорил Кремнев. — Ты и Мюллер переоденетесь в форму пленных и, на машинах, которые сейчас сюда придут, — на аэродром. Понимаешь? Мюллер — инспектор, ты — его телохранитель. У нас есть с собой мины. Такого случая больше не будет.

Шаповалов четко козырнул:

— Есть! Вот только... как Мюллер?

— Вы меня звали? — появился Мюллер.

— Да, — сказал Кремнев. — Звал вас я, майор Мюллер. Вам с Шаповаловым нужно ехать на аэродром. Вместо него, — он кивнул на связанного генерала, которого выводили Бондаренко и Герасимович.

Мюллер внимательно посмотрел на Шаповалова, потом на Кремнева.

— Вы можете отказаться, если считаете, что не способны на такую операцию, — заметил Кремнев.

— Я согласен, капитан. Могу вам даже признаться, что мне уже дважды приходилось инспектировать авиабазы...

...Через двадцать минут к разъезду, по перрону которого нервно прохаживались «инспектор» и его «адъютант», подкатили три машины: «оппель-адмирал» и два грузовика с солдатами. Из «оппеля» выскочил человек в форме полевой жандармерии и, выбросив вперед правую руку, левой открыл заднюю дверцу машины. «Генерал» утомленно ответил на приветствие и недовольно пробурчал:

— Долго заставляете ждать!..

— Господин генерал... Проклятые партизаны! Перекрыли дорогу большой сосной!

— Па-арти-заны? — вытаращил глаза «генерал» и замер на месте.

— Спилили сосну, свалили ее на дорогу и удрали.

— Вы уверены, что удрали? — все еще не рискуя сесть в машину, испуганно спрашивал «генерал».

— Мы прочесали окраину леса. Нигде ни души.

— Ну, смотрите! — погрозил пальцем «генерал» и, неохотно усевшись в машину, приказал:

— Вперед!

X

После богатого ужина, устроенного в честь высокого «берлинского» гостя командиром эскадры «Смерч», «инспектора» и его «адъютанта» отвели в просторный, хорошо оборудованный железобетонный блиндаж. Собственно, это был не блиндаж, а роскошная подземная квартира, разделенная на три отдельные комнаты. В первой, большой, стоял широкий канцелярский стоя с несколькими телефонными аппаратами и массивным мраморным чернильным прибором. К столу было придвинуто кресло, а за его высокой спинкой, на белой стене, висела огромная карта, на которой была обозначена синим карандашом линия фронта от Северного моря до Черного.