Группа ликвидации

– Вы в порядке, сэр? Вы можете встать?
– он помог мне подняться.
– Боюсь, это моя вина. Я недооценил силу чувств герра Веллингтона.

– Это не единственная особенность герра Веллингтона, которую вы недооценили. Господи!
– Я бросил взгляд на верзилу-американца и снова посмотрел на Гранквиста.
– Что эта горилла имеет против меня?

Гранквист нахмурился.

– И вы еще спрашиваете?

– Конечно, спрашиваю! Я всего только несчастный американский фотограф. Я, конечно, иностранец и все такое, но мне казалось, что Швеция миролюбивая и законопослушная страна. А полиция будит меня среди ночи, я открываю дверь, и тут какой-то спятивший великан посылает меня в нокаут и раскатывает как тесто по полу.

Веллингтон шагнул ко мне.

– Послушай, Хелм, эта невинная болтовня тебе не поможет!

– Мистер Веллингтон, я настаиваю!
– прервал его Гранквист, поднимая руку.
– Давайте разберемся во всем спокойно.

Я потер избитые бока.

– Давайте попробуем, - сказал я.
– Уже давно пора. Прежде всего давайте выясним личности, если не возражаете. Я знаю вас, Гранквист. По крайней мере вы имеете какое-то отношение к полиции. Ладно. Но что здесь делает этот парень? Насколько мне известно, он американский бизнесмен и большой поклонник миссис Тейлор. Может быть, мне объяснят, какое право имеет американский бизнесмен избивать людей по поручению шведской полиции? Что с вами, вы не могли найти какого-нибудь крепкого парня у себя в участке?

– Герр Хелм... Я усилил гнев.

– Послушайте, Гранквист, я не понимаю, что здесь происходит, но я точно знаю, что американское посольство захочет узнать об этом. С какой целью вы ворвались ко мне в номер?
– я обернулся к Веллингтону, который уже рылся у меня в чемодане.
– Черт тебя побери, перестань рыться в моих вещах!

Он издал торжествующий смешок и потряс в воздухе маленьким "смит-вессоном".

– Так я и думал! Вот, Гранквист. Что скажете - невинный американский путешественник станет прятать в своем багаже револьвер 38-го калибра?

Он бросил револьвер через комнату. Гранквист поймал его и вопросительно посмотрел на меня.

– Ну и что?
– спросил я.
– Если уж подходить к делу строго, то у меня есть разрешение на ввоз...

– На это?
– швед покачал головой.
– Сомневаюсь, герр Хелм. Мы редко разрешаем частным лицам ввозить в страну пистолеты.

– Ну ладно, черт побери, - сказал я раздраженно.
– У меня есть лицензия на ввоз ружья и дробовика. Я и не думал, что кто-нибудь забеспокоится по поводу этой игрушки. Я всегда ношу при себе пистолет - на Западе, там, где я живу, мы все такие носим. Без него я как без рук.

– Боюсь, в нашей стране это является серьезным нарушением закона.

– Ладно, тогда арестуйте меня!
– сердито заявил я.
– И из-за этого весь сыр-бор разгорелся? Два громилы врываются ко мне в номер и еще Бог знает, сколько ждут в вестибюле. Выбитая челюсть, сломанные ребра - и все из-за того, что я, дурак, по привычке сунул крошечный пятизарядник 38-го калибра в сумку с фотоаппаратом, когда паковал чемодан?

Гранквист пристально смотрел на меня. Я почувствовал, что под маской официальной невозмутимости вспыхнуло беспокойство.

– Так вы заявляете, что не знаете, почему мы здесь, герр Хелм?

Веллингтон издал клекот.

– Слушайте, Гранквист, не будете же вы жевать эту бюрократическую жвачку? И так же совершенно ясно, что он в сговоре с этими...

– Мистер, Веллингтон!
– прервал его Гранквист.
– Я же вас просил.

– Чушь!
– гаркнул Веллингтон.
– Он знает, почему мы здесь!

Он полез в карман и что-то достал. Что-то мокрое, длинное, черное, слипшееся. Вряд ли эта слипшаяся черная лента пошла на пользу его карману. Он достал из другого кармана такую же ленту. Странный способ хранить фотопленки. Однако после того, как я с ними поработал, эти пленки все равно можно было выбросить.

– Вот!

– крикнул он, бросая обе пленки на кровать.
– Вот зачем мы здесь, Хелм! Эти две и еще куча таких же! Военная разведка только что проявила их все для нас. Все засвечены! Ни кадра не сохранилось, так что теперь уж и неизвестно, что на них было! В качестве вещественных доказательств абсолютно бесполезны! И это после всех предпринятых нами усилий!

Он замолчал, а я расхохотался. Он шагнул ко мне. Я резко оборвал смех.

– Ну валяй, шкаф! Теперь я готов!

– Джентльмены!
– воскликнул Гранквист и встал между нами.

Я повернулся к нему.

– Уберите от меня этого футболиста! Еще не было случая, чтобы кто-то отдубасил меня и ему бы это сошло с рук! Ни единого такого случая я не припомню. Я с ним разберусь на днях. Но если вы не хотите, чтобы это произошло в этом самом номере, уведите его отсюда!

– Не разбухай, Хелм, - сказал Веллингтон свирепо.
– Ты себя и так выдал с головой. Теперь ты уже не похож на невинного фотографа - в этом нет сомнений ни у меня, ни у мистера Гранквиста.

– Позволь мне об этом побеспокоиться, приятель, - сказал я.
– Я с давних пор привык сам о себе заботиться, а побывал я в куда более крутых переделках. Я снимал в таких местах, где ты бы не удержал в руках аппарата - потому как у тебя бы только и было забот, что менять обоссанные подштанники. Так что не стоит за меня волноваться, сынок. Еще никому не удавалось дать в зубы Мэттью Хелму и остаться безнаказанным. И не думаю, что ты станешь первым, кому это удастся!
– Потом, точно вспомнив вдруг о чем-то, я хихикнул.

Гранквист вытаращил глаза.

– Что вы тут нашли смешного, герр Хелм? Я горестно покачал головой.

– Уж не знаю, над чем вы, ребята, трудились, но мне, ей Богу, жаль, если я вам что-то испортил. Но хотел бы я посмотреть на физиономию человека, который доставал первую пленку из проявителя - он-то надеялся увидеть там тридцать шесть кадров с изображением военных объектов, а?

– Так ты признаешь!
– взорвался Веллингтон. Гранквист поднял руку.

– Вопросы здесь задаю я. Или, может, будет лучше, если герр Хелм сам все расскажет.

– Рассказывать особенно нечего. Как я уже сказал, я с давних пор стараюсь заботиться о себе сам. Она была чертовски симпатичная девчонка, но ей пришлось изрядно попотеть, чтобы вокруг нее по струнке ходили, и она, вне всякого сомнения, намеревалась получить нужные снимки нужных мест и хорошего качества - с правильной выдержкой, четкие и контрастные. Очень скоро я понял, что никакому журналу продавать эти снимки мы не будем. Это был даже не журнальный материал, если хотите знать. Вы понимаете, что я имею в виду? Но я-то предпочел остаться в стороне. Поэтому я целый день снимал то, что она просила, а вечером вынимал отснятую пленку из кассеты, держал ее на свету, а потом закатывал обратно в кассету.

– Первый раз в жизни слышу такой бред!
– рявкнул Веллингтон.
– Ты же прекрасно понимал, за чем мы охотимся, и специально засветил пленки, чтобы помочь Каселиусу ускользнуть из расставленной нами ловушки.

– Каселиус?
– переспросил я.
– Кто такой Каселиус?

– Если у вас возникли подозрения, что она занимается шпионажем, - сказал Гранквист, - вы должны были немедленно сообщить об этом властям.

– Мистер Гранквист, - сказал я.
– При всем моем уважении к вашей стране я, знаете ли, не являюсь гражданином Швеции. Моя единственная обязанность, как гостя вашей страны, насколько я понимаю, - это забота о том, чтобы моя фотоаппаратура и мои пленки не применялись в предосудительных целях. Ну, вот я и позаботился об этом, разве нет?