Грязные игры

– Это ваши люди увели, а не я.

– Не важно. Грешат-то на вас, Рафаэль Левонович. С вас собираются скальп снимать. Вот тут я нечаянно факсик раздобыл, полюбопытствуйте...

Адамян взял скрученную в трубку глянцевую бумажку факса. Глянул. В глазах его запрыгали буковки: "...предпринять все усилия к розыску и задержанию..."

– Ваши друзья, - продолжал Небаба, - прочесывают Кавказ, Закавказье и сопредельные страны.

А вы тут, в столице нашей Родины, где искать будут в самую последнюю очередь. Так что времени для беседы у нас навалом. Побеседуем?

– Было бы о чем!

– буркнул Адамян.

– А я вопросничек составил, чтобы не распыляться на посторонние темы. Не возражаете? Ну и славно. Вопрос первый: при каких обстоятельствах вы вступили в сговор с покойным генералом Ткачевым?

– С... с покойным?
– выпучил глаза Адамян.

– Хороший вопрос, - похвалил Небабу генерал за зеркалом.
– Обратите внимание, друзья, как эта бестия спала с лица. Адамян до последней минуты был уверен, что сможет торговаться с нами до тех пор, пока его не разыщет и не вытащит Ткачев.

– Но ведь Ткачев еще жив, - сказал Седлецкий.

– А-а!
– отмахнулся Савостьянов.
– Разве это жизнь...

– Я не верю, - сказал Адамян.
– На пушку берете! Генерал был здоров как бык.

Небаба достал из конверта кучу фотографий и разложил на столе. Адамян некоторое время молча их разглядывал: обгоревший верхний этаж дачи, Ткачев на носилках, изуродованное, едва узнаваемое лицо командарма.

– Поймите, полковник, - проникновенно сказал Небаба, - мятеж провалился. Ваши друзья прячут концы в воду. Ткачева убрали. Очередь за вами.

Неужели вам не хочется, даже ввиду неопределенности собственной дальнейшей судьбы, заставить поплясать на горячей сковородке вероломных компаньонов?

Адамян долго молчал. Потом показал на коробку с ампулами и на Потапова с врачом:

– Уберите... все это.

Небаба дал знак врачу уйти.

– А мордоворот останется?
– спросил Адамян.

– Останется. Смотрите на него, полковник, как на обычное пресс-папье.

– Ладно... Гарантий, естественно, вы дать не можете? Мол, чином не вышел. Не так ли?

– Так, - кивнул Небаба.
– Но шанс у вас появляется. Трибунал может учесть ваше чистосердечное признание. Впрочем, совсем необязательно доводить дело до трибунала. Вы ведь потому и находитесь здесь, в психоневрологической лечебнице, а не в тюрьме. Увольнение из армии по причине нервного расстройства лучше, чем увольнение из жизни по причине двух подрасстрельных статей.

– Лучше, - вздохнул Адамян.
– Вы необычайно убедительны, майор. Вероятно, мы сможем договориться. И все же мне нужны гарантии. А то выдоите досуха, а потом шлепнете. У вас не заржавеет.

– Выдоить мы сможем вас и без гарантий, - сказал Небаба.
– Руководство приказало передать вам: добровольная информация пойдет в обмен на сносное содержание в сей юдоли скорби. В противном случае - шприц, невеселый разговор и рукава на спине... Плюс аминазин три раза в день - чтобы воспрепятствовать сексуальным сновидениям.

– Повторяю, вы весьма убедительны... Ну а вдруг ваше начальство все-таки захочет участвовать в допросе? Я ведь могу сообщить очень важную информацию, решения по которой надо принимать быстро. Не хотелось бы играть в испорченный телефон.

– Хорошо, - встал Небаба.
– Я сообщу начальству о вашей просьбе.

Он вошел в смежную комнату.

– Посиди, Иван Павлович, - похлопал по соседнему креслу Савостьянов. Передохни, понаблюдай...

Между тем Адамян в кабинете физиотерапии повернулся на табурете и начал методично осматриваться. Потапову это не понравилось. Он начал потеть от напряженной работы мысли и через пару минут решительно прогудел:

– Лицом к стене!

Адамян, однако, не спешил подчиниться.

– Слушай, ты, бегемот, - сказал он тихо.
– Помоги сорваться отсюда! Я кое-что придумал. Получишь полмиллиона.

– Чего?
– удивился Потапов.

– Чего, чего... Долларов! "Зеленых". Это большие деньги, дружок. Даже для меня. Ну как? По рукам?

– Зачем?
– спросил Потапов после небольшой паузы.

– Тьфу, идиот!
– разочарованно вздохнул Адамян.
– Это не меня, а тебя надо здесь запереть и ключ выбросить...

– Молодец, - сказал за стеной Савостьянов.
– Хоть и большая сволочь, а молодец. Не падает духом, до последней минуты барахтается. Сильная воля.

– Да уж, - пробормотал Седлецкий.
– Он мне, Юрий Петрович, чуть голову не проломил, целеустремленный.

– Ладно, Иван Павлович, - сказал генерал.
– Иди, трудись.

Небаба вернулся на рабочее место. Потапов, возмущенно вращая глазами, ткнул пальцем в Адамяна.

– Тут это... товарищ майор! Он тут, значит...

– Отставить, - сказал Небаба.
– После доложишь.

– Есть!
– с облегчением сказал Потапов.

Небаба сделал скорбную мину и повернулся к Адамяну.

– К нашему обоюдному сожалению, начальство не сочло возможным выслушать вас, полковник.

Мало того, мне намекнули, причем в довольно грубой форме, что я получаю денежное содержание...

скромное, замечу, по нынешним временам, именно за беседы с такими, как вы. И я вынужден был признать последний довод основательным.

– Жаль, что и у вас начальство тупое, - вяло сказал Ддамян.
– Вероятно, умного началйства не бывает. Придется нам самим договариваться. Есть только маленькая просьба... Я хочу нормально поесть.

– Это можно, - кивнул Небаба.
– Спешить некуда. Что вам принести?

– Мяса, коньяку и чаю.

– Потапов, распорядись! Чаю не надо - у меня кофе есть.

– Мяса, чаю, коньяку...
– пробормотал Потапов, выходя.

– А закурить нет?

Небаба достал жеваную пачку "Примы" и боевой китайский термос.

– Да-а, - протянул Адамян, разминая сигарету.
– Денежное содержание... Я вас понимаю. Сам сидел на таком содержании. Но вы же умный человек, майор! Пока нет этого тупого парня, хочу сделать деловое предложение: вытаскиваете меня отсюда и получаете полмиллиона долларов.