Грязное белье

– И потом, иногда случаются вещи, к которым мы никогда не будем готовы, но все равно делаем, потому что они важны для людей, которых мы любим.

Тоже смеясь, Денвер отлепился от машинки и кивнул в сторону скамеек.

– Давайте же. Я хочу услышать, как прошел экзамен у Пола и как вы его отпраздновали.

– Ты же знаешь, я не умею целоваться и рассказывать, - ответил Эл.

– Если ты это сделаешь, я расскажу тебе, что я сделал с Адамом за магазином мороженого.

На этот раз обе брови Эла поползли вверх.

– Договорились.

АДАМ схватился за кружку со слишком горячим чаем, чувствуя, как обжигает ладони.

– Я должен ему сказать.
– Ему не нужно было поднимать голову, чтобы увидеть, как Луиза нахмурилась. Он и так все слышал.

– Я думала, мы это уже обсуждали. Несколько раз.

– Знаю. Но я действительно должен ему сказать.

– Почему? По крайней мере, почему ты должен говорить ему так, что это тебя так расстраивает?
– Луиза постучала покрытыми лаком ногтями по своей кружке с латте.
– ОКР - это часть тебя, Адам. Это не все, что ты собой представляешь, но это часть тебя. Пусть это естественно войдет в разговор.

– Не получится, потому что я не могу смириться со всей этой историей с чужими домами. Я ненавижу это. Вчера я поклялся на все сто, что поеду с ним к нему домой, что я все расскажу, что я приму это всерьез, потому что это глупо, и я не должен позволять чему-то подобному управлять моей жизнью. Я обсудил это со своим психотерапевтом, исключив публичный секс. Она уговаривает меня не торопиться.
– Луиза подняла руку в жесте видишь?, но Адам просто отмахнулся.
– Никто из вас не понимает. Если я не исправлю это, я потеряю его. Я это чувствую. Ой!
– пожаловался он, когда Луиза сильно ударила его по лбу.

– Адам Эллери, я думала, ты умнее этого. Ты прекрасно знаешь, что это говорит твоя тревога, которая пытается убедить тебя, что под твоей кроватью прячется монстр.

– Но он есть.
– Теперь Адам начал волноваться.
– Никто этого не понимает. Моя тревога? Это не всегда так. Мой первый хороший психотерапевт в старших классах сказал мне, что тревожный мозг - это обычное явление, потому что люди, у которых он есть, умеют выживать. Пещерные люди, которые беспокоились о том, откуда последует следующая атака, обычно оказывались правы, потому что атака была. Моя самая большая проблема в том, что проблем нет, поэтому я их придумываю. Хотя иногда мне и не нужно этого делать. Иногда я прав. Это как раз тот случай.
– Луиза скрестила руки на груди, и он вздохнул.
– Ладно. Возможно, это не так страшно, как я боюсь. Но пришло время признаться. Я чувствую это.

Луиза немного расслабилась.

– Если он тебе подходит, ты же знаешь, что он не будет против.

Адам повернул свою чашку ровно на девяносто градусов вправо, затем влево, затем снова вправо.

– Знаешь, я даже не думаю, что больше расстраивает меня. Я думаю, это то, что я говорил себе, что я боюсь, что он меня бросит. Правда? Я ненавижу то, что мне вообще приходится это делать. Я ненавижу то, что я такой, какой есть. Я ненавижу то, что мое беспокойство о том, кто в чьем доме, может контролировать меня. Я ненавижу то, что в большинстве случаев моя тревога и мое ОКР побеждают. И прежде чем ты скажешь мне, что я могу поработать над этим, сделать это лучше, я знаю. Я прошел долгий путь после того, как потерпел крушение в старшей школе, когда был ребенком, из-за которого всей моей семье пришлось переехать. За исключением того, что иногда трудно быть тем, кто всегда так усердно работает.
– Он вздохнул.
– Я знаю, что у каждого есть свои трудности. Я сижу здесь и жалуюсь трансгендерной женщине. Это просто...
– Не в силах выразить словами свое разочарование, он выдохся.

Луиза схватила его за руку и сжала ее с твердостью, которая придала ему уверенности. Он поднял на нее глаза и увидел в них не осуждение, не жалость, а только глубокое, страстное сочувствие.

– Иногда, - сказала она своим красивым тихим голосом, - быть тем, кому приходится очень усердно работать, чтобы хотя бы приблизиться к тому, что для всех остальных дается без усилий, действительно паршиво. Ты это хотел сказать?

Это сосредоточенное чувство расширялось, корни его переживаний переплетались с ее собственными.

– Да.

После этого они ничего не говорили, только взялись за руки и допили свои напитки в тихом, обоюдно расстроенном молчании.

Глава 14

ЧЕРЕЗ три дня после его исповеди Луизе, во время которой они обсудили все возможные способы поднять эту тему, Адам написал Денверу и попросил встретиться с ним вечером за ужином. Чтобы убедиться, что он не сможет уйти от ответа, он упомянул, что хотел бы ему кое-что сказать.

Ничего драматичного, добавил он, на случай, если Денвер подумает, что это последняя встреча. Просто кое-что обо мне, о чем я хочу, чтобы ты знал.

Он отправил сообщение, а после нескольких минут беспокойства отправил еще одно.

То, что во мне есть что-то особенное, не имеет большого значения. Я не убийца с топором.

Через несколько минут он добавил еще одно.

Извини . Я перестану писать тебе постоянно.

После этого он почувствовал, что больше не может писать, и стал варить свой личный коктейль из паранойи. В конце концов, это привело к тому, что он вычистил лабораторию, сначала с помощью дезинфицирующего спрея и бумажных полотенец, затем с помощью щетки, которую он нашел в подсобке, чтобы вычистить грязь из самых отдаленных уголков, и, наконец, зубной щетки, которую он украл из чьего-то шкафчика. Когда Брэд вошел в лабораторию, Адам вычищал зубной щеткой аккуратные крошечные круги на столе, ближнем к микроскопам.

– Не надо, - отрезал Адам, увидев, кто вошел в комнату.
– Ничего не говори. Ничего не начинай. Просто. Не. Начинай.

Брэд молча направился к своему лабораторному столу, но бросил испепеляющий взгляд.

Понаблюдав с минуту, чтобы убедиться, что Брэд действительно оставил его в покое, Адам вернулся к своей навязчивой уборке.

Брэд ничего ему не сказал, но остальные мальчики-жуки - это совсем другая история. Они пришли вскоре после того, как Адам убедил себя, что Брэд оставил его в покое, Мик, Олли, Ким и Эндрю.

– Привет, Адам, - позвал Олли, но его улыбка была немного тусклой.
– Как дела?

Адам как можно незаметнее убрал зубную щетку с глаз долой.

– Ничего особенного. А у тебя?

– Ким хотел проверить кое-какие лабораторные работы.
– Это сказал Мик, уроженец южного Айдахо, коротко стриженный блондин с постоянным Черт-возьми-я-хороший-мальчик лицом.
– Мы здесь для того, чтобы убедиться, что он выйдет на свободу до следующего вторника.
– Он приподнял брови, глядя на Адама.
– Мы думали сходить в боулинг попозже. Хочешь пойти с нами?

– Ты что, шутишь?
– Брэд заговорил раньше Адама.
– В боулинге слишком много микробов для Адама.

– Отстань, Стэнтон, - предупредил Мик. Он повернулся к Адаму, засунув руки в карманы.
– Что скажешь?

Да, это был непростой бой, но Адам справился. Он тоже был рад, что его пригласили, но Денвер еще не ответил ему. Он покачал головой.

– Извини, у меня планы. В противном случае я бы пошел.

Мик ответил, прежде чем Брэд успел взорваться снова.

– Ну, тогда в следующий раз. Даже если ты просто побудешь с нами. Мы скучаем по тебе.