Грязное белье

Адам не хотел выпускать платок. Он не знал, чего он хотел, но только не этого.

– Я собираюсь… Я собираюсь...

– Сделай это.
– Денвер продолжал шлепать по основанию, увеличивая силу ударов, направляя кончик еще глубже.
– Дай-ка я посмотрю, что ты скрываешь.

– Почувствовать себя животным, - сумел прошептать Адам.

– Покажи мне свое животное.

У Адама не было выбора. Он цеплялся за коврик, выгибал спину, сопротивлялся безжалостным шлепкам Денвера, пока не потерял сознание, запрокинув голову и невнятным гортанным голосом умоляя Денвера не останавливаться, делать это грубее и быстрее.

Он не был уверен, когда Денвер начал трахать его этим, вытаскивая фаллоимитатор и вгоняя его глубже, чем позволяли шлепки, но Адам продолжал подстрекать его, отдавшись своей похоти, широко расставив колени, упершись локтями и упершись ладонями в переднюю часть грузовика, пытаясь взять еще и еще, и еще больше.

– Детка, ты моя сладкая, жадная сучка, - сказал Денвер.

Адам застонал и сдавил фаллоимитатор.

Он был уверен, что кончит, но Денвер еще не закончил его мучить. Как раз в тот момент, когда Адам был настолько возбужден, что готов был лопнуть, Денвер остановился и достал какую-то штуковину, похожую на ремешок, которая крепилась к пупку Адама и удерживала фаллоимитатор на месте, чтобы он мог перевернуть Адама и усадить его верхом себе на колени. Адам застонал, пуская слюни, когда его чувствительный член уперся в живот Денвера. Когда Денвер взял его в руки, Адам чуть не кончил.

– Не надо, - проинструктировал Денвер, сжимая его так, словно хотел удержать сперму внутри.
– Сядь на меня, малыш, и позволь мне заняться с тобой сексом, пока этот большой толстый член будет у тебя в заднице. Поговори со мной. Тебе это нравится в себе, детка? Тебе нравится чувствовать в себе этот большой толстый член после того, как я тебя им трахнул?

– Да, - невнятно пробормотал Адам.
– Да, сэр.

– Такой хороший мальчик.
– Денвер погладил Адама по шее и он прижался к руке. Руки Денвера скользнули к груди Адама, теребя его соски.
– Тебе мало кто говорил, что ты был хорошим мальчиком, не так ли, малыш? Тебе много кто говорил, что ты был неправ.

Отчасти, да, но в основном это была критика в голове Адама, злобные голоса его собственного разума. Он попытался объяснить это, но смог только тупо уставиться на Денвера.

Денвер, казалось, не возражал. Он тер соски Адама, заостряя их, пока они не почувствовали ту же боль, которую Адам испытывал в своей заднице, пока они не заныли так же, как член Адама.

Денвер улыбнулся ему, нежно покручивая один сосок.

– Ты такой хороший мальчик. Хороший человек. Горячий, сексуальный, подтянутый парень, который может принять этот здоровенный член, потому что ты многое можешь вынести, не так ли, малыш? Ты любишь, когда тебя трахают в рот. Тебе нравится, когда я жестко трахаю тебя у стены или на столе. Ты любишь, когда тебя трахают, любишь отпускать. А я люблю ловить тебя, детка. Мне это чертовски нравится. Я не совсем понимаю, что ты нашел в тупом качке, но я рад, что ты это видишь, и я постараюсь удержать тебя так долго, как ты мне позволишь.

Адам начал думать, что чудовищный член - это единственное, что его удерживает. Он хотел сказать Денверу, что тот нравится ему не только за его мускулы, что никто никогда не был к нему так терпелив, что он был уверен, что единственная причина, по которой он мог помочиться на шину, заключалась в том, что Денвер разрешил ему это, что никто не смог его успокоить, как Денвер, иногда просто проникая в мысли Адама. Но он был слишком взвинчен от всего происходящего, слишком полон члена, слишком переполнен спермой, вожделением и всем на свете, чтобы говорить. Поэтому он просто смотрел в глаза Денверу и слушал. Молчал ради него. Подчинялся ему, потому что его указания быстро становились жизненно важными.

Мысль о том, что Денвер может быть заинтересован в том, чтобы продолжать давать ему их, была выше понимания Адама.

Адам прижался губами к губам Денвера, слегка прикусив его нижнюю губу, прежде чем пососать ее и проникнуть внутрь для настоящего поцелуя. Денвер ответил стоном и, крепко сжав соски Адама, потянул и покрутил их, поглощая Адама в поцелуе, состоящем из языков, рычания и такой интенсивности, что Адам задрожал.

Денвер расстегнул ремешок одной рукой, освобождая Адама, и фаллоимитатор выскользнул из него с громким стуком. Пока Адам продолжал пожирать рот Денвера и получать удовольствие от того, что тот делал с его оставшимся в плену соском, Денвер расстегнул джинсы и надел презерватив - Адам услышал, как зашуршала обертка. Как только презерватив оказался на месте, он толкнул Адама на себя, глубоко погружаясь в него.

Адам оседлал его, впиваясь пальцами в плечи Денвера, пока он раскачивался вверх-вниз на члене своего любовника, а Денвер наклонил голову, чтобы пососать его соски между поцелуями, и пробормотал что-то ободряющее.

– Да, детка. Так горячо. Вот и все, возьми его. Оседлай его.

Адам сделал все, что мог, чтобы сделать, как ему было сказано.

Прежде чем кто-либо из них кончил, Денвер развернул Адама, сначала широко развел его бедра и усадил на член Денвера задом наперед, затем на его предплечья, приподняв задницу, чтобы Денвер мог войти в него по-настоящему.

– Я сделаю для тебя, как ты просил, - пообещал он, начав быстро двигаться, заставляя Адама застонать и еще глубже вжаться в подушку.
– Я буду трахать тебя, пока ты не закричишь, пока не станешь умолять, пока не сможешь стоять, и мне не придется отнести тебя обратно в грузовик. Отшлепаю тебя, пока буду это делать, по твоей и без того красной и воспаленной заднице.

Он так и сделал. Он трахал безжалостно, доводя Адама до грани оргазма и обратно, пока Адам не взмолился, чтобы Денвер, пожалуйста, позволил ему кончить, пожалуйста, пожалуйста. Он перемежал свои толчки шлепками по ягодицам Адама, по бедрам, пока Адам не ослабел, стоя на коленях, пока его бедра тоже не начали ныть. Затем Денвер прекратил шлепать и потянулся к члену Адама, когда тот начал толкаться, и как только Адам содрогнулся от оргазма, Денвер последовал за ним, выходя и кончая ему на задницу и спину.

Пока Адам приходил в себя, он услышал хлопок и почувствовал резкий дезинфицирующий запах влажных салфеток, которыми его обтирали перед тем, как приложить к спине, заднице, бедрам.

– Это было вкусно, детка?

Адам не мог говорить. Раздвинув бедра шире, чтобы Денвер мог вытереть его, он захныкал.

Денвер рассмеялся и закончил вытирать его.

– Мне нравится, что ты позволяешь мне пачкать тебя. Другие грязные вещи заставляют тебя нервничать, но когда я пачкаю тебя, это нормально. Мне от этого так хорошо.

Адам хотел объяснить, сказать ему, что ОКР - это забавно, что логика здесь неприменима, что волшебство в этом неврозе, похоже, кроется в абсолютной случайности. Однако он не мог говорить, поэтому не шевелился и позволил Денверу позаботиться о нем.

Однако ему удалось поцеловать Денвера, когда он помогал ему одеться, а затем, как и обещал, отнес его в салон. Устроившись на сиденье, Адам позволил своему телу трепетать от счастья, пока Денвер выводил грузовик обратно на шоссе.

Адам заснул еще до того, как они добрались.

Когда он проснулся, его задница горела, и он привык считать это приятным воспоминанием о порке. Он заметил, что уже смеркается и они сворачивают в Такер Спрингс.

– Я пропустил, - огорченно сказал Адам, потянувшись за очками.
– Я пропустил поездку в горы.

– Ты был таким уставшим и выглядел таким довольным. Я не хотел тебя будить. Мы как-нибудь сходим еще раз, если захочешь, - сказал ему Денвер, когда он направлялся по боковым улочкам к квартире Адама.
– Мы могли бы съездить на Брайдал-Фоллс, я никогда там не был, но всегда хотел.