Грозы и звёзды

Я хотела напомнить Лиаму, что мы были членами одной стаи, и что я навсегда останусь в их жизни.

— С этим надо покончить прямо сейчас.

— С тем, что Шторм называет меня мамой?

— Нет. С нами, Николь.

Мои ресницы так высоко взлетели, что коснулись лба.

— Ты решил порвать со мной из-за двух слогов, которые твой сын произнёс вместо моего имени?

— Это не просто два слога.

Мои плечи опустились. Как и моё сердце. Оно ударило меня в позвоночник, после чего ухнуло вниз.

— Его куртка висит у входной двери.

Я постаралась сказать это спокойным голосом, чтобы не напугать Шторма, который мотал головой, переводя взгляд со своего отца на меня.

— Я просто пытаюсь защитить его.

— Да. Конечно. Это уже неважно.

Я развернулась, пока из моих глаз не начали капать слёзы.

— Пожалуйста, уходи.

— Ник…

— Я сказала, уходи.

Когда его шаги стихли, а его сердцебиение сделалось тише, я бросила книгу на стол, резко задёрнула шторы, а затем свернулась калачиком на своей кровати и начала рыдать в подушку из-за того, что я была такой дурой, и поверила в то, что смогу согнуть этого несгибаемого мужчину.

ГЛАВА 55

Когда на следующее утро Найл зашел ко мне в спальню, чтобы узнать, была ли я готова отправиться на обед к маме и папе, я притворилась, что у меня болит живот. Он был заботливым парнем, поэтому поставил на мою прикроватную тумбочку холодную воду и баночку с аспирином. Как жаль, что всё это не могло вылечить меня от того, что меня мучило. Мне надо было послушать Эйделин и держаться подальше от нашего Альфы, у которого были такие большие проблемы с доверием, что было удивительно, как он вообще смог разглядеть что-либо сквозь них.

После того, как Найл затворил дверь, я закрыла глаза и заставила свой беспокойный мозг отключиться. Я проснулась от того, что прохладная рука гладила мой лоб.

— Она какая-то не очень тёплая, — сказала мама кому-то.

Я разлепила веки и обнаружила, что она и Эйделин взволнованно смотрят на меня.

Увидев мои опухшие глаза, они тут же поняли, что у меня болел не живот, а сердце.

Мама присела на корточки рядом с кроватью и убрала прядь волос с моего лба.

— Дорогая, что случилось?

— Я не хочу об этом говорить.

Она нахмурилась.

— Пока не хочу.

Эйделин коснулась маминой руки.

— Мег, дай мне поговорить с ней.

И хотя я вообще не хотела обсуждать Лиама, отправить их домой без каких-либо объяснений было так же невозможно, как попросить солнце перестать садиться.

Мама выпрямилась и вышла. Её глаза задержались на мне прежде, чем она закрыла дверь.

Эйделин плюхнулась на кровать рядом со мной, заставив матрац покачнуться.

— Что случилось и когда?

Я обняла подушку и закрыла глаза.

— Ты же помнишь, как Шторм назвал меня мамой?

Я сглотнула огромный комок, который образовался у меня в горле и напоминал один из мячиков Шторма.

— Лиам думает, что это я его научила.

Яркие глаза Эйделин потемнели от негодования.

— Придурок.

Я сжала губы.

— Я отменяю его приглашение на свою свадьбу.

— Не думаю, что ты можешь отменить приглашение для Альфы.

— Вот увидишь.

Ее улыбка была такой коварной, что мои дрожащие губы невольно изогнулись в улыбке.

— Дорогая, я ценю твою солидарность, но тебе, правда, не обязательно это делать. Не могу же я избегать его вечно. К тому же, самое классное в подобных церемониях это то, что там будет вся стая. Так что он там будет один среди тысячи других лиц.

Она уставилась на гирлянду из звёзд, которую я даже не стала зажигать. Они напоминали мне о Шторме, который напоминал мне о Лиаме, что было глупо, так как гирлянда появилась у меня задолго до того, как я познакомилась с Колейнами.

— Нэш сказал, что Лиам уехал в Боулдер сегодня утром, так что скрестим пальцы. Может быть, он не успеет вернуться вовремя.

— Он уехал?

Эйдс убрала за ухо обесцвеченный локон, но тот снова выбился оттуда и упал на изящный изгиб её щёки.

— Видимо, у него там какое-то дело.

Не было никакого «видимо». Уж точно не разбитое сердце заставило его уехать. Для того чтобы сердце болело, оно должно было быть задействовано, а сердце Лиама никогда к нему не прилагалось.

— Он забрал Шторма с собой?

— Да.

— А Лукаса?

— Лукас недавно уехал домой с Сарой, но они пообещали Нэшу, что вернутся к нашему празднику.

— А что насчёт Камиллы? Её кто-нибудь ещё ищет, или все сдались?

— Насколько я слышала, у Риз была встреча со всеми сыщиками в округе. Если кто-то сможет определить местоположение этой суки, он станет нашим новым Бетой. Вот как сильно она ненавидит Холлисов.

— У меня самый ужасный вкус на мужчин.

Эйделин положила руку поверх моей руки, которая не была погребена под подушкой, после чего опустилась в горизонтальное положение.

— К счастью для тебя, солнцестояние близко, и возможно этот выбор будет сделан за тебя.

Она добавила к своим словам улыбку, хотя я была не очень настроена улыбаться ей в ответ.

— Зная свою удачливость, если Ликаон и свяжет меня с кем-то, это будет очередной дерьмовый мужик.

Губы Эйделин дрогнули.

— Ликаон выберет для тебя только самое лучшее.

— Твои слова да нашему Богу в уши.

Он поднесла указательный и средний палец к губам, после чего поцеловала их, а затем щёлкнула ими с помощью большого пальца и отправила поцелуй наверх. Так всегда делала её суеверная бабушка, и это жест переняли она и её сестра.

— Знаешь что тебе надо?

— Пакетики?

Она усмехнулась.

— Забудь о них.

— Более умное сердце?

— Ещё попытка.

— Душ?

Она засмеялась.

— Тебе нужно провести день в спа с твоей покорной слугой. Как ты смотришь на то, чтобы я забронировала для нас спа-салон?

Я вздохнула.

— Я смотрю на это так, что это было бы здорово.

— Считай, что дело сделано.

Она выудила из своих джинсов телефон и набрала номер лучшего отеля в городе. Через несколько минут она закончила звонок.