Грязные игры

– Первый, Первый! Они сдаются.

– Хорошо.
– Мостовой начал медленно надевать браслет с часами.
– Где Мухин?

– Он... кажется, застрелился, - помялся невидимый информатор.
– Да. Тут подтверждают, что генерал застрелился.

– Ладно, - сказал Мостовой.
– Отбой связи.

Экраны погасли. Многие за столом вздохнули с облегчением. Теперь все смотрели на первого вицепремьера со смесью угодливости и опаски.

– Остались небольшие проблемы с танковой частью, авиаполком и мотострелковой дивизией, - ровным голосом сказал Мостовой.
– Но они сейчас решаются. Через час, думаю, получу доклад о полной нормализации обстановки вокруг Москвы. Что ж, товарищи, поработали мы с хорошей отдачей, время позднее. Так что все свободны. Кроме представителей Управления, ГРУ, МГБ и МВД. Присаживайтесь поближе, товарищи. Можете курить.

Полчаса первый вице-премьер, детально разбирая уроки путча, доказывал необходимость объединения спецслужб в одно ведомство. Видно, он давно знал, что будет курировать силовые министерства, и заранее обкатал все доводы, какие нашел его сильный изворотливый ум.

– Ведь можем хорошо работать, если дружно!
– закончил он.
– Без ревности, без подсидки... Ну, какие будут соображения?

– Я не готов их высказывать, - первым нарушил молчание начальник ГРУ. Это серьезный вопрос. Особенно если учитывать специфику нашего ведомства.

– Надо сначала доложить руководству, - уклончиво сказал Шляпников. Министр - человек новый...

– Так помогите ему сориентироваться!
– раздраженно сказал Мостовой.

– А чего мы тут митингуем?
– спросил, словно кашу пожевал, министр внутренних дел.
– Решение об объединении идет от Совета безопасности. Не надо митинговать. Надо исполнять.

– Я тоже так думаю, - с одобрением посмотрел на МВД Мостовой.

– А я так не думаю, - сказал начальник Управления.
– Мало того, я категорически против объединения, даже если это решение десяти Советов безопасности.

– Почему?
– искренне удивился Мостовой.

– Долго объяснять, - сказал генерал-полковник и откровенно зевнул.

– Мы не торопимся.
– Первый вице-премьер расслабил узел галстука.

– Отару рбычно охраняют несколько собак, - усмехнулся начальник Управления.
– Какая активнее служит, та и получает от чабана лучшие косточки. А одной собаке, даже самой проворной, со стадом не управиться. Могу изложить свои соображения письменно.

– Присоединяюсь, - сказал начальник ГРУ.

Мостовой нахмурился, побарабанил пальцами по столу и вздохнул примирительно:

– Два дня хватит? Только прошу - без этой вашей... зоологии. И заранее смиритесь, Виктор Константинович, с тем, что Совет не станет менять решение. Ну что ж... До свидания, товарищи. Еще раз спасибо за службу.

Все направились к выходу. Лишь начальник Управления остался на месте, сосредоточенно дымя сигаретой. Глядя на него, вернулся и Савостьянов.

– Хотите что-то спросить, Виктор Константинович?
– устало сказал Мостовой.

– Хочу, - кивнул начальник Управления.
– Президент знает о мятеже?

Вице-премьер посмотрел на своего начальника охраны, застывшего в двери, и отмахнулся:

– Погуляйте там... минут несколько. Итак, знает ли президент о мятеже? Ну конечно же, знает!

– В деталях?

– Не понимаю, Виктор Константинович... Чем вызваны подобные вопросы?

– Служба такая, - пожал широкими плечами генерал-полковник.

– Значит, деталей президент не знает. Неинтересно ему? Или в детали не вдается, когда докладываете?

– У президента есть более важные проблемы, - сказал Мостовой.
– И если он будет вдаваться во все детали...

– Какие же проблемы для президента могут быть важнее проблемы удержать под собой свое кресло? Очень мне это любопытно.

– Виктор Константинович... Разговор приобретает странный характер. Мне не нравится ваш тон.

И вообще... Этот вызывающий внешний вид! Вы что себе позволяете?

– Ага, в таком разрезе, - встал начальник Управления.
– Жаль. Я думал, вы умный, Владимир...

да, Савельевич. А вы, оказывается, не умный. Просто хитрожопый. Думаю, писать бумаги по поводу объединения служб я не буду. Не хочу, знаете ли, время терять. Пошли, Савостьянов.

– Нет уж, погодите!
– раздраженно сказал Мостовой.
– Не много ли на себя берете, Виктор Константинович? Может, устали от службы?

– Это предложение отставки?

– И такой вариант не исключается.

Начальник Управления подошел поближе к первому вице-премьеру, с интересом осмотрел его и тихо сказал:

– А другие варианты... Назвать номера счетов в Цюрихе? Не слишком ли поспешно вы их набиваете, а? Могут неправильно понять такую торопливость. Или рассказатьгв каком отеле останавливается ваша жена в Нью-Йорке? Роскошный отель, конечно, но вульгарный. И небезопасный. Говорят, в том районе много сексуальных маньяков.

Мостовой задохнулся и после долгого молчания проговорил:

– Это шантаж?

– Нет, любезный Владимир Савельевич. Вы и понятия не имеете, что такое настоящий шантаж.

А мои действия - нормальное тыловое обеспечение. Ну, вылезли вы там из Читы, ну, сели в высокое кресло... Сидите, не дергайтесь, не дразните больших пастушеских собак! Ладно? Надеюсь, мы еще поработаем. Еще - в смысле, пока вы сидите в своем кресле.

И начальник Управления пошел к выходу. Савостьянов поправил фуражку, отдал честь Мостовому и двинулся за начальником. На душе было погано.

– Не очень круто посолил?
– спросил он в машине.

– Я же говорил: наглецов надо ставить на место, сразу и навсегда, отмахнулся генерал-полковник.
– Как же мы его проглядели, Юрий Петрович? Быстро мальчик взорлил... И ход хороший - телевизор показать! Чтобы все знали, кто в доме хозяин.

Они молчали почти до Таганки. Потом начальник Управления спросил:

– Ты не заметил ничего странного? Ну, в докладах всей этой братии?

– Заметил, - сказал Савостьянов.
– Сведения о подготовке путча они получили, впрочем, как и мы, аж в ноябре, но к активным действиям приступили только в конце апреля.

– Вот-вот! Почему же полгода телились?

– Ждали, куда кривая вывезет. Варианты просчитывали.

– Вряд ли. Скорей всего загоняли в заговорщики всех, от кого хотели по каким-то причинам избавиться. Они-то, нынешние победители, и есть настоящие переворотчики. Да-да! Пока мы отгоняли от курятника хорьков, туда забралась лиса. И вместо внешнего переворота тихо-мирно произошел внутренний. Дворцовый. Главная цель путча достигнута - они в Кремле.